Древо миров

Железная Рука погрузил в нее свой меч по самую рукоять. В лицо ему ударила едкая молочно-белая жидкость, щупальца успели обвить кисти рук, сдирая кожу, но хватка их тут же ослабла, раздалось громкое чавканье, и огромное тело скрылось в дыре, оставив после себя вонь и ощущение леденящего ужаса.

Рыцарь опустился перед ругом на колени и принялся отдирать скользкие отростки — подземный гад оставил их, словно ящерица прищемленный хвост.

Ярл открыл глаза и придержал руку рыцаря. Капля его крови упала на кровоточащее запястье Дагеклана — руг тронул запястье пальцем, поднес палец к губам и лизнул. «Теперь ты», — выдохнул он, и Железная Рука повторил этот жест, понимая, что он многое значит.

— Наша кровь смешалась, — сказал Ярл, — теперь мы братья.

— Друзья зовут меня Даком, — кивнул рыцарь, — можешь называть меня так. Но что за тварь…

— Это Белый Червь. Роет ходы под землей, нападает на скот, на шатунов, иногда на людей. Кунн так бился головой о стену, что привлек его внимание. Это хорошо, теперь путь свободен.

— Хорошо-то хорошо, — проворчал гном, — но пусть Опас идет первым: как бы червячок не вернулся. Ну и пасть у этого гада — галит прогрыз!

Рудознатец оказался прав в своих оценках толщины оставшегося пласта соли: они прошли пятьдесят шагов и оказались посреди хода, прорытого Белым Червем в глинистой почве. Дышать стало легче, а идти — труднее: под ногами чавкала вязкая грязь. Влево ход повышался — решили идти туда, рассчитывая выбраться на поверхность.

Когда далеко впереди замаячило неясное пятно багрового света, когда уже потянуло морозным воздухом, сзади раздался стремительно нарастающий шум, и земля затряслась так, что комья глины посыпались сверху.

— Проклятие! — взревел Опас. — Тварь возвращается. Эй, коротконосый, приготовь свой меч, я не хочу попасться червяку на закуску!

— Бесполезно, — сказал руг, тщетно пытаясь извлечь смертоносный луч из оружия ямбаллахов, — Белый Червь движется столь быстро, что просто сметет нас себе в желудок, словно песчинки. Никто не может его одолеть, когда он стремительно выскакивает на поверхность и глотает свои жертвы. А здесь, под землей, в его норе, — и подавно. Убежать мы тоже не успеем.

— Вперед — нет, — подал голос гном, — а вот в сторону… Чего на проходе стоять, посторонимся — гордости не убудет. Если успею камешек заговорить, что в глине сидит. Большой камешек, хороший, известняк называется. Натечные скопления шпата с большой примесью глинистых и песчаных частичек. Множество останков мельчайших созданий… Так, их и будем заговаривать, живые все же были, хоть и во времена оны.

Рудознатец принялся водить маленькими ладошками по камню, выступавшему из стены хода, словно верблюжий горб. Шум все приближался, почва ходила ходуном, осыпаясь тяжелыми комьями. Гном что-то бормотал ласковым голосом, легонько постукивая и поглаживая известняк, как хороший хозяин — вьючное животное. Ярл стоял рядом, Дагеклан — чуть сзади, держа наготове меч, кунн топтался у него за спиной…

Вдруг степняк охнул и бросился бежать по проходу, глубоко увязая в глине. Рыцарь увидел стремительно приближающуюся пасть Белого Червя, в тот же миг поверхность известковой глыбы покрылась множеством мелких огней, словно рой светляков устроил на камне свой праздник, и осыпалась под ноги гнома, открывая глубокую нишу. Гнуб, Ярл и Дагеклан успели нырнуть туда, и огромное белое тело подземного чудовища пронеслось мимо, обдав их тошнотворным запахом.

Дядюшка Гнуб ликовал, подпрыгивая и размахивая колпаком, и было тому два повода: во — первых, заговор сработал как нельзя лучше и вовремя; во — вторых, известковая глыба выходила на поверхность — теперь, когда она рассыпалась, в отверстии над их головами виднелись облака, озаренные отсветами багровых зарниц, и были те отсветы желаннее яркого солнечного света.

