Древняя душа

Но с этой девушкой я так поступить не решился. Сдерживая себя, проводил до храмовых огромных ворот и, приняв обличие силы, когда никто не видел, улетел домой. Во дворце получил небольшую взбучку от Алатары, но сердилась жена недолго — почти сразу же затащила меня в постель. И я, обожающий смотреть на нее во время секса, впервые закрыл глаза и представил, что подо мной она — та, что владела отныне в равной степени и думами, и телом принца.

Страсть охватила меня с такой силой, что изо рта шипением вырвался раздавленный ею крик. Стало не до любований, заботы и всего прочего — плотское желание стерло все мысли, оставив одну — обладать ею. Я навалился всем телом, прижал ее к постели, пронзая яростными движениями. Сквозь стоны Алатары мне слышались крики Риэры. Запустив руку в ее волосы — в золотистые роскошные локоны, я вжался лицом в шею, дурея от того аромата, что чудился сквозь морок страсти — водной свежести, смешанной с легким флером цветов и неожиданным вторженцем в эту идиллию — запахом лекарств, который ничего не портил, как ни странно.

Не заботясь о ее наслаждении, будучи жестким, словно наказывая простолюдинку за то, что возымела такую власть над правящим принцем династии Владык суши, я излился в нее с драконьим рыком. В голове билась только одна мысль — она моя, теперь Риэра моя, принадлежит мне и будет принадлежать всегда! Любого сокрушу, кто посмеет встать на моем пути, сотру в порошок! Остановившись лишь на секунду, чтобы посмаковать эту мысль, я вновь отдался страсти, но уже медленнее. Подо мной все еще была Риэра, распаленная, постанывающая, подчиненная, признавшая власть мощного самца, отдавшаяся ему на растерзание.

Движения чресл стали реже и мягче, я открылся новым потрясающим ощущениям — как ее кожа скользит по моей, мокрой от пота, как полыхающее естество обхватывает член тугой хваткой, как бедра движутся мне навстречу, словно желая поглотить полностью. Короткие постанывания в ответ на мои хриплые выкрики, ноготки, впивающиеся в спину, всхлипы. Она желала меня! В равной мере, как и я ее. Слаженность, легкость, приправленная ароматом мускуса, нежность, пронзающая тяжелое облако страсти! Сколько всего неизведанного ты подарила мне, моя простолюдинка!

— Люблю тебя! — исторгла самая сердцевина души, когда наслаждение молниями пронзило тело.

— Люблю! — простонала она, тоже познавшая пик удовольствия.

Я открыл глаза и увидел раскрасневшуюся, запрокинувшую голову Алатару.

— Ты никогда не любил меня так раньше, — промурлыкала она с улыбкой.

— Прости. — Пришлось лечь на спину, чтобы не видеть ее, хотя хотелось убежать прочь, и как можно дальше.

– Не прощу, — супруга прильнула ко мне.

— Алатара…

— Не прощу, если не повторишь этого! — она рассмеялась и поцеловала в шею. — Оказывается, это так… — супруга смущенно улыбнулась, но договорила, — так заводит, когда ты такой властный, даже жестокий, Алатар!

Мне нечего было ответить ей. Я мог лишь обнять ее и крепко прижаться к еще мокрому телу драконицы, противный сам себе.

Риэра!.. Я повторял это имя, пробовал на вкус, на слух, держал в ладонях. И снова пришел — как приходил потом каждый день. Днем говорил с ней, а ночью не мог уснуть, провожая глазами луны — темную и светлую — и видя в них ее лик. Желание сжирало плоть, но сдерживался, не мог позволить себе то, после чего уже не будет хода назад.

