Древняя техника усиления

Это были Лай Чусун и Лай Цзютянь!

"Цин Шуй, я отправляю с тобой несколько своих лучших бойцов. Пусть они сопровождают тебя, проверят заодно, что все в порядке!"

"Спасибо, дядюшка. Но как я уже говорил, мы, Клан Цин, сами решим дела с Кланом Янь!" И Цин Шуй отклонил предложение Лай Цзютянь. Он отказался, потому что не хотел вовлекать других в это дело, он и без этого был им должен за такое гостеприимство. Прими он предложение, и долг увеличился бы.

Сразу после ухода Лай Чусуна и Лай Цзютянь, спустилась Цинцин, одетая в белоснежную шубку и пару белоснежных сапожек. В ее движении появилось больше жизни и энтузиазма. Однако на ее прекрасном лице царила печаль.

"Давайте отправимся в Резиденцию Янь!" Она говорила спокойным голосом, явно сдерживая свою ярость.

Этот день, наконец, наступил!

Глава 397

Глава 397. Убей их, пусть начнется резня.

"Отправляемся в Клан Янь!" спокойно сказал Цин Шуй, однако от его слов у всех закипела кровь. Этот день, наконец, наступил!

Цин И начала непроизвольно дрожать. В глазах Цин Ло горел огонь, и это был огонь сомнения.

И вдруг на лице Цин И показались слезы!

"Что не так, мама?" спросил Цин Шуй, увидев хрустальные капельки на щеках матери. Она заплакала, увидев Цинцин. Она не проронила ни слезинки, когда услышала о смерти Янь Чжунъюэ, но сейчас она не могла остановиться.

"Мы можем, наконец, отправиться в Клан Янь, но его там больше нет..."

"Но его там нет", подумал Цин Шуй. А у него и не было воспоминаний о нем. Единственное, что он чувствовал, это негодование. Он был тем человеком, кто принес боль его матери на целых двадцать лет, кто заставил Цин Шуя и весь Клан Цин страдать... Цин Шуй знал, что его мать все еще скучала по нему. Может быть, она просто подавляла свои чувства все это время. Но теперь, когда они собрались, стереть Клан Янь с лица земли, ей вспомнилась его жалкая смерть. И она думала о том, что он все-таки любил ее. И это доставляло ей огромную боль.

Цин Шуй знал, что последние двадцать лет его мать с нетерпением ждала тот день, когда он вернется и заберет их с собой. Но все закончилось тем, что она просидела в ожидании двадцать лет, а он уже помер, а их дочь страдала, живя на улице.

Цинцин теперь была рядом. Но все еще чувствовала себя одинокой. Отец был для нее главным человеком. Десять лет прошло с тех пор, как он покинул ее, боль в ее душе возникала всякий раз, когда она вспоминала о нем. Она смотрела на Цин Шуя не потому, что он был хорош собой, а потому, что он напоминал ей ее отца.

...................

Когда Лай Цзютянь вышли, Цин Шуй и его команда погрузились в роскошную повозку и медленно отправились прямо в Клан Янь.

Этот день наступил!

Цин Шуй вздыхал про себя:

"Клан Янь, я иду!"

"Цин...Шуй..."

Впервые Цинцин впервые назвала его по имени. Цин Шуй очень обрадовался, даже больше, чем когда он пробился на пятый небесный уровень! С самой встречи она не произнесла ни слова сама.

"Что такое, сестра? Говори все, что думаешь", сказал Цин Шуй с улыбкой.

"Пожалуйста, пощади родню отца. Они самые слабые во всем клане", тихо сказала она.

Цин Шуй торопливо кивнул. Он уже многое узнал про Клан Янь, особенно про Основную ветку. Перед засевом семян необходимо выкопать корни. Он подверг Вэньжэнь Угоу смертельной опасности, потому что в прошлый раз не довел дело до конца. Он уже пожалел об этом, и будет жалеть до конца своих дней.

Цин Шуй изначально планировал вырезать весь клан Янь. а теперь, когда Янь Чжунъюэ был мертв, его уверенность только возросла. Но тут прозвучала просьба Цинцин, и Цин Шую ничего не оставалось, как согласиться, потому что меньше всего он хотел, чтобы она вновь захлопнула дверь в свое сердце, которое начало потихоньку открываться. Слишком трудно будет убедить ее открыться!

Карета резко остановилась.

"Мистер, кто-то стоит на дороге", крикнул возничий.

Цин Шуй сразу понял, в чем дело. Они были уже недалеко, и ни за что Клан Янь не позволит, чтобы их дорога была ровной и гладкой.

"Давайте выйдем. Нам тут недалеко. Прогуляемся пешком", тихо произнес Цин Шуй и вывел всех из повозки. Цин И и другие женщины вышли одна за другой. Цин Шуй и другие мужчины из его клана были полностью облачены в доспехи. Женщины в прекрасных шубах выглядели еще более обворожительно под лучами зимнего солнца, чем тут же привлекли много внимания к себе. Многие даже останавливались: так много красавиц появилось неожиданно, так что естественно, что мужчины и женщины останавливались и с завистью провожали их взглядами. Так одержимы красотой могут быть только люди.

"Какая роскошь. Я впервые вижу таких красавиц, особенно вон та, в белом!"

"Посмотрите на ту, в фиолетовом манто. Какая страстная. Говорят, такие хороши в постели".

"Самая красивая - в красной шубке. У нее красота такая холодная, а одета она в огненные цвета. Такая холодная красота выше всяких похвал. Интересно, кто ж тот счастливчик, кому досталась такая жена".

..................

Цин Шуй смотрел на ряд в двадцать с лишним человек, стоявших вдалеке. На авангарде стояли трое молодых людей, двое молодых людей около тридцати лет и один толстячок постарше. Глаза толстячка слегка косили, придавая ему яростный вид. В глаза сразу бросались два тонких молотка в его руках. Головки молотков были огромными, размером с автомобильную покрышку; они излучали доминирующую ауру, которая вызвала бурные обсуждения среди зевак.

"У этого Янь Исюнь, говорят, огромная сила. Он родился с нею. С виду вроде тяжелый, но крепкий. Ходят слухи, что он один может повалить дьявольское чудовище своего уровня!" сказал некто с завистью, глядя на гигантские молотки в руках воина.

"Двое впереди - самые талантливые в текущем поколении в Клане Янь..."

.........

"Ты, значит, у нас будешь Цин Шуй. Ты даже не знаешь, как ты переоценил свои силы", презрительно произнес один симпатичный юноша. Цин Шуй показался ему слишком молодым. Хотя он слышал, что тот является самым молодым Старшим в Небесном Дворце, он не верил, что Цин Шуй на самом деле очень способный воин. Его и самого в детстве называли одаренным ребенком. Всего было в достатке: лекарственных гранул, природного таланта и прилежания... А еще у него был большой опыт реальных боев, поэтому он не уступал никому из своего поколения. Узнав возраст Цин Шуя, которому не было и двадцати, он стал смотреть на него с презрением, потому что считал, что его переоценили.