Древняя Москва. XII-XV вв.

Юрий Данилович решил во что бы то ни стало удержать Переславль за собой. В 1304 г. на съезде в Переславле, куда прибыли князья и митрополит Максим, читались ханские ярлыки. Однако Юрий не побоялся даже Золотой Орды и не уступил Переславля. С проницательностью настоящего политика он понимал, что Москва может считаться безопасной от нападений только тогда, когда ей будут подвластны ближайшие стратегические пункты. Чтобы прибрать их к рукам, московский князь не брезговал никакими средствами. Сразу же после смерти отца Юрий захватил Можайск и взял в плен можайского князя Святослава. Тем самым московские князья получили в свои руки верхнее течение Москвы-реки и утвердились в непосредственном соседстве со Смоленской землей.

За краткими и скудными летописными заметками перед нами раскрывается образ смелого и хищного князя, умеющего пользоваться обстоятельствами и не очень стесняющегося в выборе средств. О мрачной трагедии говорят краткие слова летописи: «Toe же зимы князь Юрьи князя Костянтина убил Рязанского». Смерть рязанского князя окончательно закрепила за московским князем такой важный город, как Коломна, при впадении Москвы-реки в Оку. Весь бассейн Москвы-реки оказался под контролем московских князей, от Можайска до Коломны. Юрий проявлял необыкновенную подвижность и не боялся трудностей и опасностей. Враги подстроили ему засаду в Суздале. «Переимали, да не изнимали»,- торжествует по этому поводу современник, благожелательно настроенный к московскому князю. Коварство, измена, засады, внезапные набеги, все черты рыцарски разбойничьих приемов борьбы, столь характерные для средневековых западноевропейских баронов, бросаются нам в глаза при чтении летописных текстов, относящихся к княжению Юрия Даниловича. Впрочем, таковыми же были и его враги, тверские князья, отравившие («зельем уморена бысть») взятую ими в плен жену Юрия.

Главная цель, которой добивался Юрий, было великое княжение. Соперничающие князья отправились в Орду, откуда вернулся победителем тверской князь Михаил Ярославич. После этого Михаил дважды ходил с войском на московского князя. Первый раз он приходил «ратию к Москве» в 1307 г. Во время второго похода под самой Москвой произошел бой (25 августа 1308 г.), но попытка тверичей взять Москву не увенчалась успехом («града не взяша»). Московский Кремль и на этот раз оказался недоступным для неприятелей, как неоднократно случалось и раньше, и позже этого.

В борьбе с Тверью московский князь опирался на золотоордынскую помощь. Он был женат на Кончаке, сестре хана Узбека, переименованной в христианстве в Агафию. Тем самым Юрий Данилович сделался своим человеком в ханской ставке. Между тверским и московским князьями завязалась ожесточенная борьба. В 1317 г. московский князь, поддержанный татарской силой во главе с Ковгадыем, подступил к Твери «ратью великою». При Бортеневе, в 40 км от Твери, московские и татарские полки были наголову разбиты. В плен попали брат московского князя Борис и его жена Кончака. Юрий бежал в Новгород.

Сношения московского князя с Новгородом начались очень рано. В 1314 г. Юрий приехал в Новгород вместе с младшим братом Афанасием «…и ради быша новгородци своему хотению». С этого времени начинается постоянная дружба между новгородцами и Юрием. Теперь он снова нашел поддержку – «…и идоша с ним весь Новгород и Псков». Богатый Новгород был выгодным союзником для старшего Даниловича, особенно тогда, когда шла речь о поездке в Орду. Там русские князья должны были не скупиться на деньги, потому что татары были «…не сыти сущи мздоимства». В сентябре 1318 г. Михаил Ярославич погиб в Орде, и великое княжение перешло московскому князю. Юрий стал не только московским князем, но и великим князем всей Руси. В 1322 г. он в течение месяца осаждал Выборг. На следующий год Юрий вместе с новгородцами построил каменный город Ореховец или Орешек, ныне Шлиссельбург. Тогда же Новгород заключил со Швецией известный Ореховецкий договор, определивший шведские и русские границы. Юрий выступал в этом договоре уже не только как новгородский, но и как русский великий князь, называя шведского короля Магнуса своим братом, «князем свейскым». Смерть Юрия в Орде (1325 г.) закончила длительный период борьбы за великое княжение. Оно ненадолго перешло к тверскому князю Александру Михайловичу. На место непоседливого и воинственного Юрия на московский стол сел его младший брат Иван Данилович. Из пяти Даниловичей в живых остался один только Иван, остальные умерли бездетными. Благодаря счастливому стечению обстоятельств в руках Ивана Даниловича оказалась вся московская «отчина», он был единственным наследником отца и братьев.

