Друд, или Человек в черном

— Фигура речи, сэр.

— Мое пальто, — проговорил я. — Моя шляпа. Моя трость.

Хэчери, точно фокусник, извлек невесть откуда все три поименованных предмета и положил на стол в соседней пустой кабинке.

— Нет, мистер Коллинз, — продолжал инспектор Филд, — в своем опиумном пристрастии джентльмену вроде вас следует ограничиться лауданумом, которым на законных основаниях торгуют честные аптекари вроде мистера Коупера. И оставить опиумные притоны вместе с сомнительными припортовыми кварталами неверным китайцам да черномазым ласкарам.

Меня не удивило, что он знает имя моего главного поставщика лауданума. В конце концов, все ведь происходило во сне.

— Я вот уже несколько недель не получаю от вас никаких сообщений, сэр, — продолжал инспектор Филд.

Голова у меня раскалывалась. Я поставил локти на стол и подпер лоб кулаками.

— Мне было нечего вам сказать.

— Плохо дело, мистер Коллинз, — вздохнул инспектор. — Это идет вразрез как с общим духом, так и с конкретными условиями нашего соглашения.

— К черту наше соглашение, — пробормотал я.

— Послушайте, сэр, — сказал Филд. — Сейчас мы вольем в вас немного подогретого хереса, чтобы вы вспомнили, как подобает себя вести истинному джентльмену.

Мальчишка — несомненно, по имени Боб — вернулся с огромным кувшином, источающим приятный терпкий запах. В левой руке он держал железный сосуд в виде шляпы с конусообразной тульей (Диккенс описывал точно такой в своем романе, и я с интересом прочитал описание, даром что мы с ним видели сотни подобных новинок). Перелив в него содержимое кувшина, Боб установил наполненную до краев «шляпу» в заново растопленном камине, воткнув острым концом поглубже в угли, потом скрылся в заднем помещении и через минуту вернулся — с тремя чистыми стаканами и в сопровождении хозяйки заведения.

— Благодарю вас, мисс Дарби, — промолвил инспектор Филд.

Паренек поставил на стол стаканы, вытащил железный сосуд из огня, легонько взболтал — края «шляпы» зашипели и задымились, — а затем перелил подогретый напиток обратно в кувшин. Предпоследняя часть сего священнодействия заключалась в том, что Боб подержал каждый из наших прозрачных стаканов над дымящимся кувшином, чтобы они запотели до необходимой степени матовости, одному ему известной. И наконец он наполнил стаканы под одобрительные возгласы инспектора и его прихвостня сыщика.

— Спасибо, Уильям, — поблагодарил Филд.

— Уильям? — переспросил я, подаваясь вперед, чтобы вдохнуть ароматные теплые пары, исходящие из моего стакана. — Мисс Дарби? Вы, наверное, имеете в виду Боба и мисс Аби? Мисс Аби Поттерсон?

— Нет, конечно, — сказал Филд. — Я имею в виду Уильяма — славного малого Билли Лампера, обслужившего нас минуту назад, — и его хозяйку мисс Элизабет Дарби, которая владеет и управляет этим заведением вот уже двадцать восемь лет.

— Разве это не «Шесть веселых грузчиков»? — спросил я, осторожно отпивая крохотный глоток горячего хереса.

Я испытывал неприятное покалывание во всем теле — точно такое, как в отсиженной ноге или отлежанной руке. Во всем теле, кроме головы, трещавшей от боли.

— Я не знаю в Лондоне заведения с таким названием, — рассмеялся инспектор Филд. — Этот трактир с давних пор и по сей день называется «Земля и голубь». Возможно, сам Кристофер Марло развлекался с девицами здесь в задней комнате, если не в более сомнительном «Белом лебеде», что через дорогу. Но «Белый лебедь» — трактир не для джентльменов, мистер Коллинз, даже если речь идет о таких безрассудно смелых джентльменах, как вы, сэр. И в такой час хозяин «Белого лебедя» не впустил бы нас и не подогрел бы для нас хереса, как сделала моя милая Лайза. Вы пейте, сэр, пейте — только между делом объясните мне, пожалуйста, почему вы не передавали мне никаких сообщений в последнее время.

От горячего хереса мысли мои постепенно прояснялись.

— Повторяю: у меня не было никаких сведений для вас, инспектор, — резковато сказал я. — Чарльз Диккенс собирается в триумфальное турне по провинциальным городам, и в ходе нескольких наших последних встреч он ни разу не обмолвился о вашем общем знакомом, фантоме по имени Друд. С самой рождественской ночи.

Инспектор Филд подался ко мне.

— Когда, по вашим словам, Друд парил в воздухе за окном спальни мистера Диккенса, расположенной на втором этаже.

На сей раз рассмеялся я. И тут же пожалел об этом. Потирая ладонью ноющий лоб, свободной рукой я взял со стола стакан и промолвил:

— Нет, инспектор. Когда мистер Диккенс сказал, что видел Друда, парившего в воздухе у него за окном.

— Вы не верите в возможность левитации, мистер Коллинз?

— Я считаю подобный феномен крайне… маловероятным, — угрюмо пробурчал я.

— Однако в своих очерках высказываете ровно противоположное мнение на сей счет, — заметил инспектор Филд.

Он шевельнул толстым указательным пальцем, и паренек по имени Билл поспешно наполнил оба наших стакана.

— В каких еще очерках? — осведомился я.

— Кажется, в свое время они были опубликованы под общим заголовком «Магнетические сеансы на дому» и под каждой значилась подпись «У. У. К.» — Уильям Уилки Коллинз.

— О господи! — воскликнул я излишне громко. — Так они вышли в свет лет эдак… сколько?.. пятнадцать назад.

Серию очерков, упомянутых Филдом, я написал для журнала известного скептика Дж. Г. Льюиса «Лидер» в самом начале пятидесятых. В них я просто рассказывал о различных салонных экспериментах, очень модных в то время: погружение мужчин и женщин в месмерический транс, магнетизирование неодушевленных предметов вроде стаканов с водой, чтение мыслей и предсказания будущего, попытки общения с духами умерших и… да, сейчас я вспомнил, несмотря на головную боль, несмотря на опиумный и алкогольный дурман… там действительно упоминалось о некой женщине, взмывшей в воздух вместе со своим креслом.

— У вас появились причины переменить свое мнение с тех пор, как вы наблюдали подобные явления, мистер Коллинз?

Мягкий, но одновременно категорический и многозначительный тон Филда, как всегда, привел меня в раздражение.

— Я не высказывал никакого собственного мнения, инспектор. Просто описывал свои наблюдения.

— Но вы больше не верите, что мужчина или женщина — любой человек, искушенный в древних искусствах давно забытой цивилизации, — может воспарить в воздух, чтобы заглянуть в окно Чарльза Диккенса?

Ну все. Я был сыт по горло этим вздором.

— Я никогда не верил в подобные вещи, — резко сказал я, возвысив голос. — Четырнадцать или пятнадцать лет назад я просто описывал… фокусы… производимые доморощенными мистиками, и рассказывал о легковерии зрителей, собиравшихся на подобные выступления. Я человек современный, инспектор, каковое определение для представителей моего поколения равнозначно понятию «человек, ни во что не верящий». К примеру, я не верю даже в существование вашего таинственного мистера Друда. Или, если выразиться более категорично, я убежден, что вы и Чарльз Диккенс просто использовали легенду о названном персонаже каждый для своей цели, причем оба вы попытались использовать меня как пешку в вашей игре — какую бы там игру вы ни вели.