Древнемонгольская религия

4. В наказе воинам: «И пусть он (воин), всегда моля усердно Всевышнего Бога, со смиренным сердцем желает украшения восьми сторон, дабы силою Предвечного Господа можно было взять в одном месте четыре предела». [2, с. 123]

5. Наконец, есть текст молитвы Чингис-хана, когда он молился на вершине холма, повесив на шею пояс, развязав завязки плаща и пав на колени: «О предвечный Господь, ты знаешь и ведаешь, что Алтан-хан начал вражду… Я есмь ищущий за кровь возмездия и мщения. Если знаешь, что возмездие мое правое, ниспошли свыше мне силу и победоносность и повели, чтобы мне помогали ангелы, люди, пери и дивы». [2, с. 127]

2

Церезин И.Н. Собрание летописей, II //Труды Восточного отд. Русского Археологического общества», 1888, XV.

2

Церезин И.Н. Собрание летописей, II //Труды Восточного отд. Русского Археологического общества», 1888, XV.

Эти слова могли бы показаться традиционными мусульманскими обращениями к Аллаху, но имя Аллаха нигде не упоминается, а везде стоит персидское слово «Худо».

Но самые драгоценные сведения о наличии у монголов культа верховного единого бога берем мы из «Сокровенного сказания». Там этот бог называется «Вечное Небо». Монголы различали материальное «голубое» небо от духовного «Вечного» Неба. [1, с. 6] «Вечное» Небо, согласно Банзарову, не было личным богом, а лишь мировым порядком, но не только вышеприведенные, но и нижеследующие цитаты убеждают нас в противном.

1

Банзаров Д. Черная вера. СПб., 1891.

В словах Чингис-хана Вечное Небо выступает как податель помощи. «Вечное Небо умножит силу и мощь вашу и предаст в ваши руки Тогтаевых сыновей», [7, с. 199] или «Когда с помощью Вечного Неба будем преобразовывать всенародное государство наше…». [7, с. 203]

Но Вечное Небо требует не только молитвы, но и активности: «…ты, Чжурчедай, ударил на врага. Ты опрокинул всех: и чжиргинцев, и тубеганцев, и дунхаитов, и тысячу отборной охраны Хори-Шилемуна. Когда же ты продвинулся до главного среднего полка, то стрелою-учумах ты ранил в щеку румяного Сангума. Вот почему Вечное Небо открыло нам двери и путь». [7, с. 208]

7

Козин С.А. Сокровенное сказание. М.-Л., 1941.

7

Козин С.А. Сокровенное сказание. М.-Л., 1941.

7

Козин С.А. Сокровенное сказание. М.-Л., 1941.

Как мы видим, Вечное Небо — бог — не только податель активной помощи, но и требующий активности у своих верных, т. е. более активный, чем кальвинистский Gott, дающий спасение по вере без дел.

Как будто мы можем признать у монголов культ единого, всемогущего и активного бога, но дело обстоит не так просто.

«Сокровенное сказание» с полной определенностью сообщает нам, что Тэнгри был единственным богом монголов, наряду с Небом упоминается Земля — Этуген. Темучин сказал: «Мы… умножаемые в силе Небом и Землей, нареченные могучим Тэнгри и доставляемые матерью-Землей»; [7, с. 113] «…в кераитском походе мы, восприняв умножение сил от Неба и Земли, сокрушили и полонили кераитский народ». [7, с. 208]

7

Козин С.А. Сокровенное сказание. М.-Л., 1941.

7

Козин С.А. Сокровенное сказание. М.-Л., 1941.

Тут — явный дуализм, но надо полагать, что Небо почитается больше Земли, так как Небо постоянно упоминается без Земли, тогда как Земля без Неба — никогда.

Плано Карпини сообщает, что татары через чародеев вопрошают бога Итогу, которого команы (тюрки) называют Кам. [6, с. 31] Итога, по вполне справедливой догадке Банзарова, безусловно, монгольская Этуген, а кам — шаман. [1, с. 16] Согласно Плано Карпини, монголы боялись этого божества и приносили ему жертву. Этуген почиталась путем сооружения «обо», причем в Древности над обо совершались кровавые жертвоприношения. [1, с. 18–19]

6

Иоанн де Плано Карпини. История монголов. Вильгельм де Рубрук Путешествия в восточные страны. М., 1957.

1

Банзаров Д. Черная вера. СПб., 1891.

1

Банзаров Д. Черная вера. СПб., 1891.

Не менее определенно говорит о наличии двоебожия Марко Поло: «Они (?) говорят, что есть верховный небесный бог: ежедневно они возжигают ему курения и просят у него доброго разумения и здоровья… Есть у них бог, зовут они его Натигай и говорят, что то бог земной, бережет он их сынов и их скот да хлеб». [4, с. 90, 275]

И в другом месте: «…у каждого высоко на стене прибита табличка, на которой написано имя, обозначающее всевышнего небесного бога. Ей поклоняются с кадилом фимиама, поднимают руки вверх и кладут земные поклоны, чтобы бог дал хороший ум и здоровье, а другого не просят. Ниже, на полу стоит изображение, которое зовется Натигаем; бог земных вещей, рождающихся по всей земле. Ему придают жену и детей и поклоняются также… У него просят хорошей погоды, земных плодов, сыновей и т. п.». [4, с. 126]

4

Книга Марко Поло. М., 1955.

4

Книга Марко Поло. М., 1955.

Это двуединое божество монголов было известно русским летописцам, которые рассматривали его как дьявола. В Ипатьевской летописи по этому поводу сказано: «Приходящая цесари, и князи, и вельможе, солнцю и лоуне (т. е. небу) и земли, дьяволу и умершим во аде отцомь их и дедом и матерямь (онгонам) водяше около коуста поклонятися им, о скверная прелесть их». [3, с. 806] Понятия, разнящиеся между собой, разделены предлогом и, но в выражении «земли, дьяволу» «и» нет. Очевидно, по современной орфографии должно было бы стоять «земле-дьяволу». А русские люди XIII века о дьяволе имели достаточное представление и не путали его никогда и ни с кем. Верные ранневизантийской традиции Нового Завета, они считали дьяволами древних богов, противников Христа. Так, дух бездны назывался по-еврейски Абаддон, а по-эллински — Аполлон. [5, IX, 11] К числу дьяволов самого высокого разряда ранние христиане относили Митру, наиболее опасного соперника христианства. Так что тут можно с большой долей вероятия сказать, что Этуген в понимании русского летописца отождествилась с каким-то известным ему эллинским божеством. Но с каким? Ведь Этуген нераздельна с Тэнгри, и летописец это понимал.

3

Веселовский Н. О религии татар по русским летописям //Журнал Министерства народного просвещения, Пг. Т. LXIV, 1916, N 7, отд. 2.

5

Новый Завет. Откровение Иоанна Богослова.

А сами монголы? Ведь они-то свое божество не считали злым началом, что вполне вытекает из приведенных цитат. Но так как религии без определения зла не бывает, то обратимся к рассмотрению того, против чего боролось монгольское двуединое божество, иными словами: что монголы считали грехом?

