Дробь! Не наблюдать! Орудия на ноль! Чехлы одеть!

— Вице-адмирал не может сдаваться капитану цур зее.

— Я принимать вашу капитуляцию и не буду. Я буду под водой облучать вас гидролокатором, пока корабль не поднимет флаг ВМФ СССР.

— Командир! Пять целей по пеленгу 230, дистанция 640! Это те буксиры, которые выходили из Альтен-фьорда.

— Цилиакс! Почему вы не повернули свои буксиры и транспорты назад?

— Это была наша последняя надежда.

Августинович пошёл разбираться с конвоем.

— Не топите их! Они сдадутся! — сказал адмирал.

— Вы в это верите? Транспорт и судно обеспечения будут потоплены. Буксирам можете предложить сдаться.

— Командир, цели развернулись и отходят!

— Верните "К-1".

Спустя восемь часов подошли надводники, здесь уже дрейфовали "Седов" и "Сибиряков". Самым упёртым оказался командир "Хиппера" капитан 1-го ранга Ганс Хартманн. Его механики вот-вот обещали дать ход. Но, спустя некоторое время, доложили, что больше 6–8 узлов дать не смогут. Хартманн застрелился. Англичане, всё-таки, прослышали о разгроме, и на следующий день появился "Эдинбург" и четыре тральщика. Они привели за собой сбежавшие немецкие буксиры, которых перехватили в открытом море. Именно оттуда они и узнали, что у берегов Новой Земли происходит катастрофа немецкого флота. Двое суток Головко разбирался со всем этим хозяйством, а первый дивизион нарезал круги вокруг орды судов и кораблей, внимательно прослушивая море. И не зря! На счету всех лодок появилось ещё по одной потопленной субмарине. "Лютцов" чуть не утонул в Белом море, получив бомбу с Юнкерса. Все четыре корабля встали в Северной Двине.

Жуков уже собирался отходить в Полярный, когда его неожиданно позвал начальник особого отдела Беломорской флотилии.

— Товарищ капитан первого ранга! Тут один немец говорит, что вы обещали с ним встретиться!

— Я? Немцу? Обещал?

— Он утверждает, что "Да". Несёт небылицы, что в бою у Новой Земли потопил два немецких эсминца.

— Да, был такой! Это далеко?

— Нет, не очень, в госпитале. Действительно: немец топил немцев?

— Да, они хотели потопить его, и он был вынужден защищаться.

— Тогда понятно.

Через пятнадцать минут были в морском госпитале, там Владимир встретился с капитаном первого ранга Вильгельмом Меендсеном-Болькеном, и, при нём, повторил следователю, что рекомендовал капитан цур зее защищаться, и что ранен Болькен был в бою с двумя немецкими эсминцами, когда его корабль был без хода.

— Спасибо, капитан Жуков. У меня могли бы быть большие неприятности в лагере. А так… Увидимся!

Вечером того же дня, дивизион в составе шести лодок, вышел из Молотовска в Полярный, три лодки оставались на СевМаше, придут через полмесяца. До "дома" добрались без приключений, а там началась "пора перемен": дивизион перевели в Оленью губу, где построили три "дома" ДКС, барачного типа, и два пирса для стоянок лодок, и к ещё одному поставили, пришедшую из Англии, плавказарму, три буксира и пять "кораблей ПЛО". На сопках соорудили позиции для крупнокалиберных зенитных батарей, внутри натыкали позиций МЗА. Вход перегородили боновым сооружением. Служба ОВРА и береговые службы флота продолжали строительство причалов и береговых сооружений. Отсутствовала бункербаза, не было позиций для мин и торпед. Шахтёры только начали долбить одну из сопок. Сюда должны были перебазироваться 3-й и 4-й дивизионы: самые многочисленные, но, флоту не хватало стройматериалов и людей, чтобы создать более-менее приемлемые условия для большого количества комсостава в условиях войны и разрушений в Полярном от бомбёжек. Лишь летом 42-го пришли "сборно-щелевые" дома и стройматериалы для причалов. Само собой, как на командира дивизиона, на Жукова свалилась и куча забот по строительству базы. Главное, единственный тренажёр, естественно, остался в Полярном. Генералы Кустов и Кабанов, на которых тоже "свалилось" это счастье, выделили два строительных батальона и один сапёрный. Основные работы по причалам вели водолазы ЭПРОНа и два небольших плавучих крана. Из-за высоких приливов, причалы получались высокими и неудобными для лодок. Но контр-адмирал Виноградов нежелание Жукова перемещаться в Оленью губу отмел тем, что для "малюток" и "эСок" там ещё более неудобно.

— А почему не плавучие? Ведь удобнее было бы!

— Цемент и арматуру выделили на стационарные. Чё ты-то беспокоишься?

— Мне лодки ставить некуда! И негде хранить торпеды и мины. Грузимся прямо с колёс. Это не дело.

— Ты знаешь, давай-ка, мы тебе начальником береговой службы определим Авраменко Александра Ефимовича? Он в Йоканьге строил базу. Все ходы-выходы знает. Вот только за ним глаз да глаз нужен, иначе много материалов окажется в соседних колхозах! Зато всё будет построено и в срок.

