Древняя техника усиления

"Красавица, поспеши, лучше сдайся, пока не поздно!"

Цин Шуй ничего не мог поделать. Он достал самодельное лезвие из листа ивы. Он знал, что Цанхай Минъюэ никогда не признает поражения, ведь это была ее культиваторская гордость. Если она сегодня сдастся, то уже никогда не сможет пробиться на уровень Боевого Короля сама.

Цин Шуй медленно подошел к сцене. Толпа так и расступалась перед его невидимой мощью!

Волкоподобный мужчина атаковал, словно безумный шторм. На его руках были серебряные когти в пару десятков сантиметров длиной, сверкая на зимнем солнце, и повергая зрителей в шок.

Дзинь!

Дзинь! Дзинь! Дзинь!

С самого начала Цанхай Минъюэ была, словно лодочка в огромном океане. Ее тело танцевало на сцене, будто перышко под порывами ветра.

Каждое движение говорило о том, что она вот-вот собьется с дыхания. На этот раз она не использовала Шаги Облака Тумана, но Шаги Танцующей Луны, которые она знала с самого юного возраста. Эта техника позволяла ей едва-едва уворачиваться от атак противника.

Раздался треск.

Рукава ее платья были оторваны. Глубокие кровавые порезы остались на ее руках. Она быстро отступила. Но было слишком поздно. Зимний свет отразил намерения молодого человека в лезвии его меча, который скользнул прямо к горлу Цанхай Минъюэ. Убить!

У этого Кровожадного Волка было своеобразное хобби. Ему нравилось смотреть, как в последний момент жизни женщины из ее горла хлещет фонтаном кровь. Чем красивее была женщина, тем приятнее был для него этот момент.

Многие вокруг зажмурились, не в силах смотреть на эту жуткую сцену!

А вот у самой Цанхай Минъюэ на лице играла улыбка. Она сохраняла истинное спокойствие, медленно закрыв глаза, сверкавшие, словно солнце и луна вместе.

"Отец, мама! Ваша дочка скоро с вами воссоединится!"

Цин Шуй прищурился и сделал резкое движение рукой. Цанхай Минъюэ подняла голову, чтобы увернуться от когтей. Словно сверкающий метеор пролетел мимо. Впервые Цин Шуй использовал скрытое оружие.

Вжух!

Момент, которого ждала Цанхай Минъюэ, так и не наступил. Она открыла глаза и увидела, что человек, который должен был вот-вот забрать ее жизнь, лежал в метре от нее с пронизанным насквозь горлом.

В этот момент все вокруг испытали настоящий шок. Удивительно, как быстро было это скрытое оружие. В то же самое время, все были в шоке от того, что кто-то осмелился нарушить правила и вмешаться в бой!

Цин Шуй медленно вышел на площадку, в своей бросавшейся в глаза форме Небесного Дворца.

"Ах, это же Цин Шуй. Цин Шуй из Зала Звездной Луны..."

"Это Цин Шуй!" удивленно воскликнула дама, которая стояла все это время рядом с ним. А она-то с ним так презрительно обращалась, мол, как это не знает известных воинов!

Вдруг все вокруг зашумело, словно закипел горшок с рагу на огне. Вся площадь загудела от возмущения.

"Цин Шуй, зачем ты это сделал?" Цанхай Минъюэ знала, что Цин Шуй завел себя в этот тупик ради нее.

"Я буду придерживаться второго закона, установленного в Небесном Дворце и Башни Меча!" медленно проговорил Цин Шуй, глядя на высокое жюри из обеих школ. Хотя говорил он довольно тихо, все вокруг услышали его слова.

Затем он взял Цанхай Минъюэ за руку, оторвал кусок ткани от своей одежды, полил ее рану Золотой Мазью и аккуратно забинтовал.

Он был человеком-загадкой, заставляя всех вокруг тянуться к нему, хотеть узнать его поближе, быть рядом.

Все замерли. Они знали, что того, кто нарушит установленные правила, ждала либо смертная казнь, либо смертный бой против 9 учеников противника.

Один против девяти!

И будьте уверены, эти девять противников будут на уровне Главных Учеников, номер один из всех девяти уровней!

Это правило еще никто никогда не нарушал. Никто не смел нарушить его, потому что первое правило было смертный приговор. Второе тоже не далеко от смерти ушло - бой против девяти сильнейших воинов-представителей всех девяти поколений.

Башня Меча была такой же великой сектой, на том же уровне, что и Небесный Дворец!

Цин Шуй только сейчас узнал о существовании такого закона. Почти все знали, потому что часто принимали бои на таких соревнованиях. Второй закон существовал только между Небесным Дворцом и Башней Меча.

А вот первый закон, а именно смертная казнь, был установлен во всех сектах Страны Зеленого Облака. Только те, кто был способен успешно выдержать бои во всех сектах Города Зеленого Облака, освобождались от действия этого закона, потому что было бессмысленно заставлять подчиняться людей с такими способностями.

Фэй Уцзи стоял. На нем просто не было лица.

Глава 331. Неожиданный прорыв. 5 небесный уровень Древней Техники Усиления.

Фэй Уцзи, весь бледный, стоял внизу арены. Он быстро отправил посыльного прочь, затем и второго человека отправил!

"Брат Лун Ин, Брат Цян Ли, так как член вашей секты нарушил правила поведения на арене и вызвался принять второе правило, тогда сказать мне нечего. Мы можем начать прямо сейчас?" сказал один из двух стариков, которые молчали до нынешнего момента.

"Старший Ин Кун, Старший Сюэ, позволите ли вы ему забрать сначала свое оружие?" встревожено сказал Фэй Уцзи, поклонившись, прежде чем спросить двух старейшин их Башни Меча.

"О, это ты, Уцзи, конечно, я доверяю тебе. Но не более тридцати минут", сказал молчавший все это время Сюэ Го.

"Цин Шуй, живо, забери свое оружие!"

Цин Шуй подумал, что если бы ему пришлось вынуть свое оружие на месте, все бы нашли это странным. Поэтому он кивнул, собрал все и покинул арену вместе с Цанхай Минъюэ.

Болтовня под ареной стала еще громче, так как такая ситуация случилась по сути впервые. Все только могли догадываться, что же будет, когда один выйдет против девяти супер-бойцов.

"Эх, а он мог бы выиграть соревнования среди дворцов в следующем году! Какая жалость!"

"Неужели нашему Залу Звездной Луны так и не подняться?" пробормотал расстроенный юноша из Зала Звездной Луны.

"Цин Шуй, ты будешь вечно в наших сердцах...."

...

"Старый Мастер, у нас срочные новости!" В резиденции Цан Уя появился мужчина средних лет. Он поклонился старику.

"Заходи. Срочно говори!" голос старика был спокоен.

А в это самое время на другой арене, вокруг которой были расположены простые каменные домики, обычный мужчина средних лет склонялся в поклоне и тихо-тихо говорил: