Дредноут

Мужчина беспокойно заерзал, отталкиваясь от пола пятками и вращая свой стул вправо-влево, вправо-влево — не шевеля при этом верхней половиной тела. Затем спросил, медленно, словно вопрос был деликатный:

— Смею ли я предположить, миссис Линч, — судя по вашему акценту и манере держаться — вы южанка?

— Не понимаю, какое это имеет отношение к делу. Путь на запад — это совсем не то, что путь на север или юг, не так ли? Но я из Вирджинии, если вам это действительно интересно, — сказала Мерси, сдерживая раздражение.

— Вирджиния. — Мистер Фут будто покатал слово во рту, примеряя все, что слышал об этом месте, на сидящую перед ним женщину. — Прекрасный серый штат. Гм… У нас есть поезд, который вот-вот отойдет — сегодня днем, если точнее, — к западным территориям, пункт назначения Такома.

Мерси расцвела:

— Но это же чудесно! Да, сэр. Именно это я и ищу.

— Но по пути будет много остановок, — предостерег начальник станции так, словно преподносил великий сюрприз. — И атмосфера может создаться… — он заколебался, подбирая слово, — несимпатичная.

— И что это означает?

— Тут у нас полно противоречий. Поезд, направляющийся на запад, — поезд Союза, большинство пассажиров и команда вроде как союзники, единомышленники, хотя вы можете быть абсолютно уверены, что это гражданский транспорт, никоим образом не связанный с войной. Не вполне.

— То есть? Что из двух? Никоим образом или не вполне?

Коротышка всплеснул руками и попытался объяснить:

— В одном из последних вагонов состава везут домой тела погибших солдат, тех, кто родом из Миссури, Канзаса, Небраски, Вайоминга и так далее. Насколько мне известно и насколько я могу сказать, это их единственная официальная задача, и они берут пассажиров по ходу следования — для удобства и оправдания расходов, конечно. — Он пожал плечами. — Деньги есть деньги, и ихничем не хуже наших. Достаточно сказать, что этот особый вагон — вагон-холодильник, полный ценного груза — убитых бойцов. Смею предположить, что там содержатся тела одного-двух героев войны, а может, даже генерала Макдауэлла, чья вдова и семья вынуждены были перебраться в Калифорнию. Впрочем, гробы запечатаны и не подписаны, на них только серийный номер, так что, боюсь, мои подозрения нечем ни подтвердить, ни опровергнуть. — Несмотря на мрачность сообщения, мистер Фут широко улыбнулся, видимо радуясь, что смог поделиться секретом.

— Значит, по вашим словам, самый быстрый, самый простой — и вы не добавили «самый дешевый», но, полагаю, вы не стали бы предлагать такой вариант, если бы он был недоступен мне по средствам, — способ попасть на запад — это преклонить голову и сесть в поезд Союза?

— Ну, в общем и целом — да. Этот поезд, безусловно, довезет вас до цели. Возможно, быстрее и безопаснее, чем какой-либо другой, направляющийся в ту сторону в этом месяце, если говорить откровенно.

— А почему? — спросила Мерси.

Мужчина снова замешкался, но лишь на секунду.

— В поезде есть военные. Сам паровоз армейской модели, и только пассажирские вагоны — гражданские. — В голосе начальника вдруг прорезался оптимизм. — А это означает, что у вас решительно не должно возникнуть проблем с индейцами и уж тем более с пиратами и бандитами, терроризирующими поезда в наши дни. Путешествие будет вполне безопасным. — Он умолк, потом заговорил снова: — В любом случае что из того, если кто-нибудь и прознает, что вы из Вирджинии? Это гражданский поезд, и у него мирная миссия.

Мерси не понимала, кого он пытается убедить.

— Не стоит так меня уговаривать мистер Фут. Моя поездка также совершенно не имеет отношения к войне. Так что я покупаю билет, — твердо сказала она. — Пока что удача не изменяла мне.

— Как пожелаете, миссис Линч. — Начальник станции поднялся.

Он проделал все необходимые действия и, когда девушка протянула ему почти все оставшиеся у нее деньги, передал ей набитый бумагами конверт, в котором были и пропуск на посадку, и план маршрута поезда.

— Состав подан на тринадцатый путь. — Мужчина показал, где это.

— Это там, где толпится народ?

— Да. А теперь — доброго дня, миссис Линч, — и мирного путешествия.

— Спасибо, мистер Фут.

Она посмотрела в Окно на тринадцатую платформу.

Впрочем, смотреть там было особо не на что, кроме густой массы людей, поскольку колонны между ней и паровозом загораживали весь вид. Однако, даже несмотря на преграды, Мерси удалось разглядеть, что паровоз большой и темный, и вдруг в голове ее тренькнуло колокольчиком тревожное предупреждение. Она вдруг поняла… вне всякой логики, вопреки здравому смыслу, отвергающему такие совпадения… она поняла, что как только подойдет ближе, то узнает машину — по репутации, если не по внешнему виду.

Она точно лунатик зашагала сквозь толпу, подойдя к самому краю платформы, туда, где люди двигались быстрее и где их было меньше. Влившись в этот мелководный ручеек, она на всякий случай переместила сумку, плотнее прижав ее к животу.

Вооруженные мужчины в голубых мундирах держались ближе к паровозу, — наверное, это место им казалось самым безопасным здесь, в не определившемся с приверженностями штате.

Сначала между поддерживающими над платформой навес балками выросла паровозная труба. Обычная труба грузового паровоза, черная и матовая, как траурное одеяние. Фонарь — показавшийся, когда Мерси подошла ближе, — тоже был простым фонарем, округлым и чуть удлиненным, обтянутым жесткой проволочной сеткой, чтобы защитить стекло.

Но тут два человека перед медсестрой расступились, и она увидела кабину машиниста и предохранительную решетку — и поняла, что это все-таки не обычный паровоз из тех, что можно встретить в любом депо любой страны. Две чертовски длинные и острые алые решетки сходились краями посредине, образуя треугольник — нечто вроде лезвия огромного ножа, предназначенного для того, чтобы резать все на своем пути, а также выполнять иные чудовищные задачи, о чем свидетельствовали ряды мелкокалиберных пушек, которыми щерилась кабина машиниста. Даже ограждение, защищающее передние колеса, было снабжено низко посаженными над рельсами лопатками — видимо, на тот случай, если на путь кинут что-то маленькое и смертоносное и машинист этого не заметит. Орудия угнездились по всему паровозу до самой ходовой части; им сопутствовала хитроумная система перезарядки, подающая боеприпасы пулеметным устройствам. А когда Мерси подошла еще ближе, протиснувшись сквозь толпу, она заметила, что котел оберегают даже не два, а три слоя брони, усеянной рядами болтов и заклепок.

Гидравлический кран нависал прямо над паровозом. Солдаты оттесняли зевак: машинистам и железнодорожникам требовалось пространство для работы; вскоре кто-то повернул вентили, выпуская тугую струю. Паровоз жадно глотал воду, готовясь к дальнему путешествию, она текла по трубам в еще не остывшие баки; железо потрескивало и постанывало.

Гигантская машина была вдвое больше обычного паровоза — не в ширину, но в длину, к тому же выше и во всех смыслах значительнее.

Человек рядом с Мерси — какой-то случайный зевака, один из напирающей толпы — повернулся к ней и сказал, точно старой знакомой:

— Господи, он чудовищен! Едва влез под навес!

А позади раздался другой голос, чем-то знакомый, с сильным акцентом.

— Но влезже, — весьма выразительно подчеркнул говоривший. Медсестра обернулась и увидела того самого последнего техасца с «Провидения» — рейнджера Горацио Кормана. — Могу поклясться, они позаботились об этом, — добавил он и с кивком коснулся широкополой шляпы. — Миссис Линч.

— Здравствуйте, — ответила она и подвинулась, дав мужчине возможность шагнуть ближе к путям — и к ней. Теперь они смотрели вместе, не в силах оторвать взгляда от машины.