Древо скрелингов

Объяснения Клостерхейма ничуть не обрадовали меня.

Шагая по тропинке, которую, по всей видимости, протоптали олени, мы неуклюже двинулись через лес; в своих кольчугах и железных шлемах мы были похожи на доисторических рептилий. Выносливость викингов изумила меня. Они отправились в дорогу, почти не отдохнув. Теперь их ноги выполняли ту же работу, что прежде – руки. Гуннар знал секреты быстрых пеших переходов, позаимствованные у римлян.

Мы поднялись на холм и спустились к его подножью, шагая по вязкой липкой почве, в которой переплетались корни кустов и деревьев безбрежного золотисто-зеленого леса. Над нами кружили ястребы, на ветвях щебетали незнакомые птицы. Окружающий пейзаж скрашивал наш путь. Нам попадались реки, перегороженные бобровыми плотинами, любопытствующие еноты, гнезда белок и ворон, следы оленей, медведей и гусей.

Потом Клостерхейм велел нам замедлить шаг, предупреждающе подняв обе руки. Мы вышли из-под деревьев на осеннюю лужайку на берегу узкого серебристого ручья. Здесь стояли около сорока вигвамов, в воздух лениво поднимались струйки дыма костров, на которых варилась пища.

Индейцы показались мне очень похожими на лопарей, которых я встречал во время службы у шведского короля. У них были такие же черты лица, но более приземистые, угловатые фигуры. В лагере мы увидели собак и другие признаки налаженного быта. Однако я уловил некоторые странности. Индейцы не выставили дозорных и ничуть не удивились, когда мы под предводительством Клостерхейма вступили в деревню.

Заметив меня, они немедля разразились шумными криками. Я привык к подобной реакции, но это племя встретило меня с особенным ожесточением. Клостерхейм принялся успокаивать индейцев, объясняя, что я не враг им и не принадлежу к враждебному народу.

Он добавил что-то еще – я не расслышал его слов, но индейцы оживились и запели, кивая и приветственно потрясая копьями. Все они были невысокими, лишь один или двое – ростом почти с Клостерхейма.

Долгое ожидание ничуть не изнежило их. Они выглядели физически крепкими, как люди, живущие охотой, и носили штаны из хорошо выделанных и надежно сшитых шкур, украшенных всевозможными символами. Локти и плечи курток, а также ягодицы и низ штанов были подбиты кожаными лоскутами, придававшими костюмам этих в общемто малосимпатичных людей довольно привлекательный вид. Казалось, их одежда была скроена по фигуре. Я спросил Клостерхейма, как индейцы научились изготавливать такие добротные вещи.

Клостерхейм улыбнулся.

– Самым обычным путем. Эти хижины, а также большинство инструментов и оружия достались пукавачи от прежних владельцев. Как правило, пукавачи не берут пленных, разве что если им требуется возместить боевые потери. Мои люди застали противников врасплох и истребили их до последнего ребенка. В живых не осталось ни одного минкипипси- если не ошибаюсь, именно так называл себя этот простодушный народ. Но вам нечего опасаться. За них никто не станет мстить.

Мы вышли на окруженную хижинами площадку в центре лагеря.

Индейцы издали громкий приветственный вопль. Казалось, они ждут чего-то или кого-то, а тем временем, сказал мне Клостерхейм, они раскрашиваются, готовясь выйти на боевую тропу. Их суровые квадратные лица напомнили мне далматинцев. Их тела были покрыты белой, красной и синей глиной, а руки и лбы – желтыми разводами.

Некоторые носили в волосах орлиные перья. У воинов были тщательно отделанные резные копья с наконечниками из кости, обсидиана и самородного металла. Мужчины и женщины разразились странным улюлюканьем, которое казалось моему непривычному уху похоронным стенанием. Мы ответили, старательно подражая крику пукавачи, и на этом обряд приветствия был завершен.

Окрестные леса были полны дичью. Тут и там зеленели грядки, на которых индейцы растили овощи. Увидев, что голод нам не грозит, люди Гуннара воспряли духом. Не зная, что делать с курительными трубками, которые нам предложили хозяева, они спрашивали скрелингов, не могут ли те принести немного пива или вина. Однако им хватило наблюдательности заметить, что индейцы пьют только воду и довольно неприятный на вкус настой из мяты и тысячелистника. Однако, затянувшись дымом из трубок, они смирились и начали объяснять скрелингам, как варится пиво.

Нас с должным почтением представили мрачному на вид мужчине которого Клостерхейм назвал младшим Два Языка, или Ипкаптамом.

Щеку и губу Ипкаптама рассекал шрам, но черты его сурового лица были довольно правильными. После смерти отца он стал шаманом племени.

– Но не потому, что этого требовал обычая наследования,- по-гречески объяснил Клостерхейм.- Ипкаптам удачлив и обладает колдовскими способностями.

Наши викинги почти не понимали местный язык, поэтому пукавачи обращались в основном ко мне и Гуннару. Должно быть, мы казались им кем-то вроде полубогов или, вероятнее, демонами. Они называли нас словом, которое невозможно перевести.

Угощение было обильное. Женщины и девушки ставили перед нами миску за миской, и вскоре воцарилась пиршественная атмосфера.

Клостерхейм пытался развеять сомнения Ипкаптама, который, продолжая хмуриться, нанес на лицо еще несколько мазков краски. Когда Клостерхейм предложил удалиться в хижину совета и обсудить предстоящий поход, шаман покачал головой, указал на мой меч и несколько раз произнес слово "какатанава". Он явно не хотел, чтобы я участвовал в беседе. Клостерхейм заспорил с ним, но Ипкаптам встал и отвернулся, швырнув на землю небольшую сумочку, которая была приторочена к его запястью. Я понял это так, что он не желает делиться с нами своей мудростью.

"Какатанава!" Я вновь услышал это слово, брошенное мне, словно ругательство. Клостерхейм заговорил с Ипкаптамом- грубо, повелительно, и, по всей видимости, сумел воззвать к его здравому смыслу. Два Языка сердито смотрел на него, но слушал. Потом он кивнул.

Потом бросил на Клостерхейма еще один сердитый взгляд и вернулся к столу, поглаживая пальцем свой шрам. Он поднял свою сумочку и указал на типи, стоявшее отдельно от других неподалеку от рощицы деревьев и нагромождения камней. Он заговорил серьезным тоном, подчеркивая свои слова энергичными взмахами рук.

Проворчав что-то себе под нос, Ипкаптам подозвал женщин, стоявших рядом, после чего отдал приказ группе воинов. Потом он жестом велел нам идти следом и, продолжая хмуриться, нехотя отправился к большой хижине.

– Это хижина совета,- криво ухмыляясь, сказал Клостерхейм.- Их городская мэрия.

Мы с Гуннаром двинулись за Клостерхеймом и его другом к хижине совета. Я понял, что нам предстоит подготовка к нападению на Золотой город. Наши клинки остались на попечении людей Гуннара. Их превосходство в оружии было подавляющим, и они могли не бояться каких-то там "скрелингов".

Однако я входил в жилище шамана с неприятным чувством, что меня здесь всего лишь терпят.

Глава 12. Видения в хижине

Ты не спрашивай про имя,

Кто, откуда и кем был я.

Но останься и послушай,

Речь и музыку послушай

Как я грезил сон прекрасный,

Грезил, как творят все вместе,

Мир творят свой и законы,

И вигвамы ставят рядом.

Видел дух людей могучих,

Что искать пойдут по миру,

Правду гор искать высоких,