Пошли к Головко, тот согласился назначить хитрого и пронырливого полуукраинца-полуеврея на должность начальника береговой службы и тылового обеспечения. Тот начал, сразу, строительство свинофермы! Получив втык от Жукова, построил помещение для тренажёра, слетал в Ленинград, согласовал строительство наплавных причалов на местах будущих стационаров, выбил пусть небольшую, но плавмастерскую, которую перетащили из рыболовецкого колхоза имени Коминтерна. Мастерская была немецкая, ещё дореволюционной постройки, с хорошим станковым парком, трубогибными машинами, кузней и сварочными аппаратами.

Но, это было уже позже, а в тот день Жуков и Головко были приглашены на линкор "Кинг Георг V" на шумную пьянку, которую устроил адмирал Фрейзер в честь победы над океанским флотом Германии. Каким боком флот Метрополии имел к этому отношение, Жуков не понял, но Головко приказал следовать за ним, предварительно поздравив Владимира Николаевича со званием контр-адмирала и разрешив ему повесить, в виде третьей звезды героя, один из дубликатов. Верховный Совет утвердил представление на звание трижды Герой Советского Союза. В этот раз все происходило очень быстро! Сталин старался на полную разыграть совершенно неожиданную победу в полярном море, и пытался "сорвать банк". Наиболее сильно повреждённый "Лютцов", с затопленным машинным отделением, будут ремонтировать англичане, но на СевМаше, до конца войны он останется в составе Северного флота, потом уйдёт в Англию. Три остальные корабля остаются в СССР, на их ремонт выдан беспроцентный кредит, и открыта подписка на его погашение в США и Англии, из Америки вылетела группа специалистов, которая окажет помощь в составлении проектов переоборудования, заказов на запасные части, недостающее оборудование и, главное, винты для всех кораблей. Совершенно неожиданно для всех, малочисленный Северный флот показал бешеную эффективность. На фоне продолжающегося наступления Японии в Тихом океане, больших потерь в Атлантике, всё это выглядело нереально. И лишь фотографии раскрашенных полярным камуфляжем силуэтов двух линкоров и двух тяжёлых крейсеров под бело-голубым флагом ВМФ СССР, идущих на буксирах в устье Северной Двины, подчёркивали, что в мире появилась новая военно-морская мощь. Естественно, что все разговоры в "адмиральской" кают-компании "Джорджа" крутились возле "Новой Земли". Больше всего интересовало Фрейзера:

— Почему Вы не поставили нас в известность?

— Контр-адмирал Жуков, он оказался в том районе, когда сопровождал PQ-20, боясь спугнуть "Тирпица", прислал мне вот эту радиограмму. — и Головко показал и перевёл Фрейзеру бланк РДО Жукова, в которой он просил сократить до минимума радиообмен, чтобы не спугнуть немцев. Фрейзер изумлённо посмотрел на Жукова.

— Вы предусмотрительны!

— Я уже выходил на него в атаку, господин адмирал, 5-го июля, но, за пять минут до залпа, он развернулся из-за того, что одна из моих лодок атаковала другой отряд кораблей, Цилиакс немедленно лег на контркурс, и ушёл в Хаммерфест. "Шеер" не знал, что в районе находятся четыре лодки, и изображал бедного маленького козлёнка, которого используют, как приманку для тигра. Вы же, адмирал, служили в Индии?

— О, да! И на тигров охотился! Да, совершенно согласен с вами, очень похоже! Но, позже?

— Шли переговоры с немцами, последний из них согласился капитулировать за восемь часов до прихода "Эдинбурга". Я уже собирался его топить, но его командир застрелился, или его застрелили, и немцы сдались. В дальнейшем, мой дивизион только охранял конвой, а командование операцией осуществлял вице-адмирал Головко. Ваш крейсер очень помог нам, захватив немецкие буксиры, оставшиеся без охранения. Насколько я в курсе, один из тяжёлых крейсеров достался Великобритании, в качестве приза за спасение. Мы, конечно, могли довести их и самостоятельно, но, с меньшей скоростью, и, подвергая себя и трофеи возможности атак с воздуха. Немцы дотягиваются авиацией до Горла Белого моря.

— Да, "Лютцов" будет передан нам после войны, уже подписано соглашение об этом. Но, адмирал, как вам удалось провести такой неравный бой и выиграть его? У противника было 12 кораблей ПЛО.

— Туман, господин адмирал, у немцев было только 7 кораблей, имевших локаторы. Первым же ударом мы вывели из строя шесть из них. И тренажер, который мы сделали здесь, в Полярном, на котором, до мельчайших подробностей, можно обучить командиров лодок совместным действиям. Так что, никакого секрета: хорошо сплаванная команда командиров лодок, локаторы и гидролокаторы. И, у нас нет проблем со взрывателями на торпедах!

— О, да! Это просто бич! Почти половина наших торпед не срабатывают. Мне оказана честь пригласить вас в Лондон, господин контр-адмирал! Народ Великобритании хочет видеть победителя "гуннов".

Жуков взглянул на Головко, тот согласно махнул головой.

— Да, господин адмирал, мне передавали из Москвы, что поступил такой запрос от Премьер-министра Черчилля. Но, предварительно, адмирал Жуков вылетит в Москву для награждения у нас.

— Тогда мы пришлём за ним "Ланкастер".