Древнерусская литература. Литература XVIII века

Еще возвышенней, прекрасней Эпопея.Она торжественно и медленно течет,На мифе зиждется и вымыслом живет.Чтоб нас очаровать, нет выдумке предела…Без этих вымыслов поэзия мертва,Бессильно никнет стих, едва ползут слова,Поэт становится оратором холодным,Сухим историком, докучным и бесплодным. [882]

Ближайший предшественник Ломоносова — Феофан Прокопович в своей «Поэтике» строго различал литературные и исторические сочинения, полагая, что основным признаком поэзии является вымысел. Вот как «по Аристотелю» формулирует определение поэзии Прокопович: «Природа поэзии соответствует ее имени. Ведь поэзия есть искусство изображать человеческие действия и художественно изъяснять их для назидания в жизни. Из этого определения видно, что поэзия совершенно отлична от истории… История ведь просто повествует о подвигах и не воспроизводит их посредством изображения… Поэт же, которому имя „творец“ и „сочинитель“, должен слагать стихи, придумывать содержание, т. е. воспевать вымышленное». [883] Феофан Прокопович также особо выделяет эпическую поэму и характеризует ее так: «… эпопею можно определить как поэтическое произведение, излагающее в гекзаметрах с помощью вымысла подвиги знаменитых мужей». [884]

882

Буало Н. Поэтическое искусство. М., 1957, с. 83–85.

883

Прокопович Феофан. Соч. Под ред. и с примеч. И. П. Еремина. М. — Л., 1961, с. 346.

884

Там же, с. 386.

Ломоносов в «Риторике» по-иному определил характер литературного вымысла: «Вымыслы разделяются на чистые и смешанные. Чистые состоят в целых повествованиях и действиях, которых на свете не бывало, составленных для нравоучения… Смешанные вымыслы состоят отчасти из правдивых, отчасти из вымышленных действий, содержащих в себе похвалу славных мужей или какие знатные в свете бывающие приключения, с которыми соединено бывает нравоучение» (7, 222–223).

В собственной практике Ломоносов придерживался, если применять его терминологию, «смешанных вымыслов»: в основе его литературных произведений — будь то ода, трагедия или поэма — всегда заключено описание «правдивых действий», всегда находится исторический факт, изученный им на основании источников.

В предисловии к своей поэме «Петр Великий» Ломоносов выразительно декларирует свое понимание эпопеи, основанной на исторических материалах:

Не вымышленных петь намерен я богов,Но истинны дела, великий труд Петров.

К работе над поэмой, посвященной Петру I, Ломоносов приступил в 50-х гг. XVIII в. Тема Петра прошла через все его творчество: он реализовал ее в одах, в «Слове похвальном», исторической сводке документальных материалов — в «Сокращенном описании дел государевых», в мозаических картинах?

Начав с традиционного зачина классической эпопеи — «пою», Ломоносов раскрыл перед читателями замысел своего произведения:

Пою премудрого Российского героя,Кто, грады новые, полки и флоты строя,От самых нежных лет со злобой вел войну,Сквозь страхи проходя, вознес свою страну,Смирил злодеев внутрь и вне попрал противных,Рукой и разумом сверг дерзостных и льстивых,Среди военных бурь науки нам открылИ мир делами весь и зависть удивил.(8, 698)

Поэма «Петр Великий» начинается с описания поездки Петра I в Архангельск с целью отразить нападение шведской армии. Вторая песнь посвящена осаде Шлиссельбурга русскими войсками. Заканчивая эту песнь, поэт предупреждает, что воздерживается от описания торжеств по случаю взятия Шлиссельбурга, так как впереди — рассказ о более важных победах в истории Северной войны:

Но, муза, помолчи, помедли до трофеев,Что взяты от врагов и внутренних злодеев:Безмерно больши труд на предки предстоит,Тогда представь сея Богини светлый вид.(8, 734)

А. Н. Соколов уже высказывал справедливую догадку о том, что Ломоносов «предполагал дальше вести события на подъем к Полтавской кульминации». [885]

Но в поэме «Петр Великий», как указал сам Ломоносов во вступлении к первой песне, он должен был воссоздать не только героические события Северной войны, закончившейся великой победой под Полтавой в 1709 г., но и подробно раскрыть «деяния» Петра, его борьбу с внутренними врагами («смирил злодеев внутрь»), строительство армии и флота, основание Санкт-Петербурга («кто, грады новые, полки и флоты строя»), развитие наук и искусств («среди военных бурь науки нам открыл»).

