Драйв Астарты

– Несмотря ни на что, – ответил Твидли, – Разумеется, если они докажут в суде, что приняли все разумно-возможные меры для нашей безопасности, то их оправдают.

– Гм… А если не докажут?

– Тогда – виновных выгонят с работы и оштрафуют на очень крупную сумму. Могут, кроме того, надолго лишить политических прав, или вклеить несколько лет каторги.

– Гм… – повторил Дюги, – Знаете, пожалуй, это единственное правило, которое мне понравилось в вашей политической системе.

Ойстер замерла, тщательно прислушалась, вскочила на ноги и сообщила:

– Наша принцесса проснулась. Твидли, найди, пожалуйста, её таблетки, а я помогу ей принять душ, и вообще…

– Синду так плохо себя чувствует? – осторожно спросила Жанна.

– Нет, но она ещё не вполне уверенно юзает душ, – сказала Ойстер и исчезла в хижине.

– Таблетки, таблетки… – пробурчал Твидли, и тоже направился в хижину, а через пару минут вернулся с ярко-зеленым чемоданчиком, украшенным алым ромбом.

– В Меганезии даже на аптечке не рисуют красный крест? – спросила Доминика.

– Да, – подтвердил Твидли, – И, по-моему, это правильно. С одной стороны, кажется, ерунда. Какая разница, что нарисовано? А с другой стороны, зачем иметь плохие ассоциации с «Международным Комитетом Красного Креста»?

– Почему плохие? – удивилась француженка.

– Потому, что криминальная организация, – пояснил он, – МККК инициирует войны и бандитизм в третьем мире, чтобы добывать человеческие органы для продажи. Я уже молчу про мошенничество, хотя это тоже неприятно.

– Это же клевета! – возмутился Дюги.

– К сожалению, это правда, – вмешалась Жанна, – Я сама видела, что МККК творил в Транс-Экваториальной Африке. Я была в пресс-группе комиссии по расследованию.

– Но этот один случай не доказывает, что весь МККК криминален!

– Извините, Гастон, – Жанна вздохнула, – Но там был не один случай, а система.

– Давайте лучше о чем-нибудь другом, – предложил Твидли, откладывая на картонное блюдце выбранные по списку разноцветные шарики и цилиндрики из блистеров.

Дюги с готовностью кивнул.

– Давайте. Тем более, что про тот случай я оказался безобразно-плохо информирован. Можно, я задам вопрос о вашей религии?

– Конечно, – согласился кэролайнец.

– …Скажите, а почему вы не носите крестик, как католики в других странах?

– Просто у нас принято надевать крестики, когда идешь в храм, или на какое-нибудь религиозное мероприятие. А носить его просто так… Зачем? Это же не амулет.

– Гм… – очередной раз произнес Дюги, – А у вас есть католический храм?

– Да. И очень симпатичный, если на мой вкус.

– А почему я его не видела? – поинтересовалась Жанна.

– Ты просто не доехала до Моту-Нейк, на южной оконечности, где Снарк-таун. В следующий раз, загляни. Я пока покажу фото… – Твидли подвинул к себе ноутбук, поиграл на клавиатуре, и передал ей, – …Вот. Но в реале он гораздо интереснее.

– Мы можем заглянуть туда по дороге на Киритимати, – заметил Хаген, – Это почти в точности на нашем курсе. Если конечно, вы не передумали лететь с нами.

– Мы не передумали, – весело ответил Фрэдди, – А вы не передумали нас везти?

– А давайте, действительно, сделаем там лэндинг по дороге, – сказала Жанна, глядя на экран – мне ужасно хочется посмотреть это вблизи. Оно такое… Такое…

Жанна хотела выразить в словах то, что видела на экране, но ей катастрофически не хватало слов. Форма этого небольшого здания, вызывающего смутные ассоциации с архитектурными фантазиями Эшера, не помещалась в пространстве обычных слов…

– …Это не очень похоже на католический храм, – заметила Доминика.

– У нас свои архитектурные предпочтения в религии, – с улыбкой ответил Твидли.

– …И не только архитектурные, – предположила она, – Мне кажется, вы понимаете католицизм существенно иначе, чем Папа Римский.

– Для нас это не проблема! – жизнерадостно воскликнула Ойстер, выходя из хижины в компании молоденькой австронезийки, задрапированной в тонкое полотенце на манер саронга, – Знакомьтесь, кто не знает: это Синду.

Под влиянием какого-то внезапного и не очень понятного порывая, канадка встала и, подойдя к Синду, обняла её.

– Жанна, – негромко, но тепло, сказала та, – Как хорошо, что ты тоже здесь. А знаешь, я счастливая. У нас с Тенумом есть сын. Ты его уже видела?

– Да, симпатичный мальчишка. А как ты себя чувствуешь?

– Хорошо, только я немного сонная. Все говорят, что так и должно быть, а Ойстер даже укладывает меня, когда я не очень хочу спать. Говорит: доктор приказал. А мне хочется поговорить со всеми. Вокруг столько друзей. А знаешь, как мы назвали сына?

– Как? – спросила Жанна.

– Мы назвали его: Фаатио! В честь корабля, который нас спас тогда, в сентябрьский шторм позапрошлого года. Мы хорошо придумали имя?

– По-моему, да, – сказала канадка.

– Классное имя, – подтвердила Ойстер, и добавила, – Жанна, если ты уже достаточно потискала Синду, то давай мы её напоим чаем и накормим таблетками. Тут всякие витамины, микроэлементы, стимуляторы регенерации, биопротекторы…

После недолгой суеты, Синду была усажена между Твидли и Ойстер, и подвергнута скармливанию полдюжины шариков и цилиндриков, выбранных по инструкции.

– Ей не вредно принимать такое количество фармпрепаратов? – осторожно спросила Доминика, – И, кроме того, она же кормит младенца…

– Не вредно, – ответила кэролайнка, – У нас медики не назначают всякую отраву ради откатов от фармацевтических фирм, поэтому можно не опасаться.

– Вы намекаете, что это такие откаты практикуются на Западе? – уточнил Дюги.

– Это вы сказали, док, а не я, – с обворожительной улыбкой ответила она.

– Жанна, а где сейчас команда «Фаатио», и где кэп Пак Ен? – спросила Синду.