Имелась и третья причина, о которой гном помянул, когда они выбрались наружу: «Попал — таки кунн на зуб червяку — по голове и колпак. У нас в Тюирнлги говорят: плох тот, кто не умеет держать кирку, но кто не держит слова — еще хуже».

Потом они увидели длинную вереницу повозок, груженных солью, и меленькие фигурки воинов, шагавших рядом.

Мидгар не выказал особого удивления, встретив воскресшего брата, — руги считали проявление чувств исключительно женской привилегией. Он отложил расспросы до ближайшего привала, но, когда впереди показались темные стены казавшихся покинутыми домов, возы поставили кругом, а в центре, возле камня с тщеславными письменами, разожгли костер, весь обратился в слух и внимательно выслушал рассказ Ярла.

Обсудив все события, братья пришли к заключению, что время вот-вот наступит и надо действовать решительно. В чем должны заключаться сии действия, Дагеклан не совсем понял. Обоз шел в Город, при Мидгаре была Священная Палица, теперь же еще и оружие ямбаллахов. У Железной Руки родилось подозрение, что братья собираются напасть на ругорумов, и он решил спросить напрямик: уж если они принимают его в свою дружину, рыцарь желал знать все до конца.

— Напасть? — презрительно скривил губы Мидгар, услышав вопрос кампанария. — Для этого нам не нужна мощь небесного оружия. Отступники трусливы, их предводитель, именующий себя Мажиком, — ничтожный старик… Я мог бы уже давно и без особого труда захватить власть в Городе. Но в его глубинах скрыто нечто, в чем мы нуждаемся сейчас, с наступлением времени. Проникнуть туда не просто, тут нужна хитрость. И ты, побратим, нам поможешь, ибо отныне твоя цель совпадает с нашей.

— Почему ты так думаешь, Лисий Хвост?

— Твоего короля и его женщину похитил злой бог Ариман. Ты ведь хочешь спасти своего повелителя?

Рыцарь вскочил, отбросив чашу с недопитой брагой.

— Ариман похитил Конна и Эльтиру? Но откуда тебе это известно?

Мидгар ногой пододвинул лежавший рядом мешок, запустил в него руку и вынул небольшую клетку. Внутри, на пучке сухих листьев, сидело странное существо с головой ящерки.

— Кто это? — растерянно спросил Дагеклан.

— Да это же Бу! — раздался сзади голос дядюшки Гнуба, подошедшего с новой порцией браги. — Плохо выглядишь, мелкота, крылышки твои совсем обгорели, да и хвостик изрядно почернел. Шутил свои дурацкие шутки в дымоходе?

— Этот дух сопровождал вашего Конна в Лучезарном Мире, — сказал Мидгар. — Он знает, где искать короля. Ну, побратим Дак, вступаешь в нашу дружину?

Глава четвертая Город

Все позволенное противно, и вялые, заблудшие души стремятся к необычному.

Таркволий Флатт

Сначала Железная Рука решил, что видит Огнедышащие Горы. Темная гряда вздымалась впереди, теряясь в низких облаках, словно наполненных жидким огнем, — равнина, лежавшая перед обозом, была ярко освещена. Но зарево это было не багровым, а желтоватым, похожим на солнечный свет.

— Город, — указал вперед Мидгар. — Свет — из окон, проделанных в крыше.

— Ругорумы делают окна в крышах своих домов? — удивленно переспросил рыцарь.

— В Городе нет домов, а крыша одна на всех.

Лисий Хвост коротко рассмеялся.

Они все шли и шли по равнине, а стена Города как будто не приближалась. Скрипели колеса, фыркали волы, чавкала под ногами грязь. Люди молчали.

Потом они вышли на дорогу. Мощенная каменными плитами, она вынырнула из-под снега, словно водяная змея из озера. Поземка гуляла между щелей и выбоин — видно было, что этой дорогой давно никто не ходит.

Вблизи стена Города оказалась похожей на откос какого — то гигантского плато. Сложенная из огромных желтоватых блоков, подогнанных столь плотно, что стыки едва виднелись, она была чуть скошена внутрь огороженного пространства, но казалось, что стена нависает над головами всей своей чудовищной массой, готовой в любой момент рухнуть и раздавить путников, как ничтожных насекомых, Дагеклан задрал голову, выискивая бойницы, но не увидел ни единого отверстия.

Мидгар остановил обоз возле огромного портала и велел распрягать волов.