Древняя Русь. Эпоха междоусобиц. От Ярославичей до Всеволода Большое Гнездо

В церковной политике Всеволод продвинулся гораздо дальше своего старшего брата. В 1185 г. (видимо, после смерти епископа Леона) он решительно пресек вмешательство киевского митрополита Никифора в дела Владимирской епархии, отказавшись принять поставленного «по мзде» епископа Николу Гречина, вместо которого был рукоположен угодный князю кандидат — «смиренный духом» Лука, игумен Спасского монастыря на Берестовом (под Киевом). Свою полную независимость от Киевской митрополии (и даже фактическое верховенство над ней) Всеволод доказывал и позднее, когда по своему желанию назначал епископов на другие кафедры — в Переяславль (1197) и Новгород (1201).

^{Дмитриевский собор во Владимире} 

Единственная по-настоящему оригинальная черта правления Всеволода проявлялась в его отношениях с подданными. Некоторые летописи подметили ее, присвоив Всеволоду титул «миродержца», то есть сберегателя и охранителя земской тишины и мира. И в самом деле, в отличие от Андрея, под конец запершегся ото всех в Боголюбове со своими политико-религиозными замыслами, Всеволод стремился опереться на самые широкие слои населения Владимирской земли, в каком-то смысле быть им угодным [422] . Не случайно в период его княжения владимирское «людье» так часто фигурирует на страницах летописей в качестве актив ней действующей силы. По совету с «землей» князь принимал свои решения, как политические, так и церковные. Например, комментируя избрание епископа Луки, летописец роняет знаменательную фразу, что епископская кафедра должна принадлежать тому, кого «Бог позовет и святая Богородица, князь восхочет и людье». А в 1211 г., решая вопрос престолонаследия, Всеволод «созва всех бояр своих с городов и с волостей, епископа Иоанна [сменившего Луку в 1189 г.], и игумены, и попы, и купце, и дворяны, и вси люди».

422

Характеризуя отношения Всеволода с населением Владимирской волости, А.Н. Насонов решился даже на такое определение: «Могущенепосредственный и страшный для соседей, у себя дома Всеволод был послушным выполнителем воли владимирцев» (Насонов А.Н.

Князь и город в Ростово-Суздальской земле. С. 17).

И однако же, несмотря на столь бережное отношение к благополучию своей отчины, Всеволод незадолго перед смертью одним неудачным распоряжением заложил основу будущей распри в своем многочисленном семействе и всей Владимирской волости. Его «большое гнездо» насчитывало 12 детей: четыре дочери и восемь сыновей — все от первого брака с ясской (аланской) или, по другим известиям, чешской княжной [423] . В 1211 г., почувствовав «изнемозжение», Всеволод решил рассадить сыновей по волостям на случай своей кончины. Он предполагал дать старшему сыну Константину стольный град Владимир, а второму по очереди сыну, Юрию, — Ростов. Но Константин непременно желал получить оба города, дабы его «старейшинство» никем не могло быть оспорено. Рассерженный его непослушанием Всеволод передал «старейшинство» младшему Юрию. Тем самым в родовые счеты владимирских Мономашичей была внесена путаница, которая в самом скором времени привела к усобице между Всеволодовичами.

423

Ипатьевская летопись (под 1182 г.) называет «ясыней» сестру Всеволодовой супруги. В Новгородской Первой летописи жена Всеволода именуется Марией Шварновной, дочерью князя Чешского. В 1209 г. Всеволод женился вторично на Любови — дочери князя Витебского Василька Брячиславича, но детей от нее не имел. См. также: Кишкин Л.С. Мария Всеволожая — ясыня или чехиня? // Исследования по истории славянских и балканских народов. Эпоха Средневековья. Киевская Русь и ее славянские соседи. М., 1972.

Но Всеволод уже не увидел последствий принятого в сердцах решения. Он умер 14 апреля 1212 г., оставив по себе память как о самом могущественном князе Мономахова племени, от одного имени которого «трепетаху вся страны» и чья слава «по всей земли изиде».