885

Соколов А. Н. Очерки по истории русской поэмы XVIII и первой половины XIX века. М., 1955, с. 101.

Две первые песни поэмы «Петр Великий» были опубликованы в 1760 и 1761 гг. Ломоносов не закончил поэмы, на которую возлагал столько надежд. Как это объяснить? Г. П. Макогоненко пишет о том, что Ломоносов отказался от продолжения работы над поэмой, так как эстетический кодекс классицизма предусматривал создание абстрактного, отрешенного «от реальности образа. Все конкретное, индивидуальное, неповторимое подвергалось поэтическому остракизму». [886] По мнению исследователя, «Ломоносов, предупредив, что в поэме речь пойдет не о „вымышленных богах“, но об „истинных делах, великом труде Петрове“, все же был вынужден петь, а не изображать, создавать условный образ „монарха“, „отца россиян“… Поэму Ломоносов писал по правилам классицизма, а эти правила не позволяли раскрыть индивидуальное своеобразие личности Петра». [887]

886

Купреянова Е. Н., Макогоненко Г. П. Национальное своеобразие русской литературы. Очерки и характеристики. Л., 1976, с. 115.

887

Там же, с. 115–116.

Действительно, регламентирующими правилами классицизма предусматривалось «воспевание» вымышленных дел героя. Но Ломоносов отказался от этого. Его герой Петр I — реальное лицо, о делах которого он знал и на основании исторических материалов, из книг, и из устных рассказов современников Петра, его сподвижников. В те годы был жив кабинет-секретарь Петра I, один из составителей «Подённого журнала…» А. В. Макаров. В письме к И. И. Шувалову (от 2 сентября 1757 г.) Ломоносов писал, что собрал «записки о трудах великого нашего монарха». В библиотеке Ломоносова были собраны указы Петра I, реляции, рукописная «История Свейской войны» П. П. Шафирова. Кроме того, он имел доступ в «Кабинет Петра Великого», в котором хранились рукописные «Подённые записки», «История имп. Петра Великого» П. Н. Крекшина. Ломоносов располагал повестью о стрелецком восстании 1682 г. из Соловецкого сборника.

Ломоносову не было необходимости «вымышлять» дела Петра I. Скорее, обилие материалов, отбор важнейших составлял непреодолимые трудности. Не исключено, что Ломоносов был вынужден считаться с тем, что люди, о которых он должен говорить в поэме, оказались современниками поэта или их ближайшими потомками. Об этом как будто бы свидетельствуют следующие стихи:

Ах, Музы, как мне петь? Я тех лишу покою,Которых сродники, развращены мечтоюНе тщились за Петром в благословенной путьНо тщетно мыслили против его дерзнуть.Представив злобу их, гнушаюсь и жалею,Что род их опорчу невинностью своею.(8, 706–707)

Эстетическое чутье подсказывало Ломоносову, что для создания эпической поэмы, основанной на исторических фактах, требовались новые приемы типизации и обобщения, которые еще не были выработаны русской литературой конца 50-х — начала 60-х гг. XVIII в.

Творческий опыт Ломоносова оказал значительное влияние на судьбы эпической поэмы в России второй половины XVIII — начала XIX в. Опыт этот был глубоко изучен М. М. Херасковым, автором «Россияды», первой законченной русской героической поэмы на национально-историческую тему.

В 1757 г. в «Собрании сочинений» Ломоносова, изданных Московским университетом, был опубликован фрагмент из задуманного Ломоносовым труда «Предисловие о пользе книг церковных в российском языке». Здесь Ломоносов сформулировал свое понимание теории «трех родов речений» и связанных с ними «трех штилей». В основу классификации «речений» им положена «материя», т. е. предмет, о котором идет речь в произведении: «Как материи, которые словом человеческим изображаются, различествуют по мере разной важности, так и российский язык чрез употребление книг церковных по приличности имеет разные степени: высокий, посредственный и низкий. Сие происходит от трех родов речений российского языка» (7, 588).