Дрон

Когда он только собирался сделать еще один шаг чтобы оказаться ближе, орк внезапно ощутил, что не может оторвать ногу от пола, и сзади раздался веселый рогат оров.

– Ну что Сокнард, похоже, эта обезьяна решила тебе помешать, – сказал один из орков, продолжая скалиться и смотреть, как тот пытается освободить ногу из цепкой хватки.

– Ах, ты хрун не добитый, – в ярости зарычал Сокнард. – Да тебя сейчас…

Так и не успев договорить, он нанес сильнейший удар в живот, но Андрей успел вовремя сгруппироваться, подтянув под себя ноги, которые и приняли удар. Взбешенный этим молодой орк, стал наносить новые удары по скрутившемуся человеку. Но не успел он еще нанести пару ударов, как из-за перегородки появился шаман.

– Хватит Сокнард, этот человек может еще пригодиться.

– Ты уверен в этом отец? – яростно ответил тот, но продолжать избиение перестал.

– Пока да. А через седмицу посмотрим, – и уже мысленно обратившись к Андрею, который из-за укрытых рук злостно смотрел на орков. – Через семь дней, после того как выучишь наш язык, я поговорю с тобой вновь и если узнаю что история, которую ты рассказал старику, будет другой, то тебя будет ждать жестокое наказание за твое препирательство.

– А если я не смогу или не успею изучить ваш язык, то, что тогда?

– Поверь мне, лучше тебе успеть, – сказал шаман, злостно сверкнув своими серыми глазами, и парень понял, что крайне не хочет узнать расшифровку этого взгляда.

– Можете его бросить в яму к остальным рабам. Старик и девка, неплохо его подлечили, так что завтра уже можете его вместе со стариком отправить в шахту, – сказал шаман, покидая шатер, вместе с Глошем.

Как только полог шатра закрылся, на голову Андрея опустился удар, который отправил его во мрак беспамятства.

– Вы слышали, что сказал отец, можете его тащить в яму, – сказал Сокнард, поворачиваясь к Мелене, которая хотела уже выскочить из шатра, но в самый последний момент орк схватил ее за руку и рывком привлек в свои объятия.

– Вы еще здесь? – прорычал орк, смотря, как воины не спеша, выносят человека. Этого хватило, чтобы они за считанные секунды покинули покои.

Орк приблизив к себе лицо Мелены, попытался поцеловать ее своими толстыми губами, но неожиданно ощутил, как его щеку обожгло хлестким ударом маленькой ладошки.

Рассвирепевший Сокнард, несмотря на все протесты, мольбы и рыдания девушки, стал рвать ее одежду в клочья, а также наносить удары, желая успокоить столь строптивую жертву.

Мелена, сопротивлялась отчаянно, но все ее попытки были тщетны. Орк был слишком силен, и она ничего не могла противопоставить ему, что бы остановить его похоть. Орк, насытившись белоснежной грудью девушки, оставляя на ней синяки и кровавые укусы, стал двигаться вниз, шаря своими лапами по стройным ножкам. Девушка стала еще более отчаянно отбиваться, но была поздно. Ее накрыла волна невыносимой боли, заставив захлебнуться от собственных криков. Но никто не слышал этих криков и не спешил на помощь. Шатер надежно удерживал в себе все звуки, не позволяя им вырваться наружу.

Спустя какое-то время из шатра вышел довольный орк, который со звериным оскалом, заменяющим оркам улыбку, приказал в шатер привезти пару пленниц, чтобы те убрали оттуда тело девушки.

Андрея тем временем забросили в похожую яму, в который его впервые охватил безумный бред, когда он пришел в себя. На этот раз, каменная клетка оказалось значительно больше и в ней находилось пара десятков человек. От падения с нескольких метров, при ударе о каменный пол, он пришел в себя от боли, растекшейся по телу. Тело, так не успевшее оправиться от ран, выглядело сейчас жутко. Теперь он представлял собой один сплошной увеченный кусок, который непонятно как еще мог передвигаться.

С трудом, поднимаясь на кровоточащие руки, он стал осматриваться вокруг. Тем временем, столпившиеся люди стали приближаться к незнакомцу. Ему почти удалось подняться и сесть, как один из близко оказавшихся людей, неожиданно сделал подсечку под руку, заставляя вновь растелиться на твердом камне. Рядом стал раздаваться смех нескольких гортанных глоток. Андрей стал злиться на себя за то, что и так давно уже терпит измывательство над собой и пора бы за это кому-то заплатить. И ему сейчас стало все равно, кто это будет. Хоть орк, хоть расурук, хоть человек, который оказался хуже зверя, но еще одного удара он точно не пропустит. Сплюнув кровью на каменный пол, он вновь стал подниматься готовой, сейчас любого разорвать. Смех прекратился, все явно были удивлены, что кусок кровавого мяса еще может шевелиться. Тот, кто ударил Андрея, собирался вновь его пихнуть. Но вместо этого его нога провались в пустоту. А перед глазами Андрея предстал его обидчик, который оказался выше его на целую голову и гораздо шире в плечах. Удивившийся здоровяк, намеревался своими огромными ручищами схватить за шею нового раба. Но прежде чем тот успел поднять руки, Андрей молниеносным апперкотом, отправил здоровяка в полет на добрых пять шагов, где тот рухнул как мешок костей и, не подавая признаков жизни, затих. Его дружки, собиравшиеся со спины напасть на парня, пораженные совершенно неожиданным результатом, остановились. А, встретившись с взглядом синих глаз, метавших молнии ярости, поторопились расступиться перед ним.

