«Дрион» покидает Землю (журн. вариант)

Но все усилия были напрасны: люди спали так крепко, словно их опоили снотворным зельем.

–  Мне это не нравится, - хмуро сказал Искра.
– Это не простой сон. Они заболели, и причина болезни - шар.

–  Ну ты скажешь. Простой шар…

–  Простой?.. А скажи-ка честно, Пётр, ты ничего не чувствовал, когда находился возле шара?

–  Признаться, когда ребята проносили его мимо меня, во мне аж сердце похолодело…

Он замолк и несколько секунд смотрел на Искру широко раскрытыми глазами. И вдруг сорвался с места и со всех ног бросился к лагерю, крича срывающимся голосом:

–  Прочь от шара! Уходите от шара!

С побледневшим от ужаса лицом Искра побежал вслед за ним.

Когда они добежали до лагеря, шар уже был укреплён, а неподалёку, шагах в двадцати от него, стоял часовой с винтовкой. Но это был не красноармеец из отряда охраны, а Юра Карцев. Лапин и Искра остановились перед ним и с минуту, тяжело дыша, не могли произнести ни слова. Карцев молча рассматривал их перекошенные лица и наконец спросил:

–  Чего это вы дышите, как загнанные лошади? Уж не Худояр ли хан за вами гонится?

–  Кто тебя поставил часовым? Где Егоров с ребятами?
– через силу проговорил Лапин.

–  Ваш отряд, товарищ командир, умаялся с шаром и отправился поспать. Но помня ваш приказ поставить часового, Егоров попросил меня послужить часика два в армии. Вот я и стою.

–  А где Николай Фёдорович, Наташа?
– изменившимся голосом спросил Искра.

–  Эти у себя в палатке. Забрали с собой Расульчика и пошли сортировать вчерашние пробы. А у вас как? Нашли доблестный отряд Мирзы Икрамова?

Лапин и Искра ничего не стали объяснять. Они поспешили к палатке, в которой размещалась охрана.

Егоров и пятеро молодых бойцов лежали на своих походных тюфяках усталые и сонные.

–  Егоров, что случилось? Чего это вы завалились спать среди бела дня?
– взволнованно спросил Лапин.

Егоров попытался встать, но ему не удалось. Он посмотрел на командира виноватыми глазами:

–  Ослабли мы что-то, товарищ командир. Так повело на сон, прямо спасу нет. Разрешите чуток вздремнуть, и тогда мы снова будем в полной боевой форме…

–  Ладно, спите, - кусая губы, проговорил Лапин, и, потянув Искру за рукав, вышел вместе с ним из палатки.

Четверо да этих пятеро, девять получается. Девять человек спят. Самые крепкие, самые здоровые мужики!..

–  Пошли, Вацлав, к начальнику. Может и там кто уснул…

В палатке Плавунова всё было благополучно. Николай Фёдорович сортировал образчики руды, Наташа под его диктовку заполняла этикетки, а Расульчик складывал маленькие полотняные мешочки в большие перемётные сумки и тонким голосом пел таджикскую песню.

–  Николай Фёдорович, можно вас на минутку?

Плавунов оторвался от работы и встал.

–  Что-нибудь случилось?

Искра и Лапин отвели его подальше от палатки.

–  Вы прикасались к шару?
– в упор спросил Лапин.

–  Нет, Пётр Иванович, не прикасался. А что такое?

–  Наташа и Расульчик тоже не прикасались?

–  Могу поручиться, что нет. Как только шар притащили, Наташа схватила Расула и увела к себе в палатку. С тех пор они из неё не выходили… Но что, собственно, произошло?

–  Объясни, Вацлав. А то у меня всё в голове перевернулось, - тихо проговорил Лапин и, достав кисет, принялся скручивать цигарку. Пальцы его при этом дрожали, махорка сыпалась на камни.

Искра коротко рассказало своих ощущениях возле шара, напомнил, как Мирза Икрамов говорил о «злом шайтане», и наконец доложил, что всех, кто прикасался к шару, сморил непонятный сон.

Лицо Плавунова покрылось бледностью:

–  Я думал, я один испытал чувство страха… Никогда не прощу себе этой преступной неосторожности!.. Но шар, этот шар! Неужели можно допустить, что из обыкновенной шёлковой материи…

–  А может, она и не шёлковая вовсе!
– проворчал Лапин, яростно дымя цигаркой.

–  Не собираетесь же вы утверждать, что он сделан из плотной массы!
– вскричал Плавунов.

–  Вы же видели, как он снижался! Я скорей допускаю другое. Возможно, это газ натворил. Просачивался как-нибудь сквозь оболочку… Пойдёмте, осмотрим шар ещё раз.

Они прошли между валунами к нише в горе. Остановились неподалеку от Юры Карцева и долго смотрели на шар.

–  По-моему, он немного потускнел. Раньше у него был яркий серебристый цвет… - сказал Искра.
– А что, если бросить в него камнем?

–  Попробуйте.

Искра поднял небольшой камень со сточенными гранями и осторожным, плавным движением бросил его в шар. Камень легко коснулся белой оболочки и скользнул по ней вниз. Послышался тихий мелодичный звон.

–  Он из металла!
– вскричал Плавунов.
– А ну ещё раз!

Теперь Лапин поднял камень, увесистый, крупный, и резким движением, словно гранату на учении, запустил в шар. Звон раздался сильный, как от удара в колокол, а камень рикошетом отлетел в сторону, не оставив на поверхности шара царапины.

–  Прямо чудеса какие-то!
– крикнул со своего поста Юра Карцев.
– Можно, я из винтовки в него?

Лапин погрозил ему кулаком:

–  Часовому не положено зря палить. Стой, пока не сменят, да гляди в оба!

–  Есть глядеть в оба!

–  Да-да, оболочка его определённо сделана из металла, и притом из довольно прочного!
– возбуждённо проговорил Николай Фёдорович.
– Значит, всё дело в ней, в этой оболочке… Но почему это чудовищное чувство страха? Почему этот сон?!

–  Не волнуйтесь, Николай Фёдорович. Может, ещё всё обойдётся. Проспятся и снова будут молодцами, - сказал Лапин и, помолчав, добавил: - Погонщиков бы надо перевезти в лагерь да ишаков с плато пригнать.

–  Хоть бы обошлось, Пётр Иванович. Иначе ведь… - И, не договорив, Плавунов махнул рукой и направился к палатке красноармейцев.

Искра и Лапин сами занялись перевозкой Мирзы Икрамова и его товарищей. Когда печальный кортеж подъезжал к лагерю, из палатки выбежала Наташа.

Бледная, растерянная, наблюдала Наташа, как спящих погонщиков переносят в палатку красноармейцев, обитатели которой уже тоже были охвачены непробудным сном. Погонщиков уложили рядом с бойцами охраны, чтобы легче было наблюдать и ухаживать за всеми пострадавшими.