Древо Жизора

Это произошло на Святки в том году, когда Жану де Жизору должно было исполниться восемнадцать лет. Стоял студеный зимний вечер. Жан возвращался домой, из Шомона, куда ездил навестить мать и сестру, и в том месте, где к шомонской дороге подходит дорога на Париж, ему повстречалась группа всадников во главе с человеком, выдающим себя за Андре де Монбара. Три года Жан ждал их, и вот они решили наведаться в Жизор с каким-то известием.

–  Должен вас огорчить, мессир, - сказал Жан, когда он и магистр Андре обменялись приветствиями.
– Жизор захвачен негодяями Бертрана де Бланшфора. Они бесчинствуют в замке и устраивают дьявольские радения около старинного вяза. Я бы хотел, чтобы ваши люди избавили меня от непрошеных гостей. Сейчас как раз подходящий момент. Их в Жизоре всего семеро, не считая мелкой прислуги и дочери де Бланшфора, колдуньи Бернардетты, которая еще называет себя Морриганой. Вас шестеро, да я с вами. Я представлю вас как моих родственников из Шомона, мы нападем на них врасплох и перебьем.

–  Зачем же убивать?
– возразил было Андре де Монбар.
– Может быть, нам удастся наставить их на путь праведный и принять в свое братство. Ведь они рыцари.

–  Они поклоняются дьяволу, - перебил его Жан.
– Это отпетые мерзавцы. Они на моих глазах совершали человеческие жертвоприношения, и их следует истребить, как бешеных собак. О вас они говорили часто. Они считают вас коварным самозванцем, которого надо сжечь живьем на костре, а прах развеять по ветру.

–  Какое канальство!
– вспыхнул Андре де Монбар.
– Немедленно едем в Жизор! Я покажу им, где раки зимуют!

Удача способствовала коварному плану жизорского комтура - в тот день в Жизоре и впрямь находилось только семеро тамплиеров Бертрана де Бланшфора шевалье Дени Фурми, кавалер Люк де Годон, комбаттанты Гуго де Ромбаль, Филипп де Перпиньян и Андре де Лаксале, а также два легионера, несших караульную службу у ворот замка. Выдав тамплиеров Андре де Монбара за своих шомонских родственников, Жан провел их в замок, как бы ненароком поинтересовавшись, где теперь остальные пятеро. Филипп де Перпиньян был в часовне, а четверо других ужинали в гостиной зале. Ворвавшись туда, тамплиеры Андре де Монбара выхватили из ножен мечи и воскликнули:

–  Босеан!

–  Босеан!
– откликнулись тамплиеры Бертрана де Бланшфора.

–  Да здравствует Тампль!
– крикнули первые.

–  Да здравствует Тампль!
– согласились вторые.

–  Проклятье Бертрану де Бланшфору!
– прокричал тут Жан.
– Да здравствует великий Магистр Андре де Монбар!

После этого приветствия закончились и, схватив свои мечи, люди того, кому сейчас было произнесено проклятье, кинулись на людей того, кому прозвучала здравица.

–  Подлый предатель!
– кричал на Жана шевалье Дени Фурми, отбиваясь от ударов своего ученика.
– Какое коварство!

Он никак не мог смириться с мыслью о том, что Жан способен так гадко предать учителя, и, может быть, потому умение драться изменило ему. Сделав очередной ловкий выпад, Жан вонзил свой меч прямо в горло курда-тамплиера и повернул лезвие, обрызгивая кровью рукав своего алло. Тем временем еще трое повалилось на пол замертво - Люк де Годон, Гуго де Ромбаль и коннетабль Андре де Монбара, сраженный рукой Андре де Лаксале, отчаянно отбивавшегося от навалившихся на него врагов. Оставшись в одиночестве, Андре де Лаксале, полгода назад совершавший обряд бракосочетания Жана де Жизора с Бернардеттой де Бланшфор, не думал сдаваться. Он честно сражался и ранил еще одного, но в конце концов смерть настигла его после удара в висок острием меча. Он выронил свой меч и был пронзен еще двумя ударами в грудь, после чего испустил дух.

–  Теперь идите и убейте тех двух легионеров, что стоят у ворот на страже, - приказал Жан де Жизор.

Через несколько минут его приказание было выполнено, и он повел убийц в часовню, где ожидал найти Филиппа де Перпиньяна, троюродного брата своего тестя. В часовне горели свечи и было пусто, но, подойдя к колодцу, Жан увидел, что чугунное надгробие Шарля де Бонвиля сдвинуто в сторону.

–  Прошу двоих из вас взять факелы и следовать за мной, - сказал он и шагнул на первую ступеньку, уходящую в глубь колодца. Два командора, одного из которых звали Жак, а другого Амбруаз, с факелами последовали за Жаном. Они спустились вниз, прошли мимо могилы Шарля де Бонвиля и отправились в подземелье. Все медленнее Жан двигался, приближаясь к залу проклятой скважины. Наконец, впереди показался свет, и Жан приказал двум своим спутникам остановиться, а сам медленно-медленно, стараясь не издать ни звука, пошел дальше. В зале, где располагался бездонный колодец, скрывающий в своем чреве щит Давида, горел один единственный факел, и при свете его Жан увидел Филиппа де Перпиньяна и свою жену Бернардетту. Они сидели голые на краю скважины, свесив в ее жерло ноги и, видимо, испытывая от этого какое-то особенное удовольствие. Одной рукой Филипп обнимал Бернардетту за талию, а другой ласкал ей грудь. Жан махнул рукой своим отставшим спутникам и те зашагали к нему, неся факелы. Услышав шаги, Филипп и Бернардетта вскочили и принялись быстро натягивать на себя одежды.

–  Убейте этого негодяя!
– вскричал Жан де Жизор, а сам подбежал к своей жене, горя кровожадным гневом, схватил ее за волосы и отсек ей голову. Гримаса ужаса и страдания обезобразила лицо красивой распутницы, став ее последней миной.

–  Отправляйся в ад!
– прохрипел Жан, швыряя голову изменницы в бездонный колодец. Туда же вслед за головой отправилось и обезглавленное тело. Филипп де Перпиньян тем временем отчаянно отбивался от двух тамплиеров Андре де Монбара. Силы были неравные, но Филиппу удалось нанести смертельный удар Амбруазу.

Тот зашатался и последнее, что успел сделать для своей безопасности, упал как можно дальше от страшного колодца. Но это было уже бесполезно - в следующий миг жизнь покинула его. Тем временем Жак отомстил за своего товарища, выбив оружие из руки Филиппа и пронзив его своим мечом насквозь.

–  Вот твоя расплата, мерзавец!
– воскликнул он в пылу убийства, стоя над поверженным врагом.

–  А вот твоя, дуралей!
– сказал Жан де Жизор, мощным ударом отсекая Жаку голову.

Тотчас в коридоре подземелья заслышались шаги.

Жан поспешно выдернул из трупа Филиппа меч Жака и бросил его в колодец. Подумав, он спихнул туда же тело и голову Жака, вновь до мурашек по спине поражаясь тому, как страшно все это падает в бездонную глубину - звука падения так и не дождешься. Только недолгий гул, и затем - молчание.

–  Все кончено, - сказал Жан, встречая старого Андре де Монбара и двух его тамплиеров.
– Мерзавцев оказалось трое. Двоих и Жака поглотила бездонная пропасть этого колодца.

–  Жак Амбруаз!
– воскликнул Андре де Монбар в отчаянии.
– Мои верные друзья! О, как много друзей потерял я в своей жизни! Колодец... Нечто подобное я уже видел в Иерусалиме. Командор Жан, вы уже исследовали его? Там могут оказаться тайники с несметными сокровищами.

–  Увы, - покачал головой Жан де Жизор.
– Тайники есть, но сокровищ в них уже давно нет. Кто-то успел побывать здесь до меня.

–  А как глубоко вы спускались?

–  Ниже чем на тридцать локтей спуститься туда невозможно. Глубже становится нечем дышать. Могила, которую вы могли видеть у входа в подземелье, принадлежит одному из людей Бертрана де Бланшфора, который скончался, когда его опустили слишком глубоко в колодец. Не выдержало сердце.

–  А глубину самого колодца пытались установить?

–  Это невозможно. Такое впечатление, что колодец не имеет дна.

–  Как же нам извлечь тело Жака?

–  Никак, мессир. Оно навеки упокоилось с телами тех, кого приносили в жертву страшным недрам.

Так Жан де Жизор вновь сделался холостым.

Люди человека, выдающего себя за Андре де Монбара, пробыли в Жизоре несколько дней. Уезжая, они отдали приказ готовиться к путешествию в Иерусалим, где в день Святой Пасхи Христовой состоится провозглашение Андре де Монбара великим магистром ордена тамплиеров. Как только они уехали, Жан изготовил веревку с узлами, спустился с нею в подземелье и там привязал один конец веревки к скобе, глубоко вбитой в каменную стену. Предприятие было рискованное, но Жаном владела необъяснимая уверенность, что все получится как надо.