Драматическая трилогия (сборник)

Лабаз мой разбивают!

Подходят два пристава.

Первый пристав.

Что за шум?

Кто тут буянит?

Лабазник.

Помогите! Бунт!

Ломают дверь!

Один из народа.

Вступитесь, государи!

Другой.

Велите цену сбавить, государи!

Третий.

Не дайте с голодухи помереть!

Лабазник.

Они меня сбирались грабить!

Первый.

Врет!

Он сам дерется! Чуть не изувечил!

Первый пристав (к лабазнику).

Как смеешь ты народ увечить? А?

Второй пристав.

В приказ его! К допросу!

Лабазник.

Государи!

Помилуйте! за что меня в приказ?

Хозяйское отстаивал добро!

(Сует им деньги.)

Первый пристав.

Ну, разве так!

Второй пристав.

Что ж сразу не сказал!

Первый пристав (к народу).

Прочь, вы, разбойники! Вот я вас! Прочь!

Второй пристав.

В застенок их! В приказ! К допросу!

Народ отступает.

То-то!

Оба пристава идут далее.

Лабазник (смотрит им в след).

Христопродавцы! Ишь! Пошли по рынку

Выглядывать, с кого б еще содрать!

Один из народа.

И поделом тебе!

Другой.

С своим запасом

Чтоб лопнул ты!

Третий.

Мы с голодухи мрем,

А он сидит, как крыса в закромах,

Да дуется!

Лабазник отходит.

Четвертый.

А приставам пожива!

Первый.

Порядок, вишь, приставлены блюсти!

Четвертый.

Ну, уж порядок! Пусть бы царь узнал!

Первый.

За взятки царь таки казнил их прежде!

Я видел сам; раз девять человек

Висело рядом, а на шею им

Повешены их посулы все были!

Второй.

Да, царь в обиду не давал народ!

Бывало, сам выходит на крыльцо,

От всякого примает челобитье

И рядит суд; а суд его недолог:

Обидчик будь хоть князь иль воевода,

А уличен – так голову долой!

Подходит Кикин, переодетый в странника, в черном подряснике, с палкою и четками в руках.

Кикин.

Так прежде было, сыне, прежде было!

Теперь не то! Теперь, грех наших ради,

Враг помрачил царёвы очи. Ныне

Уже не царь, а Годунов всем правит,

Очами Годунова смотрит царь!

Народ столпляется вокруг Кикина.

Вы слышали, что говорил лабазник?

Хозяйское, мол, не свое добро!

А кто хозяин? Тот же Годунов!

Кто цены набивает? Годунов же!

Легко сказать! Четырнадцать алтын

Четверка ржи! Кабы не Годунов,

Она всего пошла бы два алтына!

Ропот в народе.

Ох, прогневили Господа мы, братья!

Нам мука поделом! Глядим на грех,

Сложимши руки, а еретик тот

Меж тем царя обходит да обходит!

Ропот усиливается.

Господь недаром знаменье явил:

Кровавую хвостатую звезду!

Чай, видели ее вы?

Один из народа.

Как не видеть!

Другой.

Котору ночь она восходит там,

Над тою башней!

Третий.

Вот она сейчас

Взойдет опять, лишь небо потемнеет!

Кикин.

Великий гнев Господь являет ею!

То огненный подъят над нами меч

За то, что мы царя, а с ним всю землю

Еретику в обиду злому дали!

Первый.

Отколе же то ведомо тебе?

Кикин.

Скитаюсь, сыне, по святым местам;

Был в Соловках и на горе Афонской,

В Ерусалиме был, всего наслышан,

Моря исплавал, земли исходил,

Тит-рыбу видел, птицу Евстрафиль

И Алатырь, горючий белый камень!

Теперь иду от Киева; там чудо

Великое свершилось; со креста

Софийского был слышан велий глас:

Пророчил гибель русскому народу

За то, что терпит Годунова!

Первый.

Братцы!

Вы слышите, что странник говорит!

Кикин.

И глас вещал: восстаньте, христиане!

На Годунова чресла опояшьте,

Бо от него все беды на Руси!

Второй.

Слышь, замечай! Все зло от Годунова!

Кикин.

Так, сыне, так! Все зло от Годунова!

Он держит хлеб, он язвы насылает,

Он короля призвал на Русь, он хана

Поднять хвалился на Москву!

Третий.

А, братцы?

Что ж, в самом деле? Если вправду он

Всему виной – мы порешим его!

Четвертый.

Да вправду ль так?

Кикин.

Воистину и вправду!

Грех, сыне, нам не верить в Божий глас!

Пятый.

Ты сам ли слышал, отче странник?