Драконья волынь (сборник)

Все, что изучали подопечные Велес, сильно отличалось от коммуникативной Водно-воздушной магии. Полина так до конца и не поняла, что именно делали Василиса с Анисьей. Их практики были связаны с изучением растений и подчинением их человеческой воле. Они заговаривали садовые деревья на богатый урожай, что-то чертили на чернеющих деревенских полях, с которых уже давно собрали рожь, и больше не прилагали особых усилий для поиска редких трав: те сами вылезали из-под жухлых листьев им навстречу.

Маргарита же пребывала в полном восторге от нового наставника. Она наконец-то начала посещать Огненную магию с переполняющим ее вдохновением, а не с кислой миной на лице. Хотя, конечно, было еще рано говорить о том, что Огненные догнали в освоении стихийной магии остальных колдунов.

Как-то раз непогожим субботним утром Полина сидела за столом в своей избушке на курьих ножках и пыталась без помощи рук поднять в воздух чашку с какао. Чашка послушно поднималась и опускалась над остальными столовыми приборами, угрожающе раскачиваясь из стороны в сторону, так что какао чуть не выплескивалось за край. Маргарита завороженно наблюдала. Из-за мелкого противного дождя, бившего в окно, девушки решили не ходить в столовую и позавтракать дома.

– Рассказать, как поднимать в воздух предметы? – предложила Полина. – Если научишься на мелких вещах, потом можно тренироваться на животных, а после и на себе самой! Хотя это уже настоящее мастерство! Естественно, им владеют только Воздушные.

– У меня вряд ли получится… Мы только начали учиться делать Огненный щит, а до левитации еще далеко, точнее – никогда, – сказала Маргарита, но в глазах ее мелькнул интерес. – Каждый раз, когда Македонов говорит про то, что вокруг нас появится огненный круг, мне кажется, что меня обманывают.

– Просто попробуй. Мы давно наслышаны от Фадея, как быстро ты все схватываешь.

Маргарита прыснула.

– Ну ладно, что там надо делать? – Она отодвинула от себя тарелку с кашей и уставилась на Полинину чашку, которая со стуком приземлилась на стол, расплескав вокруг какао.

– Не знаю, с чего начать. Я не очень понимаю, как это работает. Теоретически все просто. Ты должна сосредоточиться на том, что хочешь поднять кружку в воздух. Еще нужен зрительный контакт с этим предметом, так что глаза не закрывай. Ты соединяешься со своей стихией, становишься Огнем. Сила стихии и есть ты. Я не знаю, как правильно объяснить, но это что-то вроде невидимой руки, которая будет слушаться твоих приказов. Высший класс левитации – это когда ты можешь поднимать в воздух предметы, но при этом еще и думать о чем-нибудь другом или с кем-то разговаривать, понимаешь?

Маргарита кивнула.

– Тут просто нужны упорство, полная концентрация на действии и отождествление со стихией. Всего этого мне как раз не хватает, эти качества не развиты у потусторонних, как сказала Лиса.

– Что ж, тогда ты делаешь успехи – кружка ведь немного поднимается! Я попробую поднять что-нибудь поменьше, например… – Маргарита поискала глазами предмет, подходящий для опыта. – Мой деревянный медальон. Эбонит Павлович говорил, что дерево лучше поддается воздействию.

– Смотри не испепели медальон взглядом, – улыбнулась Полина.

Полчаса пролетели в полном молчании и напряженных тренировках. Полина краем глаза увидела, как зашевелился и приподнялся над поверхностью стола медальон Маргариты.

– У тебя получается! – воскликнула Полина.

Маргарита повторила попытку еще раз, но на этот раз медальон внезапно задымился.

– Ой, горит! – Полина выплеснула на него содержимое своей кружки, и обе девушки расхохотались. – Слушай, давай попробуем вместе.

Полина закрыла глаза. Ее тело исчезло, таинственным светом засияла вода. Вместо плоти возникла призрачная субстанция без формы и очертаний, время закручивалось в ней и шло вспять, унося в какие-то далекие воспоминания.

Все замедлялось, холодело.

Сверкнуло что-то теплое, золотое. В непрерывном танце пульсировала чужая сила, иная, противоположная по всем качествам. Здесь и сейчас начинались и прекращались сотни жизней, рушились и возникали вселенные, обдавая жаром, усиливая и ускоряя все внешние процессы.

