Дремлющая жизнь

– Зашла в мужской туалет, а вышла из женского, что ли? Что вы несете, Майк?

Вексфорду было не до смеха. Его вообще не смешили переодевания, а юмористическая сторона данного конкретного случая плохо сочеталась с тем, чем все закончилось.

– Она переодевалась в отелях, расположенных в отдаленных районах Лондона, – произнес он довольно холодно. – Но на сей раз спохватилась слишком поздно, причем в самый разгар туристического сезона. Наверное, в ту субботу ей пришлось обзвонить не одну гостиницу, прежде чем удалось снять номер в «Триесте», где она уже однажды останавливалась, когда посещала доктора Ломонда. Можешь представить, Майк, каким маршрутом она должна была пройти: выйти из отеля, пересечь площадь Монтфорт, подняться вверх по улице мимо тех самых рекламных плакатов, подсказавших ей фальшивый домашний адрес.

Однако вернемся к «Триесту». Рода поехала туда на своей машине и с чемоданами, чтобы дать понять Виктору Вивиану, что направляется прямиком во Францию. Машину оставила в гараже, спрятав в багажник документы и валюту. Тогда как ключи и новый бумажник перекочевали в ее женскую сумочку. На следующий день она вышла из гостиницы в обличье Роды Комфри.

– Какая разница, откуда выходить, из дома или из отеля? Ее же все равно видели.

– Кто? Служащие отеля? Она всегда могла сказать, что навещала своего друга, мистера Уэста. А если бы появился Гетерингтон, то смешалась бы с другими постояльцами отеля. Да и кто бы стал подозревать в чем-либо аморальном респектабельную леди средних лет?

– Да, отели теперь уже не те, – авторитетно заявил начальник полиции, забыв, что сам недавно предлагал Вексфорду не отвлекаться от темы. – Взять паспорта, к примеру. Кстати, я так и не понял: если ей хотелось идентифицировать себя как мужчину и иметь мужское имя, почему бы не сменить его официально? Или взять имя, которое подходит как мужчине, так и женщине, что-нибудь вроде Лесли или Сесил?

– Официальность подразумевает некоторую огласку, сэр. Но дело не в этом. Если бы даже она взяла имя, подходящее мужчине, то по фотографии в паспорте все равно было бы ясно, кто это, мужчина или женщина, не говоря уже про свидетельство о рождении.

– Все так, но в британском паспорте не обязательно указывать адрес, семейное положение или пол, – с триумфальным видом произнес Гризвольд.

– Вы, как всегда, правы, сэр. Если человек выезжает за границу с ребенком, то необходимо указывать, девочка это или мальчик, а пол самого обладателя паспорта – нет. Тем не менее кое-какие сведения в паспорте все же имеются. Как вы думаете, могла ли Рода, взяв имя Лесли, попытаться выдать себя за мужчину, когда рядом с именем там написано «мисс» или «миссис»?

– А вы проницательны, Редж, – заметил начальник полиции.

– Благодарю, сэр, – лаконично произнес Вексфорд, вспоминая, как несколько дней назад этот же человек обозвал его болваном. – Вот поэтому Роде пришлось присвоить себе имя и документы человека, которому никогда в жизни не понадобился бы паспорт, поскольку он не покинет страну ни при каких обстоятельствах. Я имею в виду ее умственно отсталого кузена-калеку. Вчера я обнаружил, что все, что она имела, в том числе роялти, Рода оставила именно ему.

– Только вот бедняге это ничем не поможет, – пробормотал Берден. – А что случилось в понедельник вечером, когда Полли встретилась с Родой?

Не заботясь о том, какая последует реакция, Вексфорд процитировал:

– «Кого мы любим, те и губят нас, ведь наши жизни дремлют в их руках…» Эта строчка из пьесы Бомонта и Флетчера приведена в самом начале «Обезьян в аду», в книге, написанной Родой задолго до того, как они встретились с Полли. Думала ли она об истинном значении слов, вспоминала ли когда-нибудь о них впоследствии? Неизвестно. Но, может быть, она понимала, что Полли доверила ей свою дремлющую жизнь, и ей пришлось отвергнуть девушку, чтобы не смутить ее и не раскрыть истинного положения вещей. Эонисты, как описывает их Эллис, – образованные, чувствительные, утонченные и сдержанные натуры.

В тот понедельник Полли, подходя к воротам стовертонского госпиталя, готовилась увидеть что-нибудь досадное, а именно встречу «Уэста» с другой женщиной. Но самого Уэста она как раз и не увидела. На автобусной остановке она обратила внимание на женщину среднего возраста, беседующую со старушкой. Когда именно она все поняла? Я не знаю. Наверное, сначала приняла Роду за родственницу Уэста, сестру, например. Но оставались походка и голос. Рода ведь никогда не пыталась изменить свой голос. Полли села в автобус и поднялась на второй этаж, чувствуя, что происходит нечто непонятное. Потом вышла вслед за Родой и нагнала ее на той самой тропинке. Того, что она увидела, оказалось достаточным, чтобы на мгновение потерять рассудок. Она, конечно, готовилась к чему-то неприятному, но не к такому. Испытанный ею шок был куда сильнее нервного потрясения Мэри Коул. Она увидела травести в самом прямом и явном значении слова и зарезала это жуткое видение.

– Жаль, конечно, но с другой стороны, по крайней мере, она не получила отказ, – хмыкнул со смущенным видом начальник полиции.

– Наверное, в тот миг у нее земля ушла из-под ног, – мрачно продолжал Вексфорд. – Даже потом она продолжала считать, что любая кара лучше сознания того, что она влюбилась в мужчину, который оказался женщиной. Вот почему она охотно поддержала мою интерпретацию событий.

– Не унывайте, Редж, – бодро рассмеялся Гризвольд. – Я вот уже давно привык к тому, что вы постоянно нарушаете правила. Как говорится, цель оправдывает средства!

Он произнес это таким тоном, словно афоризм был общепринятой банальностью, а не предметом многовековых споров.

– Ладно. Майк, Редж, давайте-ка еще выпьем, пока лавочку не закрыли.

– Спасибо, сэр, но мне пора домой, – сказал Вексфорд. – До свидания.

Он вышел в темноту, оставив начальника обдумывать возмездие, а подчиненного – в немом восторге.