Драйв Астарты

– А вас за что этим премировали? – Поинтересовалась Лоимаэ.

– Я расскажу эту занимательную историю после того, как поболтаю с величайшим футуристическим художником Дако Парадино, – ответил он и подмигнул, – а если вы нальете мне большую кружку какао, как у вас принято…

– Aita pe-a, – ответила она. – Пошли к шефу.

Тайванец был никакой не майор, а генерал, и звали его не Сун Лунчан, а Елю Танпин. Когда девушка традиционно «превратилась в зайчика» (надела наушники и занялась приготовлением какао), генерал устроился за столом напротив «футуристического художника», энергично потер ладони и произнес:

– Если не возражаете, мэтр, подведем некоторые предварительные итоги.

– Не возражаю, коллега, – согласился Дако Парадино (точнее, Жерар Лаполо).

– В «желтых морях» образовался чудесный союз, – начал Елю Танпин, – куда вошли правительства, которые боятся Красного Пекина больше, чем ненавидят друг друга. Интересная конфигурация. Стеклопластиковый самолетик, сляпанный наскоро для изумления телезрителей и обмана остальных, замечательно с этим гармонирует.

– Самолетик неплохой, – заметил Лаполо, – В первые годы Хартии он бы нам очень пригодился против пиратов. Но увы, тогда ещё не было необходимых технологий.

– Он и сейчас отлично подходит для этой цели. – Сказал тайванец. – Я выражаю свое восхищение теми ребятами, которые его придумали и сделали. Но на повестке дня совершенно другие угрозы. И Континентальный Китай далеко не главная из них. Вы согласны с этим выводом, мэтр Парадино?

– Это интересный, но спорный тезис, – ответил шеф INDEMI, – а каковы аргументы?

– Давайте рассмотрим их, – с готовностью согласился Елю Танпин. – Первое: Пекин неожиданно для самого себя проглотил, не разжевывая, Северные Рюкю вместе с Цусимой и малазийский султанат Джохор, а в зубах у него оказался Сингапур. Этот стремительный геополитический пир, навязанный Пекину, не будем говорить кем…

– Не будем, – спокойно согласился Лаполо.

– …Вызвал предсказуемые проблемы с пищеварением, – договорил тайванец. – Эффект внезапности вызвал панику в бизнес-кругах захваченных и соседних территорий. Ряд сингапурских банков рухнули, а крупные предприятия объявили форс-мажор и сейчас переводят мощности к нам или ещё куда-то. На Филиппины или вообще к вам.

Шеф INDEMI неопределенно покачал головой и покрутил в пальцах сигару.

– Да, уважаемый коллега. Пекину было бы выгоднее поглотить своих соседей мягко и ласково. Но и так неплохо. Убежит меньшинство, а большинство остается. Пекин уже далеко не тот, что был при Мао, и это не Пхеньян товарища Ким Чхол Муна.

– Пхеньян, – сказал Елю Танпин. – Это тоже проблема с пищеварением. Очень трудно убедить председателя Кима, что объединение Кореи под красным звездным знаменем несвоевременно. ещё труднее убедить Сеул, что попытки объединения не будет. Вы, уважаемый мэтр, вчера общались с сеульскими лидерами и знаете это.

– Я скажу вам то же самое, что сказал им, – ответил Лаполо. – Красному Китаю сейчас невыгодно обострять ситуацию с тихоокеанской стороны и, если товарищ Ким проявит непонимание, то оглянуться не успеет, как фатально подавится острой капустой.

– У Пекина там уже есть кто-то на замену? – Поинтересовался Елю Танпин.

– Я не знаю, но мне трудно предположить, что нет. А вам?

Тайваньский генерал задумчиво вытянул губы трубочкой, немного помолчал, потом неопределенно хмыкнул, сделал несколько глотков какао и произнес.

