Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Свальд, загораживавший ведьму, оглянулся. Посмотрел, недовольно скривившись. И Забаве от этого стало еще горше.

Второй женой не попрекнешь, мелькнуло у нее. Смысла нет. Один позор с этого будет. Конунг имеет право брать столько жен, сколько пожелает. Ему никто не указ…

Разговоры и выкрики, взлетавшие над войском, стремительно смолкали. Люди смотрели на помост. Даже мужики, склонившиеся над телами Убби и Гейрульфа, обернулись.

— Честный воин не даст спуску тому, кто поднял руку на его жену, — бросила Забава, уже задыхаясь от вновь плеснувшей ярости. — Но ты Убби отпустил. И смотрел,

как он другого убивает!

Харальд ответил шипяще, да только не ей:

— Почему она не в женском доме?

Следом муж пригвоздил Кейлева злым взглядом.

Верно я про колоду-то заговорила, ошеломленно подумала Забава.

Как с колодой он с ней обходится. Или как с рабыней? Притащи-утащи. А сам…

Ярость ее закипела внутри еще сильнее. И она вдруг произнесла, проговаривая каждое слово громко, чисто:

— Спасибо тебе за заботу, Харальд Ёрмунгардсон. Только мне она больше ни к чему. Я от тебя ухожу. Позволишь взять тот драккар, что ты грозился мне подарить? Или твои дары всегда должны оставаться при тебе? Как вышло с милостью, обещанной Гейрульфу?

Войско к тому времени успело затихнуть, и слова ее разнеслись далеко. А те, кто не расслышал, спрашивали у мужиков, стоявших впереди.

Харальд от изумления оскалился. Змеиная голова, повисшая перед грудью, развернулась. Змей заглянул ему в лицо, словно спрашивая — что с ней творится-то?

И Харальд в сердцах хлестнул по змеиной морде открытой ладонью. Да так, что тварь отбросило за спину. Сказал тихо, приспустив веки, чтобы Сванхильд было не так больно смотреть ему в лицо:

— Ты не в себе, жена. К тому же изранена. Пусть тебя отнесут в женский дом. Отдохнешь, и я скоро тебя проведаю…

— Я ухожу, — с угрозой ответила Сванхильд. — Так ты дашь драккар или нет?

В голосе ее хрипотцой перекатывалась ненависть. И синие глаза глядели все с той же ненавистью. Еще никогда она с ним так не разговаривала. А Харальд вдруг сообразил, что он теперь тоже бог — раз уж получил божью печать…

А стало быть, его же щенок пробудится в ее животе, если матери будет что-то угрожать. Если с ней что-то сделают по приказу или по воле бога!

Хель это подери, ошарашено подумал Харальд. И ведь силу нерожденное дитя может зачерпнуть у него самого. Возможно, он все-таки сумеет совладать с Рагнареком. Но чем это обернется для Сванхильд? Ей надо оправиться от ран…

Выходит, она теперь почти вровень с ним? И Хелева божья сила сделала его слабым перед Рагнареком, его же собственным щенком?

А следом Харальду вдруг вспомнились, стремительно и быстро, слова Ёрмунгарда, которые тот сказал при последней встрече — почему люди говорят, что заводить сыновей дело хорошее? И Харальд уже в который раз пожалел, что не придушил всех ведьм в сараях. И Убби вместе с ними.

— Значит, ты собралась уплыть на моем подарке, Сванхильд? — уронил наконец Харальд.

Голос его был снисходительным и насмешливым.

— Что ж, в гавани Упсалы драккаров полно. Выбирай любой. Вот только для драккара нужна команда. Или ты собралась грести сама? Может, и парус поставишь?

Жена, глядя ему в лицо, судорожно вздохнула. Сзади, за спиной Харальда, в толпе, кто- то хохотнул.

Но смех резко перешел в надсадный кашель, точно чья-то рука врезала весельчаку

под ребра. И опять стало тихо. Люди молчали, глядя в сторону помоста с угрюмым, чуть насмешливым любопытством.

Пусть осознает, какую глупость ляпнула, быстро подумал Харальд. Глядишь, и одумается. Нельзя позволять ей бунтовать. Один раз почует свою силу, сообразит, что к чему — и будет у него вторая хозяйка. Конечно, Сванхильд далеко не Труди, в теле которой сидела богиня. Но жена поступает разумно через раз, а то и через два. Поэтому волю ей давать нельзя…

Да еще при всех!

На посмешище меня выставил, как-то отстраненно подумала Забава. Конечно, она сама сплоховала — прилюдно с ним заговорила. Но до чего же в груди ноет…

И за себя щемит, и за Гейрульфа этого, на все ради девки пошедшего. Жаль мужика. Жаль, что не смогла, не успела — а Харальд стоял да смотрел, как его убивают!

А вдруг Гейрульф еще жив, внезапно мелькнуло у Забавы. И она, уцепившись за эту мысль, тут же глянула мимо Харальда. Спросила, возвысив голос так, что живот закололо болью:

— Что с Гейрульфом?

В ответ ожидала услышать что угодно — и смешки, и тишину. Но один из мужиков, стоявших рядом с окровавленными телами, откликнулся с готовностью:

— Дышит, дротнинг! Видать, Убби бил уже с ножом в глазу… и рука ослабла! Только вспорол Гейрульфу кровяную жилу, ту, что сбоку!

Может, выживет, с надеждой подумала Забава. Следом уронила, взглянув на Кейлева:

— Отец, помоги ему. Мне больше некого…

— Перевяжите его! — неожиданно рявкнул Харальд, перебив Забаву.

И, развернувшись к воротам, крикнул:

— Ларс, найди мужика с искусными руками, пусть зашьет Гейрульфу раны! Да побыстрей! И распорядись, чтобы Гейрульфа после этого отнесли в женский дом, в одну из опочивален. Приставь к нему кого-нибудь. Но пусть запомнят все — Гейрульф свой эйнвинги выиграл честно! Норны признали его правоту, присудив ему удачу и сохранив жизнь! Всякий, кто в этом усомнится, враг мне!

Затем Харальд развернулся. Сказал уже обычным тоном:

— Вернись в женский дом, дротнинг.

Он не приказал, не попросил — а равнодушно бросил, словно говорил о чем-то неважном. Но уже не отвернулся. Стоял к ней лицом, с секирой в одной руке, прищурив голубовато-серебряные глаза.

Хитер, рассержено решила Забава. О Гейрульфе позаботился, чтобы ее подкупить? Да еще велел отнести мужика в женский дом, куда и ее отсылает. Ох, хитер!

А сам, наверно, в этом женском доме не раз и не два эту Труди на ложе возводил. Целовал-ласкал…

Одежда досталась мне от нее, и ложе ждет, ей согретое, мелькнула у Забавы мысль, горькая до рези в горле. Она сглотнула, подумала — и ведь не в первый раз такую обиду сглатываю. Было у Харальда с Красавой, было и с Труди… а может, еще с кем, только ей про это неведомо. А ведь даже года вместе не прожили!

И, снова утонув в ярости, Забава резко бросила:

— Хоть на этот раз сдержи свое слово, конунг Харальд! Пригляди за тем, чтобы Гейрульфа не бросили помирать во дворе!

По тому, как ощерился Свальд, она тут же осознала, что ударила больно. Но не огорчилась — наоборот, ощутила легкую тень облегчения. Не одной же ей боль терпеть? Пусть-ка и Харальд хлебнет горького…

Поделиться с друзьями: