Древняя техника усиления

Только они начали грузиться на спину жар-птицы, как в небе раздался резкий крик другой птицы! Огромный кондор с золотыми крыльями летел к ним, словно молния! Цин Шуй сразу понял, что прибыли Хоюнь Лю-Ли и Цанхай Минъюэ. Он знал, что они присоединяться к нему в его походе. Он чувствовал себя виноватым, потому что изначально сказал, что берет в Клан Янь только мать, а теперь...

"Простите за опоздание, мы должны были прибыть раньше утром", Хоюнь Лю-Ли легко спрыгнула со спины Златокрылого Кондора и обняла Цин И за руку. Она вела себя менее нахально, чем обычно, однако была, как всегда грациозна. Казалось, что она стала еще милее.

"Вы не опоздали. Сыночек даже не предупредил меня, что и вы едете с нами. Я-то думаю, чего это он тянет резину. А это он вас ждет!" тихо засмеялась Цин И. Цин Шуй почесал голову. Глядя на очаровательную улыбку Хоюнь Лю-Ли, он силился вспомнить, когда именно он позвал ее с собой. И что это за "тянуть резину"?

"Тетушка, Цинчжуан, давайте полетим вместе на кондоре!" Хоюнь Лю-Ли мило улыбнулась и пригласила всех на Златокрылого Громоподобного Кондора. Цин И улыбнулась в ответ и кивнула головой. Цин Шуй сразу понял по выражению лица матери, что ей очень и очень нравилась Хоюнь Лю-Ли.

Жар-птица и кондор были крупными птицами, так что места всем хватало!

"Дядя, Тетя, ну, мы в путь!" крикнул Цин Шуй, прощаясь со всеми.

"Цин Шуй, будь осторожным! Я верю в тебя, возвращайся, как можно скорее!" у Цин Цзян, Цин Хай, да у всех в глазах стояли слезы.

Кроме Цин Шуя, Цин Ло и Цин Хэ, все сели на Златокрылого Кондора и попрощались с оставшимися родственниками.

После прощания остальные запрыгнули на Жар-птицу и отправились в путь.

............

Оба чудовища быстро рванули в небо и исчезли за горизонтом.

"Малышка Хэ, если тебе хочется плакать, не держи в себе!" Юй Дунхао смотрел на внучку. Она как завороженная смотрела в небо. Ее одиночество было так очевидно. Она улыбалась, даже когда выходила из ворот резиденции Цин. Юй Дунхао слишком хорошо знал свою внучку. Он знал, что она изо всех сил терпит невыносимую боль.

"Сколько я себе говорила больше не думать о нем. Я знала, что не подхожу ему, я себе все время твердила, что не стоит ни на что большее надеяться. Но это так трудно, дедушка. Что же мне делать..." жалобно говорила она Юй Дунхао, из всех сил стараясь сдерживать слезы.

"Это любовь, глупышка. Ты просто влюбилась в него. Любовь так эгоистична..." с горечью отвечал ей он. Любовь бывает и сладкой, и горькой, но то, что испытывала его дочкой, было далеко нерадостным чувством.

............

"Цин Шуй, какой план по прибытию в Город Янь?" спросил Цин Ло с улыбкой, когда они расселись на спине жар-птицы. Цин Ло уже попало однажды мечом по шее. Для мастера боевых искусств это было огромным унижением. Он никогда бы не сдался, даже на пороге смерти, потому что сохранять спокойствие было истинным состоянием мастера. Но ради своей дочери он был готов потерпеть. Если бы он не проглотил обиду тогда, то Клана Цин сейчас не существовало бы вообще. Он изо всех сил терпел ради дочери и ради Клана Цин! Он все еще надеялся, что однажды он войдет в Сяньтянь, но так как ему пришлось терпеть ради семьи, он понимал, что такое маловероятно. Сяньтянь, наверное, был не для него.

"Дедушка, давай я займусь этим. Когда мы прибудем в Резиденцию Янь, я хочу войти туда от имени своей матери", тихо ответил Цин Шуй.

"Цин Шуй, они семья твоего отца. Ты считаешь, что ты можешь так поступить?" спросила Цин Ло.

Хоть эти слова и прозвучали просто и буднично, Цин Шуй понял, что дедушка беспокоится. Он знал, что его отец оказался трусом, но старик был другим. В Городе Тысячи Миль он был уважаемым человеком, которому пришлось пережить большое унижение. Поэтому он так хотел, чтобы все члены его семьи вошли в Сяньтянь, а, может быть, и стали Боевыми Королями.

"Я - часть Клана Цин. Фамилия моя - Цин. И Клан Янь мне не родня. Я заставлю их заплатить за мучения моих матери и деда", холодно и ясно ответил Цин Шуй.

Цин Ло очень гордился тем, что у него такой внучатый племянник!

"Тогда что ты сделаешь с тем человеком? Все же твоя мать любила его. И ты его плоть и кровь".

"Этот человек уже мертв. Он умер еще до того, как у меня появилась возможность задать ему пару вопросов. Теперь в Клане Янь остался единственный человек, который меня беспокоит. И нет никого, кто удержит меня", резко сказал Цин Шуй, но глубоко внутри ему было больно. Боль эта разрывала его сердце, не потому, что он потерял отца, а потому, что его мать потеряла любовь. Двадцать лет страдала его мать, но наступил день, когда она могла бы увидеться снова с любовью всей ее жизни, но не сможет. Хоть она и сказала Цин Шую, что не скучает по нему, он-то знал, что она скрывала свои настоящие чувства.

Цин Ло был неприятно удивлен известию о смерти зятя. Он даже не думал, что тот так рано умрет. Но что его больше беспокоило, так это то, что Цин Шуй попытается убить всех в Клане Янь, потому что теперь на его пути не было никакого препятствия.

"Цин Шуй, ты планируешь уничтожить весь клан Янь?" спросил Цин Ло. Он не хотел видеть такое развитие ситуации несмотря ни на что, ведь Цин Шуй был кровным родственникам Клану Янь.

А Цин Шуй все думал о смерти своего отца. Его маме больше не о ком скучать. А его сестра, о которой они больше всего переживали, жила на улице и торговала чайными листьями.

Чем больше он думал об этом, тем больше закипал. Жгучая ненависть все больше подводила Цин Шуя к мысли стереть Клан Янь в порошок!

"Возможно. Пошло двадцать лет, дедушка. Слишком много времени. Ты узнаешь, когда настанет время. И, Дедушка, я обещал к концу года уникальный подарок", улыбнулся Цин Шуй. Но улыбка эта была зловещей.

"Цин Шуй, они все-таки..."

"Дедушка, он умер. Это означает, что он с ними больше не связан. Ты знаешь, как он умер?" перебил его Цин Шуй. Цин Ло замолчал. Он понял, что значит последняя фраза. Цин Ло тяжело вздохнул.

"Дедушка, я не могу это сказать Маме. А ты знаешь, чем сейчас занимается Цин Цин?"

Цин Ло вздрогнул при упоминании имени девушки. Смущенно он смотрел на своего внука.

"Давным-давно ее выгнали из Клана Янь, но свободы ей никто не дал. Каждый день она вынуждена торговать чаем на улицах города Янь. Единственная причина, по которой она все это время держалась, это то, что она верит, что ее мать однажды приедет и заберет ее с собой". Цин Шуй внезапно замолчал, снова вспомнив ее тоненькую, как веточка, фигуру, такую одинокую и покинутую.

У Цин Ло задрожали руки. Он не стал спрашивать Цин Шуя в деталях, но одно было точно, что этот рассказ был чистой правдой.

Скорость их полета была в несколько раз меньше, чем когда Цин Шуй летал в Пещеру Божества. Дело было даже не в невысокой скорости Златокрылого Кондора, а в том, что Цин и, Цин Ло и Цин Ю не были воинами Сяньтянь, поэтому не смогли бы выдержать ужасающую скорость.

Гора за горой, вершина за вершиной. Цин Шуй рассматривал горную цепь под собой и неожиданно почувствовал непреодолимое желание прогуляться по этим горделивым вершинам.