Дракула. Повести о вампирах (сборник)
Шрифт:
1 НОЯБРЯ, ВЕЧЕРОМ. Никаких новостей; за целый день мы не нашли ничего подходящего. Мы уже вошли в Бистрицу, и, если мы ошиблись в наших предположениях, все пропало. Мы обогнали массу лодок, больших и малых. Сегодня рано утром одна команда приняла нас за казенный катер и салютовала нам.
Мы решили, что это может нам помочь, поэтому у Фунду, там, где Бистрица впадает в Серет, мы вывесили румынский флаг. С тех пор на каждой лодке, которую мы обходили, нам выказывали всяческое почтение, и наши расспросы и действия воспринимались как должное.
Несколько словаков говорили нам, что какая-то большая лодка проходила мимо них; она шла с необыкновенной быстротой, и на борту у нее была двойная команда. Это было еще до их прибытия в Фунду, так что они не могли нам сказать, завернула ли она по Бистрице или же пошла прямо по Серету. В Фунду мы ничего не слышали о такой лодке,
Чувствую удивительную сонливость. Возможно, сказывается холод, а я так устал за последнее время. Годалминг настаивает на том, что он будет стоять первую вахту. Да благословит его Господь за его доброту к Мине и ко мне!
2 НОЯБРЯ, УТРОМ. Уже день настал! Мой добрый друг не хотел меня будить. Он сказал, что никакого греха нет в том, чтобы я отдохнул и хоть на время забыл о своих несчастьях. С моей стороны было очень жестоко проспать всю ночь, тогда как он стоял на вахте, но он на меня не в обиде. Сегодня я набрался сил, и, сидя тут и наблюдая за тем, как он спит, я делаю все необходимое: слежу за машиной, управляю и сторожу… Я чувствую, что моя сила и энергия вернулись ко мне. Хотелось бы мне знать, где теперь Мина и Ван Хелсинг! Они должны были быть в Верести в среду около полудня. Им понадобится некоторое время, чтобы найти экипаж и лошадей, но, если они выехали и ехали быстро, они теперь уже должны быть в ущелье Борго. Да поможет им Господь! Я даже боюсь и думать о том, что с ними может случиться. Если бы мы только могли прибавить скорость! Но мотор и так работает на полную мощность. Интересно, как дела д-ра Сьюарда и м-ра Морриса. Такое впечатление, что в реку с гор течет бесконечное количество ручейков, но среди них нет слишком заметных, хотя зимой и по весне, когда тает снег, они наверняка очень глубоки, так что, надеюсь, всадники не встретят больших препятствий. Надеюсь также, что под Страсба мы их увидим, так как, если мы до тех пор не догоним графа, нам необходимо будет снова посоветоваться, что делать.
2 НОЯБРЯ. Три дня в пути. Никаких новостей, и нет времени их записывать, если бы даже они были, каждая минута дорога. Мы сделали лишь вынужденную остановку, чтобы лошади отдохнули, но мы сами чувствуем себя прекрасно. Эти дни, полные приключений, нам очень полезны. Нужно поторопиться, мы не успокоимся, пока снова не увидим катер.
3 НОЯБРЯ. В Фунду мы узнали, что катер пошел вверх по Бистрице. Хоть бы потеплело! Кажется, начинает идти снег; если пойдет большой снег, это нас остановит. В таком случае нам придется взять сани и продолжать свой путь по-русски.
4 НОЯБРЯ. Сегодня мы узнали, что катер что-то задержало у порогов на Бистрице. Лодки словаков при умелом управлении благополучно проходят с помощью веревки. Несколько часов тому назад их прошло тут порядочно. Годалминг – прекрасный рулевой и, должно быть, сумел провести катер, несмотря на трудности. Наконец они прошли пороги с помощью местных жителей и теперь уже снова в погоне. Боюсь только, что катер от этого приключения пострадал, крестьяне говорят, что после этого он все время останавливался, пока наконец не скрылся из виду. Надо торопиться; наша помощь может понадобиться.
31 ОКТЯБРЯ. В Верести мы приехали в полдень. Профессор сказал, что и сегодня утром он меня совсем не мог загипнотизировать и все, что я ему сказала, было: «Темно и сыро». Теперь он пошел покупать экипаж и лошадей. Он сказал, что позже купит еще лошадей, чтобы мы смогли менять их в дороге. Нам предстоит сделать семьдесят миль с лишним. Страна чудная и очень интересная; если бы все это происходило в других условиях, видеть все это доставило бы нам страшное удовольствие. Какое наслаждение было бы путешествовать тут с Джонатаном! Останавливаться в пути, встречать новых людей, узнавать про их жизнь, набираться впечатлений среди этой дикой, живописной и прекрасной страны и ее необычных жителей. Но увы!..
ПОЗДНЕЕ. Д-р Ван Хелсинг вернулся; он достал лошадей и экипаж; мы пообедаем и через час отправляемся в путь. Хозяйка приготовила нам целую корзинку провизии, столько, что ее хватило бы на отряд солдат. Профессор поощряет ее и шепчет мне на ухо, что мы, может быть, целую неделю не достанем хорошей пищи, он сделал еще кое-какие покупки и приобрел массу пальто, одеял и других теплых вещей. Мы в дороге уже, наверно, не будем мерзнуть.
Скоро выезжаем. Боюсь даже подумать о том, что с нами может случиться. В руках Божьих мы спокойны. Одному Ему известно, что будет, и молю Его из глубины своей истерзанной души, чтобы Он
хранил моего дорогого мужа; чтобы Джонатан знал, я его любила сильнее, чем могу выразить, и мои последние и лучшие мысли обращены к нему…Глава XXVII
1 НОЯБРЯ. Весь день в дороге, причем мы очень спешили; лошади точно чувствуют, что к ним хорошо относятся, и охотно бегут во весь опор. Обстановка однообразна, но обстоятельства хорошо складываются, и мы уже начинаем надеяться, что наше путешествие пройдет благополучно. Д-р Ван Хелсинг лаконичен; он объявляет крестьянам, что торопится в Бистрицу, платит им хорошие деньги и меняет лошадей. Страна замечательная, полная самых немыслимых красот, народ простой, смелый, сильный. Но все они очень, очень суеверны. В первом доме, где мы остановились, женщина, прислуживавшая нам, заметив шрам у меня на лбу, перекрестилась и подняла два пальца, чтобы уберечь себя от дурного глаза. Мне кажется, она даже положила двойную порцию чеснока в нашу еду, а я его совсем не переношу. С тех пор я старалась больше не снимать шляпы и вуали, чтобы предупредить всякие неприятности. Мы невероятно быстро едем, и так как во избежание лишней болтовни обходимся без кучера, то у нас и нет никаких скандалов, но все-таки боязнь дурного глаза будет преследовать нас всю дорогу. Профессор, кажется, неутомим; за весь день он ни разу не отдохнул, меня же он заставляет спать. На закате он меня загипнотизировал и говорит, что я ему ответила опять то же самое: «Мрак, журчание воды и треск дерева», так что наш враг все еще на воде. Я стараюсь не думать о Джонатане и вместе с тем я как-то не боюсь ни за него, ни за себя. Пишу это в крестьянском доме, в ожидании лошадей. Д-р Ван Хелсинг спит. Бедняжка, он выглядит очень уставшим, седой и старый, но рот его твердо очерчен, как у завоевателя, и даже во сне он полон решимости. Когда мы тронемся в путь, я заставлю его поспать, а сама буду править. Я скажу ему, что нам предстоит еще много дней пути и он должен приберечь свои силы, они могут понадобиться… Все готово, скоро отправляемся.
2 НОЯБРЯ, УТРОМ. Мы всю ночь правили по очереди; день наступает ясный, но холодный. В воздухе чувствуется какая-то странная тяжесть. Я пишу «тяжесть», потому что не могу подобрать лучшего слова. Это действует на нас обоих. Ужасно холодно, и нас спасает от полного замерзания только теплая одежда. На рассвете Ван Хелсинг загипнотизировал меня. Он сказал, что я отвечала: «Мрак, треск дерева, рев воды», значит, река меняется, пока они идут вверх.
Надеюсь, мой дорогой избежит опасности, но все в руках Божьих.
2 НОЯБРЯ, НОЧЬЮ. Круглые сутки стремительной езды, страна становится все более дикой, громады Карпатских гор, казавшиеся в Верести такими далекими и так низко стоящими на горизонте, теперь как будто окружили нас. У нас обоих прекрасное настроение, мне кажется, мы стараемся друг друга развлекать. Д-р Ван Хелсинг утверждает, что утром мы уже будем в ущелье Борго. Дома тут стали реже встречаться, и профессор говорит, что наши последние лошади пойдут с нами до конца, так как больше негде их будет сменить. Он взял еще двух лошадей, кроме тех, которых сменял, так что теперь у нас четверка. Лошади терпеливы и послушны, не доставляют хлопот. Другие путешественники не встречаются, так что даже я могу править, к ущелью Борго мы доберемся днем, чтобы пройти его без труда, по очереди отдыхая. О, что-то даст нам завтрашний день! Мы едем на поиски того самого места, где мой Джонатан столько вытерпел. Да поможет нам Бог, да хранит Он моего мужа и тех, кто нам обоим дорог и кто теперь в опасности. Что касается меня, то я Его недостойна. Увы! Для Него я нечистая и останусь таковой, пока Он не удостоит меня Своей милостью.
4 НОЯБРЯ. Предназначаются моему старому и верному другу Джону Сьюарду, д. м., Парфлит, Лондон, в случае, если я его не увижу. Это все разъяснит. Утро, пишу при огне, который я всю ночь поддерживал, – мадам Мина мне помогает. Невероятно холодно, настолько, что серое, набухшее небо переполнено снегом, который, если уж упадет, пролежит всю зиму, поскольку земля насквозь промерзла. Кажется, это повлияло на мадам Мину, она весь день была в очень плохом настроении, совсем не похожая на себя. Она все спит, и спит, и спит! Всегда такая энергичная, сегодня положительно ничего не делала: у нее даже пропал аппетит. Она и дневник забросила – она, которая регулярно все записывала. Чувствую, что-то неладно. Хотя сегодня она все-таки лучше. Сон ее подбодрил, и теперь она мила и весела. После захода солнца я попробовал ее загипнотизировать, но увы! Никаких результатов! Влияние мое, постепенно уменьшаясь, сегодня и вовсе сошло на нет. Ну что же, да будет воля Божья – что бы там ни случилось и к чему бы это нас ни привело!