Было сложно улучать время, когда она совсем одна — с девушкой рядом постоянно кто-то был. То этот бастард Сар, который буквально не слезал с ее рук, хотя уже дорос головой мне по пояс, то кто-то из больных, то кахары или прислужницы — всем от нее было что-то нужно! Я скрипел зубами, летая в ледяной вышине в обличии дракона и благодаря своему зрению видя каждую пылинку под ногами у девушки. Хотелось камнем упасть с небес и…

Но позволить себе быть раскрытым я не мог. Особенно опасной являлась Цета, настоятельница — не раз замечал, как она хмурится, вглядываясь в Риэру, когда та приходила с реки, где мы виделись чаще всего. Цета очень проницательна, ее уважал даже мой отец — и по этой причине женщину невзлюбила моя мать, Шаина. Что настоятельница видела в Риэре? Улыбку, что блуждала по губам девушки? Влюбленность, что зарождалась в ее сердце? Перемены, что неизбежно грядут? Потому что я не оставлю ее в покое, никогда! Кто бы что ни говорил! Эта простолюдинка моя!!!

В тот день я витал в облаках, никому не видимый, как и все драконы, пока не заметил ее, подошедшую к воде. Из пасти вырвался мощный рык. Девушка подняла голову и, приставив ладонь ко лбу, посмотрела вверх. Она меня видит?!! Ошарашенный, я приземлился в паре шагов и замер, утопая в огненных глазах.

— Так вот какой ты! — в ее голосе сквозило восхищение. Риэра подошла ближе. — Белый, как молоко! — рука легла на мою лапу, легонько погладила, потом прикоснулась к тонкой на вид перепонке крыла. — Красивый! — прошептала она, и огромное драконье сердце сжалось.

Я склонил голову и уткнулся мордой в землю у ее ног. Потоки воздуха из широко раздувавшихся ноздрей подняли небольшие клубы пыли. Она погладила мои рога — вторые в обличии дракона — острые и большие, я по праву ими гордился. Потом заглянула в глаза, улыбаясь. Ни капельки страха не было в ее взгляде. Не припомню, чтобы кто-то так смотрел на меня! Все драконы предпочитали отводить взгляд, почтительно склоняя морды к лапам, признавая мое право и силу. Даже Алатара, несмотря на привилегии супруги и нареченной. А она…

Я принял обычный облик. Девушка, вспыхнув, моментально отвернулась, смущенная моей наготой. Рассмеявшись, я поднял с земли одежду, что драконом нес в когтях, встряхнул и оделся. Потом подошел к ней и развернул лицом к себе. Ее щечки еще розовели. Пожалуй, не стоило так пугать мою простолюдинку.

— Прости, Риэра. — Я постарался придать голосу оттенок сожаления, хотя раскаяния не чувствовал.

— Тебе ни капли не жаль, Тар! — фыркнула она, тут же раскусив мое притворство.

— И за это прости, — никогда не извинялся ни перед кем, кроме отца-Императора! Как у нее это получается?!

— Луны сходятся, — прошептала она, устремив взгляд на небо, заставив меня ревновать к сиреневой выси. — Красиво!

— Это нечасто бывает, — ответил я, встав сзади и притянув ее к себе. — Говорят, когда луны встречаются у солнца в гостях, открываются проходы в иные миры.

— Что? — девушка вздрогнула и резко развернулась ко мне. Она побледнела или просто смешанный свет лун так лег на ее прекрасное лицо?

— Это сказки кахар, — я притянул ее к себе. — Есть еще одно поверье касаемо Поцелуя лун!

— Поцелуя лун? — переспросила она.

— Да, это так называется, ты не слышала разве? — я отвел прядку от ее лица. — Иногда мне кажется, ты сама из другого мира пришла, как в одной из кахарских сказок.

— Расскажешь их?

— Когда-нибудь. Но сначала поведаю тебе о поверье — если во время Поцелуя лун мужчина и женщина поцелуются, они во всех жизнях всегда будут чувствовать друг к другу то же, что и во время поцелуя! — я притянул ее к себе и со стоном завладел губами.

Какие сладкие, нежные и… Она ответила мне, кончики наших языков встретились. Я словно попал в грозу, кружащую тело в вихрях с огненными всполохами белого огня. Безумно опасный полет, но раз совершив это безумство, его никогда не забудешь, будешь мечтать о повторении снова и снова, словно только скользя между зигзагами молний, ты будешь живым!