Дрон

Третий участник кого назвали Лайном, ответил на кивок, поднятием своего бокала и также припав губами, стал мелкими глотками получать удовольствие от напитка. Лайн в отличие от высокого Мартина и дородного здорового бородача, отличался своей статностью и яркой внешностью. Длинные светлые волосы свисали чуть ниже плеч, брови прямые, сходящиеся на переносице, высокий лоб, впалые бледные щеки, тонкие губы, острый нос и заостренный подбородок, делали его похожим на какого-нибудь знатного графа или молодого герцога. Одежда, сидевшая на нем, подчеркивала его хорошо сложенное тело и свидетельствовала о хорошем вкусе. Весь его вид говорил о том, что молодому человеку ни как не больше трех десятков лет. Но если присмотреться к нему внимательней, то можно было заметить множество мелких морщин вокруг глаз, а также наличие двух шрамов на лице. Один из них, чуть видимый, пересекал левую бровь и верхнею часть лба. Второй же, совсем свежий, на правой щеке. Сразу же бросался прямо в глаза, и выдавал в нем серьезного молодого человека, привыкшего отвечать за свои действия и добиваться желаемого. Ну а если же заглянуть в удивительно странные желтые глаза, так часто привлекающие к себе внимание, возникало жгучее желание, как можно быстрее отшатнуться от их обладателя. Так как от них веяло не то что молодостью или опытностью, а такой древностью, что самый глубокий старец, на всех просторах Асоноиды, мог чувствовать себя еще не родившимся младенцем.

В прочем глаза выдавали не только Лайна, но так же и двух других его собеседников собравшихся в этой небольшой зале, в их глазах светилась та же древность.

Начавшаяся было небольшая беседа по обсуждению Манкана, умолкла почти сразу же, как трое магов в зале принялись пить кунш. Этот напиток обладал такой способностью, что какой бы важный и срочный разговор не был, он мог подождать до тех пор, пока еще не выпит этот удивительный нектар.

Мартин, закутанный в длинный лощеный зеленый халат, покрытый золотистой пыльцой, выдавал в нем человека привыкшего к большим удобствам и достатку. Откинувшись в своем глубоком кресле, он небольшими глотками потягивал кунш и от удовольствия позволил даже закрыть себе глаза и расслабиться. Такое состояние безмятежности он позволял себе слишком редко, но в кругу своих друзей, он мог себе это позволить.

Первым нарушил затянувшееся молчание, туго обтянутый бугрящимися мышцами бородатый Хэмис, облаченный в штаны и куртку, сделанные из тонкой меховой кожи, и в мягкие не высокие сапоги.

– Ну что ж Мартин удивил, так удивил. Я даже не могу припомнить, когда мне удавалось в последний раз отведать такого удивительно кунша. Даже, несмотря на довольно странный вид этого твоего Манкана, я бы не отказался его у тебя купить, что бы наслаждаться этим напитком по утрам.

– Должен буду тебя огорчить Хэмис, но я уже слишком привязался к этому малышу и без него буду себя чувствовать совсем не уютно.

– Жаль, конечно, но все же подумай. Если он тебе вдруг надоест, то ты будешь знать, куда его можно пристроить, – улыбаясь, проговорил он, вызвав в ответ такую же улыбку.

Лайн, следивший за друзьями, не преминул про себя отметить, что хоть Борода и не надеялся получить положительный ответ на свое предложение, все же расстроился из-за отказа, а такое чувство возникало у него довольно редко. Поэтому Хемис, желая скрыть свое огорчение, тут же перешел к делу.

– Ну что Мартин, хватит тянуть дракона за яйца, объясни нам, зачем ты так срочно вызвал нас, – как-то немного грубовато проговорил он. – Не стоило отрывать меня от дел только для того чтобы угостить нас куншем, хотя я должен признать, что это лучший нектар который я пробовал за последние пять сотен лет.

– Ну, полно тебе, Хэмис. – как можно более вальяжно проговорил Лайн, нисколько не удивленный резкой переменой настроения здоровяка, удобно облокотившись в своем кресле, и поддерживая рукой бокал, он продолжил. – Налей себе еще кунша и дай насладиться короткой минутой отдыха.

– Да не хочу я больше пить ваш кунш, я сказал вам еще раньше, что я очень сильно тороплюсь, что у меня дела, – стал закипать от гнева Борода.

– Да знаю я твои дела, – все также небрежно сказал Лайн и сделал глоток, после чего продолжил, – опять какую-нибудь графиню или баронессу соблазнил? Ну, кто там на этот раз? Леонора, Лакита, Майра? Я ни чего не упускаю, Борода? – изобразив легкую улыбку, повернул он голову к своему высокому рыжему другу.

– Нет ни чего. Только ты еще не знаешь про графиню Карсон и ее подружку Диару. А сейчас наш большой друг, по-моему, собирается посетить герцогиню Сантан, во время отсутствия ее мужа, – это заявление заставило, удивлено вскинуть бровь Лайна, – я ведь не ошибаюсь?

– Борода, ты, что собрался устроить небольшую войну в нашем государстве, раз решился подмять под себя племянницу нашего магистра? – и четыре глаза уставились на вскочившего Хэмиса.

Его темная, от покрывающего её загара, кожа стала пунцово-красной, глаза оказались на выкате, дыхание участилось, из широкого носа стали вырываться струйки горячего пара, руки то сжимались до хруста костяшек, то вновь разжимались. Статный, широкоплечий Хемис, в плотно обтягивающей его куртке, стал похож на разъяренного дракона, готового залить все своим пламенем.

Мартин понял, что они с Лайнам позволили себе немного лишнего, в отношении сильно вспыльчивого Хэмиса, и решил снять напряжение, опасаясь, как бы огромный маг не вспыхнул как факел, взгляд которого во всю стал прыгать то с одного, то на другого, поэтому он был вынужден примирительно поднять руки.

– Ладно, успокойся Хэмис, мы тебя не хотели обидеть. Но твои любовные дела придется действительно отложить.

– Вот видишь Борода, что я тебе говорил? Наш рыжий друг найдет, чем нас удивить, – улыбаясь, проговорил он, явно наслаждаясь тем, как злиться его друг.

– Не называй меня Бородой, а то я неизвестно что с тобой сделаю, Песчаный Змей.

– Ну, наконец-то, – сказал он, радостно хлопнув в ладоши. После чего встал и подошел к Хемису, которому едва доставал до широкой груди. – Вот теперь-то я узнаю своего друга Бороду, который уже переходит к угрозам, – сказал он, похлопывая того по плечу и улыбаясь, глядя прямо в глаза.

– Я тебя предупреждал, – быстро проговорил он, после чего, схватив его своими могучими руками, бросил Лайна в дальний угол комнаты. Во время своего полета, Лайн исхитрился выстрелить зеленым сгустком молнии, сорвавшимся с его рук, который отбросил великана назад, за его кресло. Лайн с Хэмисом приземлились почти одновременно, но, ни тот, ни другой не спешили подняться.

– Вы что, крепса обнюхались? – заорал Мартин, вскакивая с места и смотря на не подвижно лежащих друзей, широко раскрытыми глазами.

И в этот момент по комнате разразился дикий хохот двух корчившихся на полу магов, которые в этот момент походили на взбалмошных детей.

– Видел бы ты свое лицо Рыжий. Давно я его таким не видел, – задыхаясь от смеха, проговорил бородатый великан, пытаясь подняться с пола.

– Шутники нашлись мне, прям как дети малые – успокаивая себя, проговорил он, глядя на своих друзей, которые пытались опять устроиться в своих креслах. – Ну, ничего, я с вас быстро эту дурость собью. – Хранители врат вновь вернулись.

Смех, заливающий комнату, вдруг резко стих. И теперь уже он уже наслаждался реакцией друзей.

– Мартин если эта шутка, то она не смешная, – мрачно сказал Лайн, усаживаясь на свое место.

– Да Мартин, эта крайне неудачная шутка с твоей стороны.

– А я и не говорил, что эта шутка, – сказал он, мягко опускаясь в свое кресло.

Взгляды Хэмиса и Лайна стали гораздо жестче, чем несколько мгновений назад, мышцы помимо воли напряглись.

– Мы тебя слушаем, – проговорил Лайн за двоих, впиваясь своими желтыми глазами в друга. И Мартин стал рассказывать события произошедших последних дней.

Глава-1 Начало

– Андрюха, ты где? Ну, сколько тебя можно ждать? – раздался голос Макса, в телефонной трубке, прижатой плечом к уху.

– Да иду я. Сейчас, только сборочный сохраню. Пиво пока купите, я уже выхожу, – Ответил раздраженно Андрей, заканчивая последние построения чертежа.

'Не терпеться им. И пяти минут обождать не могут, алкаши ненасытные. Мне еще после вчерашней пьянки до сих пор еще хренова-то, а им хоть бы что, давай уже снова бухать', – продолжал размышлять Андрей о своих друзьях.