– Допустим, председатель Ким не может стать проблемой для Пекина. Но есть одно серьезное обстоятельство, которое уже вне области пищеварения. Пекин оказался предательски брошен любимым противником. Англо-американцы ушли из региона настолько быстро, что континентальные стратеги провалились в пустоту. Получилось нечто, наподобие броска «и-тан» в классическом у-шу. Если раньше Пекин выступал защитником от империализма янки, а янки – защитниками от пекинской гегемонии, то теперь Пекин остался единственным людоедом в джунглях, и его возненавидели все, включая даже таиландцев, которых пока никто не тронул.

– Когда предает враг, это очень больно, – сказал Лаполо. – Я признаю, что вы привели действительно неоспоримый аргумент. Но, в таком случае, что же является угрозой?

– Если я скажу «Ним Гок», – ответил тайваньский генерал, – то это не будет отражать полную характеристику угрозы, поскольку Ним Гок не сам по себе. Однако если мы определим этим именем военно-политическую доктрину, то получится адекватно.

Жерар Лаполо покачал головой из стороны в сторону, как будто рассматривая тезис собеседника с разных сторон, потом прикурил свою сигару и поинтересовался:

– А какую именно доктрину вы предлагаете ассоциировать с именем «Ним Гок»?

– Интересный вопрос, мэтр… – Елю Танпин улыбнулся. – Если позволите, я не буду изобретать паровоз, а сошлюсь на известную вам монографию Джой Прест: «Страны четвертого мира: Стратегия прогрессивно-постиндустриальных военных диктатур». Разумеется, вы знаете и эту замечательную женщину, и эту её книгу.

– Да, – подтвердил Лаполо. – Джой работала в бригаде INFORFI ещё когда мы были в подполье. Потом, после революции, она стала офицером группы инноваций нашего Народного Флота, а уже не так давно участвовала в программе трансэкваториальной модернизации в Папуа и в Африке и параллельно написала этот интересный, хотя и спорный научный фолиант. А на что именно там вы ссылаетесь?

– Я ссылаюсь на общую идею: индустриально-капиталистическое государство – это лишнее, вредное звено на пути примитивно-аграрных племен к постиндустриальному негосударственному обществу. Джой приводит аналогию. Обучая племя троглодитов информатике, мы не предлагаем им перейти от арифметики на камешках и зарубках к механическому арифмометру, потом к машине на ламповых триггерах и перфокартах, потом на транзисторах, и лишь потом к современным процессорам. Мы сразу даем им современные процессоры, дружественные интерфейсы и инфо-сети. Джой предлагает использовать тот же принцип и в обучении социальным технологиям. По её версии, индустриальный капитализм с его государственными, правовыми и социальными институтами это аналог механического арифмометра, или, возможно, транзисторной счетной машины, но никак не процессора. А значит эту фазу следует пропустить.

Тайваньский генерал сделал паузу, с интересом ожидая реакции собеседника.

– Возможно, – сказал Лаполо, – Джой имеет в виду именно это. Впрочем, вы можете позвонить ей и уточнить. Я полагаю, что её координаты на Самоа вам известны.

– Один тайский журналист, немного похожий на меня, уже это сделал и убедился: действительно, уважаемая доктор Прест имела в виду именно это. А отсюда следует политический вывод: поддерживать в отсталых странах надо тех лидеров, которые ориентируются на уничтожение капиталистических государственных институтов, зарождающихся в примитивно-аграрном обществе. Даже когда они силой оружия уничтожают своих конкурентов, выбирающих цивилизованные демократические преобразования, их все равно надо поддерживать, как бы это не было противно.

– Это вы в книжке прочли, или Джой вам по телефону так сказала? – Невозмутимо поинтересовался шеф INDEMI.

– Это логически однозначный вывод из книжки и разговора, – ответил Елю Танпин.

– Значит, – констатировал Лаполо, – это уже ваша трактовка, а не её, так?

– Чья бы не была эта трактовка, она подтверждается фактами, – парировал тайваньский генерал. – Ваши структуры оказывают поддержку Ним Гоку и аналогичным лидерам Северного Борнео. Повторяется ваша политика в Новой Гвинее и в Конго-Заире.