ИВАН КАЛИТА В ПРЕДАНИЯХ

Имя Ивана Даниловича Калиты навеки осталось в памяти москвичей как имя князя-строителя, который первым украсил и расширил Москву. Современники не обвиняют Ивана в убийстве своих соперников, как обвиняли старшего Даниловича, но память о нем быстро начала обрастать различными легендами. Иван Данилович – первый из московских князей, получивший прозвище, и притом очень характерное. Калита – называли его впоследствии москвичи, и, может быть, это прозвище восходит ко времени его владельца, а не является позднейшим домыслом. Калита – кожаная сумка или кошелек.

В прозвище московского князя порой готовы видеть какую-то иронию. Мошна – вот что могли сказать современники или ближайшие потомки об Иване Даниловиче, как полунасмешливо-полузавистливо отзываются люди о богатых и одновременно скопидомных хозяевах. Но прозвищу московского князя придавалась и более благоприятная окраска, изображающая его благотворителем, всегда носившим сумку с деньгами для раздачи бедным. Такое объяснение прозвища Калиты представляется на первый взгляд только благочестивой легендой, однако сохранился любопытный отрывок, рассказывающий о щедрости Ивана Даниловича.

«В лето 6837 (т. е. в 1329 г. – М. Т.),- говорится в нашем отрывке,- князь великий Иван Данилович ходил на миру в Великий Новгород и стоял в Торжке. И пришли к нему святого Спаса притворяне с чашею, 12 мужей на пир. И воскликнули 12 мужей, приворяне святого Спаса: «Бог дай многа лета великому князю Ивану Даниловичу всея Руси. Напой, накорми нищих своих». И князь великий спросил бояр и старых людей новоторжцев: «Что это за люди пришли ко мне?» И сказали ему мужи новоторожцы: «Это, господин, притворяне святого Спаса, а ту чашу дали им 40 калик, пришедших из Иерусалима». И князь великий посмотрел у них чашу, поставил ее на свое темя и сказал: «Что, братья, возьмете у меня вкладом в эту чашу?» Притворяне отвечали: «Чем нас пожалуешь, то и возьмем». И князь великий дал им гривну новую вклада: «А ходите ко мне во всякую неделю и берите у меня две чаши пива, третью – меду. Также ходите к наместникам моим и к посадникам и по свадьбам, а берите себе три чаши пива».

Как часто изображали Ивана Калиту в виде умного, но расчетливого и скупого домохозяина, и как живо возникает перед нами совсем иной образ щедрого и даже несколько впечатлительного князя. Древнюю чашу, которую по тому же сказанию принесли из Иерусалима калики перехожие, делают предметом почитания, и Калита благоговейно ставит ее себе на голову. Сцена происходит на пиру в присутствии бояр и новоторжцев. А что перед нами не только легенда, а отголосок действительности XIV в., говорит одна статья в требнике, кончающаяся возгласом притворяй святого Спаса: «Дай бог и на многа лета великому князю Ивану Даниловичу всея Руси».

Рассказы о щедрости Ивана Калиты к нищим ходили и среди московского населения. Любопытнейшее «Видение о великом князе Иване Даниловиче» читаем мы в житии Пафнутия Боровского, написанном в XVI в. Одна черница видела в раю князя великого Ивана Даниловича Московского, «…нарицаху его Калитою сего ради: Бе бо милостив зело и ношаше при поясе калиту всегда насыпану сребряниць и куда шествуя даяше нищим сколка вымется. Един же от нищих взем от него милостыню, и помала том же прииде. Он же вторицею даст ему, и пакы от инуду зашед просяще. Он же и третицею даст ему рек: «Возми, несытые зеницы». Отвещав же рече ему той: «Ты несытый зеницы, и зде царствуеши, и тамо хошещи царствовати». И от сего яве есть, яко от Бога послан бяше, искушая его и извещая ему, яко по Бозе бяше дело его еже творит».

«ТИШИНА ВЕЛИКА» ДЛЯ МОСКВЫ

Княжение Ивана Калиты отличалось одной особенностью, драгоценной для москвичей. «Сел великий князь Иван Данилович на великом княжении всея Руси, – пишет летописец,- и была оттоле тишина великая на 40 лет, и перестали татары воевать Русскую землю и убивать християн, и отдохнули и опочили християне от великой истомы и многой тягости, от насилья татарского, и была оттоле тишина велия по всей земли». Запись сделана спустя много лет после смерти Калиты, княжившего всего 15 лет, по крайней мере спустя четверть века после его смерти.