Убийство, насилие, грабеж, угон скота как грех не рассматривались. Это была бытовая норма, способ взаимоотношений между племенами. Понятия «разврат» вообще не было, потому что женщина была уважаема и с ее желаниями мужчины считались. Непослушание каралось только в военных условиях; как расхлябанность оно осуждалось, но считалось за слабость, а не за грех. Только одно представлялось монголам чудовищным — обман доверившегося и предательство. Убийство посла монголы всегда рассматривали как повод к войне, и вполне достаточный. Когда воины мятежного Чжамухи выдали своего вождя Чингис-хану, их казнили перед глазами преданного князя. Зато когда кераитский полководец в арьергардном бою задержал монголов, чтобы дать время своему хану уйти от погони, он был помилован и принят в монгольское войско в чине нойона. Принцип был настолько силен, что выгода и ущерб при соблюдении его не принимались во внимание. Значит, этот принцип был частью мировоззрения, т. е. монгольское божество было врагом дней, дозволяя своим верным все остальные наклонности и поступки. Это — очень важная деталь. Так ведут себя по отношению к людям далеко не все боги. Поэтому обратим внимание на имя монгольского божества, тем более что оно сохранилось до XIX в. Это персидское слово, известное весьма широко, — Хормуста (не путать с именем Ормузд). Это имя помещено в словаре Голстунского и Ковалевского, у Дорчжи Банзарова [1, с. 11] и у Блоше. [10, с. 41]

1

Банзаров Д. Черная вера. СПб., 1891.

10

Bloshet E. Etudes sur l'historie religieuse de l'Iran //Revue de l'historie de religion. T. 38, P., 1878.

Банзаров не сомневается, что Хормуста и Небо — одно и то же. Чингис-хана называли то сыном Неба, то сыном Хормусты, то по-китайски Тянь-цзы (прекрасный корректив. — Л.Г.). Буддисты, переводя санскритские и тибетские книги на монгольский язык, именовали Индру Хормустой, что показывает на то, что этот термин успел уже укорениться в Монголии к моменту начала буддийской пропаганды. Тут даже Банзаров уступает очевидности и, вопреки собственным заявлениям об автохтонности черной веры, замечает: «При лучшем знакомстве с шаманством монголов найдется в нем, может, много общего с учением Зороастра». [1, с. 25] Но что эти религии роднит и что разделяет? Прежде всего отпадает трактовка Тэнгри — Вечного Неба как безличного мирового порядка. Она и до этого противоречила фактам, а сейчас с ней можно вовсе не считаться. Но отсутствие вражды между небесным и земным божествами исключает концепцию влияния зороастризма.

1

Банзаров Д. Черная вера. СПб., 1891.

Иранская терминология, очевидно, попала к монголам не через зороастрийцев, а через манихеев, обративших в 762–763 гг. уйгуров. Однако монголы полностью переосмыслили персидское слово и, назвав свое божество Хормустой, заставили его кооперироваться с подземным женским началом, что придало исповеданию черты, не свойственные прототипу. Равным образом невозможно называть Древнемонгольскую религию шаманизмом. В стройной философии шаманизма нет места для божества, создателя или промыслителя. Там мир состоит из верхнего, среднего, в котором живут люди, и нижнего; мы бы сказали макромир, мезомир и микромир. Люди верхнего и нижнего миров, попадая в средний мир, воспринимаются как духи, но так же воспринимаются ими люди среднего мира, попадающие к ним. Общение между мирами осуществляется шаманами (индийское слово, означающее «слушающий» звуки инобытия в состоянии экстаза). Это практика, а не догма. Общение связано с половой связью женщины иного мира (аями) с мальчиком, который и становится благодаря этому шаманом. [8] «Мировое древо», прорастающее через все три мира, — образ, который в переводе на современный язык означает имманентность инобытия. Ну что тут общего с древнемонгольской религией?

8

Штернберг Л.Я. Избранничество в религии //Первобытная религия в свете этнографии. Л., 1936.

Несколько больше параллелей с угорской религией, которую сами ее носители не отождествляют с тунгусским шаманством. Там тоже есть небесное доброе божество — Юма и злое земное — Керемет, но, в отличие от монгольской веры, вся активность принадлежит Керемету. Это близко, но не то. Скорее, у монголов имела место древнеазийская концепция, подвергшаяся влиянию манихейства и оформившаяся не раньше IX в. в стройную систему. Крайне важно, что эта система резко противопоставляла себя христианству, игравшему в это время в Центральной Азии самую активную роль. Такой религией может быть только бон — тибетская черная вера.