Друг отца. Девочка авторитета

– Хватит! – ерзаю, стараясь спрятаться от боли, но он слишком крепко держит меня.

– Ты не будешь больше мне перечить! – еще один удар. – Не смей позорить меня! – новое столкновение с ремнем.

Мне кажется я уже не кричу, а вою. Кожа горит так, будто ее располосовали в кровь.

– И хватит позорить имя своего отца! – последний удар после которого я замираю и перестаю сопротивляться.

Папа. Да он бы ничто из происходящего не одобрил. Но так же … он не рассчитывал бы, что я просто смирюсь.

Знал бы он, что какой-то ублюдок поднял руку на его дочь, он бы и мокрого места не оставил от бывшего друга.

Жду новой порции боли, но внезапно все прекращается. Тяжесть мужского тела покидает меня и я лежу с горящей, обнаженной пятой точкой и думаю о том, как отомщу ему. За каждую свою пролитую слезинку, за пережитое унижение.

– Надеюсь, ты усвоила урок, – садится на край кровати. Я чувствую на себе его взгляд, слышу тяжелое дыхание.

– Луна, я не слышу ответа, – говорит настойчиво.

– Когда-нибудь, ты ответишь за все, – мой голос сочится ненавистью, я буквально чувствую как горечь яда растекается у меня во рту. – Клянусь.

– До того времени тебе еще нужно будет выжить. И если выживешь, тогда я буду ждать…твоей мести, – встает с кровати. – Больше я не потерплю такого поведения, – звучит его голос. – Хочешь, чтобы с тобой считались и отвечали на вопросы. Научись себя вести по–взрослому. В том что сейчас произошло, никто не виноват кроме тебя, – мне кажется, я слышу сожаление в его словах. – Мы могли жить мирно.

– Ты сам не захотел ничего объяснять, – сдерживаю подступающие рыдания. Ни за что не расплачусь при нем. Только от радости, когда всажу пулю ему в голову.

– Включай голову, Луна. Тебе не идет быть дурой, – бросает он напоследок, прежде чем покинуть мою комнату, оставляя меня растоптанную и униженную, размышлять над его словами.

Глава 8

– Через неделю у нас помолвка, – говорит Рэм, просматривая что-то на планшете и потягивая черный, как смоль кофе.

На этих словах пенка от капучино идет не в то горло и я закашливаюсь, выплевывая все, что было у меня во рту. Смотрю перед собой, понимая, что капли от моего кофе покрывают столешницу.

– Ой, Луночка, – подбегает с тряпкой Зоя, начиная вытирать последствия моего шока, – подавилась?

– Все… – делаю глубокий вдох, – в порядке.

Выдавливаю из себя эту фразу и снова шумно втягиваю воздух.

– У нас что? – наконец-то спрашиваю Рэма.

– Помолвка, – как ни в чем не бывало говорит он и даже не поднимает на меня глаз.

– Нет, – отрицательно машу головой. – Зачем?

– Что значит зачем? – наконец-то отвлекается от гаджета и поднимает голову вверх.

– Ну, разве не ты говорил, что это опасно? Тогда к чему вся эта шумиха? – пытаюсь отыскать логику в поступках Рэма.

– Так нужно. Просто, верь мне, – смотрит прямо и мне кажется, что в его взгляде появляется какое-то любопытство.

– Вот так просто, верь и все? – вытираю губы салфеткой и не отвожу глаз, понимая, что просто обязана выстоять эту маленькую битву. – На основании чего верить, Рэм Виленович? Слепо верить словам? Но я не видела ни одного доказательства, что мне что-то угрожает.

– Смерти отца тебе недостаточно? – теперь я занимаю его гораздо больше планшета.

– Мне кажется, я высказывала тебе своим мысли на этот счет.

– Хм, – усмехается он. – Какие предложение.

– Имя. Я всего-навсего хочу знать кто это сделал, – продолжаем играть в гляделки.

– Назову я имя, что это тебе даст? Ты со мной-то не в состоянии настроить адекватного общения, а если будешь знать наверняка, кто убил твоего папу, ты же с цепи сорвешься, – говорит спокойно и у меня от его спокойствия внутри целый шторм. – Как только мы с тобой наладим контакт, притремся в быту и не будем спорить по важным вопросам, тогда я, возможно, посвящу тебя в детали… своих дел.

Он говорит со мной осторожно, словно с диким зверем, которого опасается спугнуть.

– Для чего тогда помолвка? Неужели нельзя по тихому пожениться и все, если тебе так нужен этот брак?

– Нет, девочка, ты не понимаешь. Важно, чтобы все думали, что у нас с тобой все по-настоящему. Любовь-морковь и все дела. Чтобы считали, что это не просто уловка спасти твою хорошенькую задницу. И что я любого порву, кто только посмеет взглянуть в твою сторону.

– То есть, у нас все же будет все не совсем взаправду? – в груди вспыхивает радость.

– О, нет, девочка. Если я женюсь, то значит планирую получить себе жену со всеми вытекающими, – его губы растягиваются в улыбке, а глаза темнеют. – Не для того я сорок лет ходил в холостяках, чтобы получить в итоге фальшивую жену.

– Вот как? – скрещиваю руки на груди и смотрю на Рэма изучающе. – А что если мы не подойдем друг другу.

– Не подойдем в плане…? – откидывается он на спинку стула и теперь я вижу, что его забавляет наш разговор.

– В сексуальном плане, – вздергиваю подбородок вверх. – Вдруг, ты не будешь меня удовлетворять, – вижу как он вздергивает одну бровь. – Или я тебя, – говорю, и чувствую как краснеют щеки, потому что я представляю Рэма без одежды.

Судя по его широким плечам и рельефному торсу, там есть на что посмотреть. А еще его руки. Я до сих пор помню как они ощущались на мне во время порки. Не смотря на то, что кожа еще саднит, стоит мне вспомнить, как шершавые ладони сжимали мои обнаженные бедра и меня кидает в жар.

Неужели мне нравится грубость и порка? Подобные реакции собственного тела на насилие меня пугают.

– Это все решаемо, – улыбается он еще шире.

– Как? Я не хочу быть неудовлетворенной … вряд ли ты мне позволишь завести любовника.

– Верно, никто к тебя не будет прикасаться кроме меня.

Лицо пылает от его слов, потому что я снова представляю нас вдвоем в спальне. Судя по тому как темнеет взор Рэма он думает о том же.

– Рэм, ну ты же понимаешь, что брак без любви обречен. Я хочу любить и быть любимой.

– Поверь мне, девочка. Я твой самый лучший вариант. Теперь ты не только мишень для убийц твоего отца, но и для альфонсов. На твоем желании любить могут очень хорошо поживиться и оставить тебя ни с чем.