Друг детства Мегрэ

— Не понимаю, к чему вы клоните.

— А потом вы встречались?

— Несколько раз.

— И всегда на улице Нотр-Дам-де-Лоретт?

— Нет. Он заходил ко мне в контору для разговора о проекте современного пляжа, с отелями, виллами, бунгало, между Ле-Гро-дю-Руа и Палавасом.

— Он пытался заинтересовать вас?

— Да. Именно. Я допускаю, что проект его неплох и наверняка будет осуществлен. К несчастью, не в моих силах изъять из дела какие-либо суммы, так как мы владеем им пополам с братом.

— И он ушел от вас с пустыми руками?

Курсель покраснел. Вопросы Мегрэ приводили его в замешательство.

— Я дал ему несколько тысяч франков на публикацию проекта.

— И тот был опубликован? Вы получили экземпляр?

— Я вам уже сказал: меня это не интересовало.

— А впоследствии он занимал у вас?

— Да, в прошлом году; хотя я и не люблю этого слова. Носители передовых идей непременно наталкиваются на огромные трудности. Его контора в Монпелье.

— Он живет в Монпелье?

— А вы не знали?

Каждый говорил о своем, и Фернан Курсель начал терять терпение.

— Почему бы вам не позвать его и не задать все эти вопросы ему?

— Придет и его очередь.

— Вы, кажется, настроены против него.

— Вовсе нет, господин Курсель. И даже признаюсь вам: мы учились в одном лицее.

Толстяк вынул сигару из золотого портсигара.

— Вы позволите?

— Сделайте одолжение. Сколько раз вы давали ему деньги?

Курсель задумался.

— Три раза. В последний раз он забыл в Монпелье свою чековую книжку.

— О чем он говорил с вами несколько минут назад в приемной?

— Я обязан отвечать?

— Желательно.

— Это так тягостно. Но что делать!

Он вздохнул, вытянул свои короткие ножки и выпустил изо рта сигарный дым.

— Ему неизвестно, на что сестра употребляла деньги. Мне тоже, да и не мое это дело. Так сложилось, что сейчас он на мели, поскольку все вложил в свой проект; поэтому он просил меня участвовать в расходах на похороны.

При этих словах лицо Мегрэ расплылось в широкой улыбке, отчего Курсель пришел в негодование. Да, Флорантен был не промах!

— Извините. Скоро вы поймете. Знайте, тот, кого вы считаете Леоном Папе, на самом деле является Леоном Флорантеном. Он сын кондитера из Мулена, мы вместе учились в лицее.

— Так это не брат…

— Нет, дорогой господин Курсель. Ни брат, ни кузен, что, однако, не мешало ему жить с ней.

— Вы хотите сказать…

Курсель встал, не в силах оставаться на месте.

— Нет, — твердо заявил он. — Это невозможно. Жозе не способна…

Он заметался по кабинету, роняя пепел на ковер.

— Не забывайте, господин комиссар, я знаю ее десять лет. Вначале, до моей женитьбы, мы жили вместе. Это я нашел квартиру на Нотр-Дам-де-Лоретт и обставил ее с учетом ее вкусов…

— Ей было тогда двадцать пять?

— Да. А мне тридцать два. Тогда еще был жив мой отец, и я мало занимался делами, а представлял фирму в Париже мой брат Гастон.

— Где и как вы познакомились?

— Я ждал этого вопроса и знаю, что у вас на уме. Познакомились мы на Монмартре, в ночном кабаре «Новый Адам», сейчас его уже нет.

— Она там выступала?

— Нет, в ее обязанности входило приглашать посетителей на танец. Это вовсе не означает, что она послушно шла на все, что от нее просили. Когда я увидел ее, она в одиночестве сидела за столиком, грустная, почти без косметики, одетая в скромное черное платье. Держалась так робко, что я боялся заговорить с ней.

— Вы провели вечер вместе?

— Разумеется. Она рассказала мне о своем детстве.

— Где она родилась?

— В Ла-Рошели. Ее отец, рыбак, погиб в кораблекрушении, у нее осталось четверо братьев и сестер младше ее.

— А ее мать? Бьюсь об заклад, что та умерла.

Курсель зловеще взглянул на Мегрэ:

— Если вы желаете, чтобы я продолжал…

— Прошу прощения. Видите ли, дело в том, что всего этого не существует.

— У нее нет четырех братьев и сестер?

— Нет. И ей не нужно было ради них работать в кабаре на Монмартре. Ведь она так представила вам дело?

Утратив решительность и опустив голову, Курсель вновь сел на свой стул.

— Мне трудно вам поверить. Я страстно любил ее.

— И тем не менее женились на другой?

— Да, на одной из моих кузин. Годы шли. Я хотел иметь детей.

— Вы живете в Руане?

— Большую часть недели.

— Кроме четверга?

— Откуда вам это известно?

— По четвергам вы где-нибудь ужинали с Жозе, затем шли в кино или театр и оставались у нее на ночь.

— Да, именно так и было. Я хотел порвать с ней, но не смог.

— Ваша жена в курсе?

— Разумеется, нет.

— А ваш брат?

— Я был вынужден рассказать ему, пришлось ведь придумать, будто по четвергам я должен бывать в нашем представительстве в Марселе. Гастон считает меня идиотом, — не без простодушия добавил он.

Мегрэ удержался от улыбки.

— Как подумаю, что я только что был готов расплакаться перед этим человеком, который…

— Флорантен не единственный.

— Что вы имеете в виду, господин комиссар?

— Скончайся она иначе, я не стал бы вас ни во что посвящать, господин Курсель. Но ее убили. На меня возложена обязанность отыскать убийцу, а это возможно лишь в атмосфере доверия.

— Вам известно, кто стрелял?

— Пока нет. Не считая Флорантена, вас, регулярно навещавших ее, было четверо.

Курсель тряхнул головой, словно все никак не мог поверить.

— Я чуть было не женился на ней. Не удержи меня Гастон, как знать…

— Среда была днем высокопоставленного чиновника, на ночь он не оставался.

— Вы с ним виделись?

— Сегодня утром.

— Он признался?

— Он не скрывал от меня ни самих посещений, ни их характера.

— Сколько ему лет?

— Пятьдесят пять. А не встречали ли вы Случайно хромого — может быть, в лифте или в квартире?

— Нет.

— Один из вас, мужчина в летах, был хромым, я скоро отыщу его, если это уже не сделано моими инспекторами.