Андрей весь в крови, прихрамывая, подошел к ближайшей стене, где сел на тут же освободившейся лавке и прислонился спиной к камню. Ощутив прохладу камня, он начал успокаиваться от охватившего напряжения, а также от боли, которая словно под напором, воды стала отступать.

В своей рваной одежде, еще неизвестно как сохранившейся за все это время, сидя на лавке и прислонившись спиной к каменной стенке, он испытывал блаженство от расползающейся прохлады по телу, которая расползалась, начиная со спины. Напротив его сгрудились все остальные заключенные и с удивлением смотрели на него, а также переводили взгляды на здоровяка, которого пытались привести в чувства пара его дружков. Наконец-то здоровяка удалось привести в сознание, и он стал подниматься, сыпля различными проклятьями, харкая кровью. Но вместо слов, у него получалось едва различимое мычание. Его большая челюсть оказалось слома в нескольких местах и представляло собой одно сплошное кровавое месиво. Он бешено зарычал и увидев парня, чуть ли не бегом побежал в его сторону. Но как только до него осталось пара шагов, он замер наткнувшись на стальной взгляд голубых глаз, который не сулил, ничего хорошего. Помявшись на месте и промычав что-то себе под нос, он направился к толпе своих дружков, которые сторонились отдельно от всех остальных.

А Андрей тем временем отвлеченный от отдыха, стал рассматривать свою руку, на которой был оставлен ожог, глубоко впившийся в тело. Лишенный возможности попасть в свое более глубокое сознание он пытался интуитивно ощутить исходящую от клейма энергию. Ему удалось разобрать, что эта дыра, похоже на логово паука, который из него раскинул свою сеть, которая опутало все остальное тело, плотно связав его внутреннюю сущность. И как только Андрей пытался пробиться сквозь паутину, он начинал испытывать невыносимую боль, которая начинала сковывать его тело, словно цунами заключая его в плотный кокон. У него появилась мысль об отсечении руки. Но на него накатила такая большая волна невыносимой боли, что эту мысль он поспешил ее прогнать, после чего вновь испытал облегчение.

Осмотр тела, на грани тех крох, доступных ему чувств не выявил ни чего хорошего, он пришел к выводу, что ему вряд ли уже удастся избавиться от этого клейма. И не желая расстраивать себя безуспешными попытками распутать черную паутину, стал пытаться вспоминать, что же с ним произошло в последнее время.

'И так начнем сначала. Последнее что я помню, это то, что убил волосатого расурука. Затем, выйдя из круга огня, мне кто-то врезал по черепу и я потерял сознание, – он аккуратно приблизил руку к тому месту, где должна была быть большая шишка, но не обнаружил ее, – значит, это произошло довольно давно, что бы она успела уже зажить. И что же было дальше? Похоже только одной степи известно. Ладно, допустим, меня хотели скормить какому-то зверю. Но мне, похоже, удалось, сбежать, либо убить его. Хотя убить вряд ли, так как с рассказа Глоша, зверь мне явно не по зубам. Хотя кто его знает? – Задумчиво проговорил он, борясь с приступами головной боли, и собираясь с мыслями, продолжил. – А потом, каким-то образом я попал к отряду орков, который возвращался в свой лагерь. Выходит, с момента расставания с отрядом расуруков, до момента встречи с орками, прошло около семи дней, если верить старику. Значит, меня нашли без сознания посреди степи. Почему и как я там оказался не известно. Загадки, одни загадки, все и сплошь покрыто тайной мрака? И когда же на них-то появятся ответы. – С грустной улыбкой подумал Андрей, массирую наливающеюся тяжестью виски. – Как же тяжело думать. Ладно, пока еще терпимо будем двигаться дальше, пока еще боль терпима. Орки пытались прочесть мою память, но у них, ни чего не вышло. Возможно, мучавшие меня тени, были попытками орков, пытавшимися пробиться ко мне в сознание? А может быть, и нет? Правды сейчас ни кто не скажет. Так. После этого меня решили заклеймить странным магическим способом, подавляющим мое внутреннее сознание. И в тот самый момент, когда меня хотели уже прижечь клеймом, я пришел в себя и увидел ухмыляющегося орка. – От воспоминания своего палача, его скрутила судорога боли тут же перерастающая в жажду мести от клятвы, данной в после получения черной метки. – И снова провал на несколько дней, и снова не известный плен теней. Да когда же это закончится, – сплюнув в сердцах, подумал Андрей, успокаивая мысли давая им, небольшой отдых от давящей боли. – Надо же, так долго искать свободу от духоты пещер, и наконец-то найти ее. Но вместо радости свободы, только и успеваешь, как попасть с одного рабства в другое. Даже обидно как-то, выбраться из пещер и подземелий, где ты был не гласным их царем, и вместо этого попасть в жуткое рабство к орком, где за каждое не выполнение приказа грозит невыносимая боль раздирающее тело. Вот так счастье привалило, так привалило, что даже не знаешь, как радоваться, – и по его разбитым губам скользнула горькая усмешка, которая напугала многих его сокамерников.

Тем временем, за размышлением, Андрей и не заметил, как подкралась ночь и накрыла своим звездным полотном. От вида звезд, у него всплыло воспоминание от их первого вида, когда он их увидел и испытал обыкновенную простую радость в этом мире. А теперь, прибывая в плену, он ощутил только тоску, оттого что не может выйти на простор и глотнуть свежий прохладный воздух. А вместо этого, он вынужден довольствоваться запахом, нечистот и разящих тел, которые стали обустраиваться вокруг. Ближе чем на три шага к нему ни кто не подошел. Обведя взглядом весь периметр, он не заметил ни одного взгляда, который бы старался чего в нем найти. Пожалуй, только здоровяк и его компания иногда бросали косые взгляды, устроившись в дальнем углу квадратной ямы.