Полина знала, что делать. Она протянула руку и дотронулась до Маргаритиной ладони. Тусклое водянистое сияние стало медленно перетекать в руку, рассыпавшуюся искрами. Полина открыла глаза. Взгляд Маргариты был устремлен на медальон, который поднялся уже до уровня их лиц.

– Получается, – внезапно произнесла Маргарита, – что ты можешь колдовать вместе с Огненными, но не можешь с Воздушными?

– Получается, что так.

* * *

А затем наступил октябрь. Сильные дожди сменились холодной моросью, а ветер усилился и жалобно завывал на маленьких чердаках в избушках на курьих ножках. Избушки, не оборудованные печками, с каждым днем становились все менее пригодными для жилья: воздух внутри прогревался очень плохо из-за разгуливавших по комнатам сквозняков. И однажды ночью, когда вещи и книги были собраны в сумки, а колдуны спали в своих кроватях, октябрь поглотил Заречье, оно исчезло, и поутру воспитанников окружали теплые покои Белой усадьбы. Ветви деревьев теряли свой богатый наряд, лысея с каждым днем. Зато дорожки парка были устланы прекрасным мягким ковром из разноцветных листьев, которые ветер, наигравшись, опускал на землю. Белая усадьба приобрела уютный и немного печальный вид. Постаменты колонн и величественных статуй покрылись мхом, садовые вазы наполнились водой до краев. В крошечном бассейне, образованном горячим источником, плавали ржавые листья, похожие на крылья погибших бабочек.

Встреч с наставниками, несмотря на плохую погоду, не отменяли, и тем магам, которые еще не умели защищаться от ненастья при помощи магии, приходилось закутываться в шарфы по самые глаза, хоть это и не всегда спасало от беспощадного ветра.

Октябрь вместе с похолоданием и сыростью принес меланхолию, охватившую большинство колдунов: чем решительнее наступала осень, тем заметнее уменьшались их силы.

Наставники, которым ненастье не доставляло особых неудобств, продолжали усердно втискивать в головы своих воспитанников хоть какие-то знания. Старшие же колдуны, в особенности те, что прошли Посвящение, больше интересовались не знаниями, а таинственными слухами о Русальем круге, который не собирался вот уже больше пятнадцати лет. Всем хотелось поучаствовать в таком грандиозном – а по воспоминаниям знакомых эти соревнования всегда бывали грандиозными! – событии. Поэтому в Белой усадьбе появлялось все больше колдунов, которые как бы невзначай упражнялись или демонстрировали свои достижения в области магии непосредственно перед глазами наставников, чтобы те при отборе участников не забыли о своих самых одаренных воспитанниках.

Вечерами коридоры просторного особняка пустовали, а за ужином в столовой не было и половины обитателей: многие жили в Росенике и поэтому покидали Белую усадьбу, как только представлялась возможность.

В один из дней, когда погода немного разгулялась и даже тусклое солнце выглянуло из-за туч, четыре подруги и их французская спутница брели по реденькой березовой рощице в парке. Желто-красные дорожки разбегались во все стороны, и Полина шла, пиная ногами этот осенний ковер. Иногда она заглядывалась на девушек, идущих на полшага впереди, потому как Стешка, державшая ее под руку, ходила очень степенно и медленно. Черные, словно зимняя ночь, и прямые, как стрелы, волосы Маргариты, повинуясь порывам ветра, переплетались с белыми кудрями Анисьи. Василисина коса была украшена кленовыми листьями. Полинины же короткие русые косички казались жалкими и невзрачными по сравнению с роскошными гривами подруг, и она пообещала себе больше не отстригать волосы и обязательно отрастить длинную косу.

Встреча с Нестором Ивановичем, предшествующая прогулке, прошла очень весело. Наставник рассказывал о Сиренах, Морянках и Вилах и их связях с магами. Подруги, конечно же, дружно обсуждали Севу, который, к счастью, не мог присутствовать на этой встрече и не мог подтвердить или опровергнуть свое родство с нечистью. Стефани тоже не явилась сопровождать Полину, поэтому все еще не знала о предположительном Севином происхождении.

Специально или нет, но в гостиной Нестора Ивановича Светослав сел на диван рядом с Полиной, отчего она путала слова и не могла произнести ни одной связной фразы. Да и он вел себя странно, словно очень стеснялся ее присутствия. Сердце Полины до сих пор продолжало замирать от воспоминания о таком соседстве.