Драконья гавань

Кало ощетинился. Как бы часто он ни жаловался, насколько плохой из Грефта хранитель, подобных язвительных замечаний он не терпел. Даже после того, как юнец сделал им это непотребное предложение, Кало рявкал на всякого, кто смел на него жаловаться. Поэтому сейчас он широко разинул пасть и громко зашипел на Сестикана.

И сам удивился не меньше прочих, когда из глотки вырвалось синеватое облачко яда и на миг зависло в воздухе. Синтара прикрыла глаза и отвернулась.

— Что ты себе позволяешь? — сердито спросила Фенте.

Маленькая зеленая обрызгала всех грязью, удирая от ядовитого тумана. Сестикан тотчас же ощерился в ответ и глубоко вдохнул.

— Хватит! — одернул их Меркор. — Прекратите, вы оба!

Он имел не больше прав отдавать приказы, чем любой другой дракон.

«Тем не менее, это никогда не мешало ему так поступать», — подумала Синтара.

И почти всегда остальные слушались. В его манере держаться было нечто, вселявшее уважение и даже преданность. Сейчас же он подошел ближе к Кало. Крупный сине-черный дракон не стронулся с места, даже слегка приподнял крылья, как будто собираясь бросить Меркору вызов. Но золотистый вовсе не искал драки. Вместо этого он пристально посмотрел на другого самца, и водовороты его черных глаз закружились, как будто вбирая окружающую их темноту.

— А сделай так еще раз, — предложил Меркор, но в его словах не было вызова.

Скорее, он смотрел на Кало так, словно не верил собственным глазам. И не он один. Остальные драконы, уловив что-то в тоне Меркора, подтягивались ближе.

— Только по ветру от нас! — вставил Сестикан.

— И с большим пылом, — посоветовал золотой.

Кало медленно сложил крылья и так же медленно отвернулся в подветренную сторону. Если он пытался сделать вид, что вовсе не повинуется Меркору, то у него не получилось, решила Синтара. Но она придержала эту мысль при себе, потому что тоже хотела убедиться, научился ли Кало изрыгать яд. Все они должны были уметь это, как только вышли из коконов, но ни один еще не добился ни надежности, ни мощи от этого основного оружия из драконьего арсенала. Неужели Кало? Синтара наблюдала, как с вдохом раздувается грудная клетка дракона. На этот раз она заметила, как он привел в действие ядовитые железы в глотке. Мышцы на могучей шее дрогнули. Кало запрокинул голову, а затем резко вытянул шею вперед, широко разинув пасть. Он взревел, и вместе со звуком выдохнул отчетливо видимое облачко синеватого яда. Оно туманом поплыло над водой. Синтара была не единственной, кто изумленно рыкнул. Она увидела, как яд рассеивается, услышала легкое шипенье, когда он осел на едкую воду реки.

Прежде чем кто-либо что-то сказал, вперед рванулась Фенте. Она отплыла от берега, встряхнулась всем телом, растопырила крылья и запрокинула голову. Когда она выплюнула яд вместе с пронзительным воплем, похожим на женский визг, облачко вышло меньше, но плотнее. Фенте снова и снова взвизгивала, пока, к четвертому разу, из выдоха не пропали все видимые следы яда. Тем не менее, драконица гордо обернулась к остальным.

— Не обманывайтесь, — заявила она. — Может, вы и крупнее меня, но я не менее смертоносна, чем любой из вас. Уважайте меня!

— Было бы мудрее приберечь яды для охоты, а не устраивать представление, — мягко упрекнул ее Меркор. — Ты ведь даже не знаешь, сколько времени уйдет на их восстановление. Если бы ты сейчас заметила дичь, она бы от тебя ушла.

Маленькая зеленая драконица развернулась к нему. На этот раз все оборки ее недоразвитой гривы стояли торчком вокруг шеи. Она встряхнула ими — скорее по-змеиному, чем по-драконьи.

— Не учи меня мудрости, золотой. Как и охоте. Я не нуждаюсь в твоих советах. Теперь, когда у меня снова есть яд, я не уверена, что мне вообще нужно ваше общество.

— Или хранитель? — с любопытством поинтересовался Ранкулос.

— Об этом еще стоит подумать, — отрезала Фенте. — Татс меня чистит, и мне приятно слушать его восхваления. Может, я и оставлю его при себе. Но это не значит, что сама я должна оставаться с вами и вашими чумазыми хранителями. Не вижу смысла пребывать в обществе людей настолько непочтительных, чтобы обсуждать убийство дракона на мясо, словно тот корова, — желчно добавила она и захлопала крыльями, подняв ветер и брызги. — У меня есть яд, и скоро я смогу летать. Тогда мне никто не будет нужен, кроме меня самой!

— И Хеби тоже говорила о полете, — негромко заметил Сестикан.

— Хеби. Это даже не ее истинное имя. Она не сумела найти свое истинное имя. Хеби. Это кличка для собаки — или, скорее, тупой лошади. Но не имя для дракона.

— Не говори о ней дурно, — посоветовал Меркор. — Возможно, всех нас ждет тот же конец, что постиг и ее.

— Не было у нее никакого конца, поскольку не было и начала, — огрызнулась Фенте. — Наполовину дракон — это не дракон вовсе!

Синтара в душе согласилась с нею. Слабоумные драконы все еще беспокоили ее, хоть она и не могла объяснить причину. Находиться рядом с существом, которое выглядит драконом, но не ощущать, что оно мыслит по-драконьи, было тревожно. Однажды ночью Синтара подслушала, как хранители рассказывают друг другу истории «про привидения», и задумалась, не то же ли это чувство. Как будто бы кто-то и есть, и его нет разом. Знакомые очертания, лишенные самой сути.

И именно это она видела и сейчас, когда безымянный серебряный с трудом побрел в сторону реки и вошел в воду. Хвост его давно уже зажил, однако дракон все равно держал его торчком, как будто на нем села шкура. Тело серебряного окрепло за время долгого путешествия, и после того, как хранители избавили его от паразитов, он сделался не таким тощим. Но лапы у него все равно оставались короткими и толстыми. Зато крылья, которые он сейчас расправил, казались почти нормальными. Все драконы в молчании наблюдали, как серебряный осторожно поднял их, несколько раз взмахнул, подражая предшественникам, а затем запрокинул назад голову. Когда он вытянул шею, широко раскрывая пасть, Синтара заметила, что зубы у него вдвое длиннее, чем у Фенте, и растут в два ряда. А облако яда, которое он изрыгнул с гортанным ревом, оказалось густым и почти фиолетовым. Крупные капли с шипением упали в воду. Синтара отвернула голову, спасаясь от резкого запаха сильного яда.

— Этот полудракон, — сообщил серебряный, — может сделать вас не драконами вовсе. — Он сердито уставился на них, проверяя, до всех ли дошла его угроза. — Имя? Я беру имя. Плевок мое имя. Мое имя то, что я делаю. Фенте, скажи мое имя!

Маленькая зеленая отвернулась от него. Она старалась удалиться с достоинством, но драконы не созданы для плаванья. Фенте выглядела торопливой и неуклюжей, удирая от серебряного. Плевок засмеялся, и когда зеленая повернула голову и зашипела на него, выдохнул в нее маленькое облачко летучих ядов. Речной ветер развеял его прежде, чем оно успело ей повредить. Но Меркор все равно его одернул.

— Береги яд, Плевок. У нас стало на одного охотника меньше, а хранители лишились почти всех лодок и снаряжения. Они не смогут охотиться так же успешно, как раньше. Всем нам придется самим добывать себе пищу. Прибереги яд для дичи.

— Может, я съем Фенте, — язвительно предположил Плевок.

Но затем он развернулся и поплыл обратно на мелководье. Выбрел на топкий берег и, не обращая внимания на грязь, улегся там спать. Синтара внезапно позавидовала ему. Приятно было бы лечь. Она не прочь поспать. А когда проснется, Тимара с Элис ее почистят. Она и так уже грязная, так что еще чуточку ила ничего не изменит. Да и хранителям пора бы уже выказать ей благодарность за спасение.

Приняв решение, Синтара выбрала на илистом берегу местечко повыше и улеглась, готовясь ко сну. Грязь подалась, принимая очертания ее тела, поначалу холодная, но некоторое время спустя согревшая ее не хуже подстилки из густой травы. Синтара опустила голову на передние лапы, чтобы не зарыться носом в ил, и закрыла глаза. Как же все-таки приятно лежать.

Судя по звукам вокруг, другие драконы следовали ее примеру. Ранкулос вернулся на свое обычное место рядом с ней, устроившись слева. Сестикан улегся справа.