Dream in the fragments of the heart

Перед тем как взять телефон буквально заставляю ее выпить таблетку и запить достаточным количеством воды, только после этого беру в руки ее мобильник и обнаруживаю сообщение.

Джоанна: Китнисс, прости, но я так больше не могу. На самом деле Пит тебе не врет. Он любит только тебя. Дело в том, что он пришел ко мне и спросил чего ты никогда не простишь. Я не знала, что он собирается бросать тебя. честное слово, не знала, что он ищет такой повод, чтобы ты не винила себя. Поэтому я и сказала, что измену. Я поняла что натворила только, когда вы расстались, но побоялась сказать. Теперь я и сама понимаю, как это больно. Не хочу, чтобы ты думала, что Пит поступил с тобой так же, как со мной Финник. Прости. Не знаю, сможешь ли ты, но мне на самом деле очень жаль.

Обнимаю. Скучаю. Если захочешь поругаться на меня или просто поговорить, звони. Всегда буду рада тебя услышать.

На самом деле, я хотел рассказать Китнисс как все было, но упустить вклад Джоанны, чтобы не ссорить их. Но раз она сама все рассказала как есть, то какой смысл как-то выкручиваться и пытаться оправдать ее. Предпринимаю еще одну попытку обнять Китнисс и на этот раз она безвольно поддается, смотря в одну точку.

Укутываю ее в одеяло, словно в кокон и укладываю на руки, словно ребенка. Терпеливо жду, пока она перестанет плакать, вытираю слезы, шепчу что-то ласковое, перебираю мягкие волосы.

– А знаешь, мне все равно, - говорит она, но прерывается, начиная кашлять. Предлагаю воды, но она лишь качает головой из стороны в сторону. Ее взгляд фокусируется на балконной двери, и мне кажется, она вспоминает о доме, о том, каким образом мы ходили в гости друг к другу.
– Мне все равно, - медленно повторяет она, не смотря на меня.
– Я все равно тебя люблю, каким бы ты ни был.

– Я тебя тоже очень люблю, - прикасаюсь губами к ее горячему лбу, замечаю, что уголки ее губ немного приподнимаются и улыбаюсь сам.

Через несколько минут ее веки тяжелеют и она засыпает. Я слушаю ее дыхание, не такое спокойное, как обычно. Из-за болезни ее вдохи долгие и хриплые, а выдохи резкие. Именно в этот момент я понимаю, что хочу быть рядом с этой девушкой всю жизнь.

Вот так смотреть, как она спит, обнимать, когда захочется, слушать ее дыхание и стук сердца, знать, что она принадлежит только мне. Я хочу, чтобы так было и сделаю для этого все возможное.

Комментарий к Глава 26. Мой.

Кидайте в меня тапками и помидорками, я знаю, что я гиперлениваязадница.

Не знаю почему так выходит, но они мирятся почему-то, когда Китнисс хреновенько…

Вот. А еще думаю до конца фика глав пять-шесть, если ничего не придумаю.

О, а еще в планах новый фанфик, совсем скоро. Как-то так)

Жду ваши отзывы)

Спасибо за внимание)

Ваш Ангел)

========== Эпилог. ==========

Спустя пять лет

POV Китнисс

Уже много минут подряд смотрю на то, как моя двухмесячная дочь мирно сопит в своей кроватке. Она смешно нахмурилась и сложила губки бантиком, словно обижаясь на кого-то.

— Пит, — тихим шепотом зову парня, сидящего за столом в спальне.

Теперь он популярный художник, его картины стоят больших денег, ему заказывают портреты высокопоставленные или просто богатые люди. Он много работает, но при этом успевает каким-то магическим образом уделять нам с малышкой достаточно внимания.

— Да, зай? — он бесшумно подходит сзади и обнимает со спины. Мы уже много лет вместе, но каждый раз от его прикосновений я готова растаять.

— Посмотри на нее, — улыбка не сходит с лица.

— На тебя так похоже, — смеется он, невесомо проводя пальцем по ее бровям, имея в виду то, что я часто хмурюсь.

— Дурак, — в шутку пихаю его локтем в бок, но все же смеюсь.

Нам с ребенком, конечно, приходится не просто. Почти все время каждая минута занята. Ночью невозможно хорошо выспаться, необходимо вставать, кормить, менять подгузник, качать или просто говорить ей что-то, чтобы она уснула. Днем тоже не получается вздремнуть, надо прибрать в доме, выгладить множество вещей, помыть гору посуды, постирать. Все по кругу.

Но Пит часто приходит мне на помощь. Он сам укладывает ребенка, потом почти буквально укладывает меня и сам все делает по дому. Если бы не мой муж, я бы давно сошла с ума. Не знаю, чтобы делала без него.

Мы устаем, недосыпаем, но с каждым днем все сильнее влюбляемся в ее пухлые щечки, маленькие ручки и ножки, мягкие волосики, папины глазки и мамины бровки. Мы любим ее сильнее всего на свете и ничто не в силах повлиять на это.

— Помнишь, как я сделал тебе предложение? — через какое-то время спрашивает Мелларк и начинает смеяться, на моем тоже расцветает улыбка.

— Забудешь такое. Дурак, — повторяю я.

Я спокойно сижу на диване и листаю какой-то журнал. На днях фотографы запечатлели меня, когда я гуляла по парку с Джоанной. Мы не разговаривали два года, но в конце концов, я решила, что неплохо бы и помириться, так что позвала ее гулять. Мне очень интересно, что надоедливые журналисты придумают на этот раз.

Нахожу раздел «молодые звезды» и чуть не валюсь от хохота. Яркими красными буквами на половину страницы напечатано «КИТНИСС ЭВЕРДИН, ИЗМЕНЯЕТ СВОЕМУ МОЛОДОМУ ЧЕЛОВЕКУ С ДЕВУШКОЙ?», а рядом красуется фотография, где я обнимаю Мэйсон, соскучившись после долгой разлуки.

Слышу как поворачивается ключ в замке и, чуть не споткнувшись о тапочки, бегу встречать Пита, вернувшегося с выставки своих картин.

— Пит, посмотри, что пишут, — с улыбкой прошу я, протягивая ему для начала вешалку для пуховика. — Ты, кстати, есть будешь? — его молчаливость меня настораживает, может, случилось что? Или он просто проголодался. Скорее, второе.

— Китнисс, пошли сядем, — он буквально разворачивает меня и слегка толкает в спину, заставляя идти снова к дивану.

Меня это серьезно настораживает. Обычно, он называет меня «солнышко» или «малыш», реже «заяц», в крайнем случае сокращает имя. Я послушно сажусь на диван, он устраивается рядом.

— Послушай, мне немного надело все, что сейчас происходит и, прошу, не перебивай, — чувство страха усиливается, но обещаю в первую очередь себе, что не буду перебивать его и волноваться раньше времени. — Между нами раньше была влюбленность, не любовь, не думаю, что первые чувства можно так называть, но они были. Ведь были? — спрашивает он, пока я с замиранием сердца киваю. — Они со временем менялись, крепли, иногда пошатывались, но последнее время, я чувствую, что что-то очень сильно поменялось. Тех чувств больше нет и, Китнисс, я боюсь, что больше не хочу, чтобы ты была моей девушкой.