Другая другая Россия

— Воображение, а не кротость?

— А что такое кротость?

— Ну, «Блаженны кроткие…»

— Кротость не поможет нам в подъеме по спирали. А для человека с воображением естественно уважать все вокруг, — говорит Вербер, сам не подозревая, какую кротость он все это время проявлял в разговоре со мной.

— Вы верите в то, что однажды человечество может быть уничтожено?

— Опасность есть. История человечества как дерево. — Он растопыривает пальцы. — У дерева много ветвей: это пути. Какие-то верные, какие-то нет. Но мы — хорошее поколение. Мы будем выбирать верные пути. Подождите…

Вербер вскакивает, выбегает и быстро возвращается в бархатном пиджаке с широкими плечами, из которого беспомощно торчит его лысая голова. Пиджак еще больше увеличивает его сходство с муравьем.

— Представим, что вы муравей, — говорю я, и Вербер кротко кивает. — Кто вы: рабочий, солдат, самец?

— Мое тело — тело рабочего. Но дух мой связан с единым мозгом других.

— А самцом вы быть не хотите?

— Он живет всего несколько дней, до брачного полета.

— Но полет прекрасен! А рабочий живет дольше, но никогда не летает.

— В этом полете нет сознания. Немного удовольствия во время секса, и ты умираешь. Один раз — для меня это слишком мало.

— Тогда будьте солдатом.

— Это неинтересно. Солдат как лейкоцит. Нет воображения, одна автоматика. А быть человеком — это фантастика. Ты можешь делать все — писать книгу, например. Она останется после меня.

— А дети?

— Они когда-нибудь умрут.

— Но и у них будут дети.

— Это не одно и то же. Книгу прочтут через тысячу лет, там сохранится моя энергия. А дети у меня могут быть глупыми. Дети смертны, хорошие книги — нет. Для меня важно как можно дольше протянуться во времени и расстоянии.

Мы встаем из-за стола, и на его стеклянной поверхности остается множество отпечатков пальцев. Они похожи на дорожки, проложенные муравьями. Когда-то в квартире Вербера был муравейник. Потом это стало неудобно, и он сменил его на кошку.

Вербер говорит кошке «мяу», и она трусит за ним на кухню. Он скользит по гладкому полу коридора. На его бархатном пиджаке отсвет сумасшедшего алмаза. Конечно, я его не вижу. Но разве я не могу его вообразить?

Алина Кабаева: Поражения учат мудрости

Знаменитая спортсменка о шагах на пути к победам.

Депутат Госдумы, олимпийская чемпионка и, наконец, просто красавица (самая красивая женщина России согласно общенациональному опросу «Русского репортера» и фонда «Общественное мнение») Алина Кабаева рассказала «РР» о том, каково это — быть сильным человеком, а также о своих жизненных целях, судьбе и любви.

— Алина, какое расстояние должно сохраняться между вами и собеседником, чтобы вам было комфортно?

— Вот как сейчас — отлично.

— Целый метр? Это даже больше, чем у европейцев.

— Мне не всегда комфортно с другими людьми. Не знаю, как это объяснить. Я чувствую энергетику. Бывает — выхожу после общения выжатая как лимон. Или даже просто рядом стоишь — а чувствуешь себя как-то неуютно. Но все же я всегда открыта для общения.

— А я-то как раз думала, что вы закрыты для общения — в прессе вас называют «элитной спортсменкой».

— Но это же не я сама себя так назвала. А общения мне всегда не хватает! Бывает иногда плохое настроение, а поговоришь с человеком — и сразу на душе лучше становится. Когда я была в спорте, да даже когда маленькой была, всегда просила, чтобы собрались все-все родственники, и только тогда выходила и выступала перед ними — я уже тогда занималась художественной гимнастикой. Я очень люблю общаться, разговаривать: всякие мысли правильные приходят…

— Вы человек какого цвета?

— Даже не знаю — светлого, наверное. Светло-голубого.

— Мы все привыкли воспринимать Алину Кабаеву как спортсменку, олимпийскую чемпионку. И вдруг вы становитесь политиком. Не слишком резкий переход?

— Вот вы говорите — резкий. Но ведь было бы хуже, если б я, как многие другие олимпийские чемпионы, не смогла найти себя после завершения спортивной карьеры. Знаете, это действительно серьезная проблема. Например, у актеров есть Дом актера, куда они могут прийти со своими заботами и просьбами. А спортсменов, если они уже не в спорте, никто и слушать не будет. Нет, выслушать-то как раз могут, но вот помочь — нет. И вовсе не потому, что все такие плохие, просто система не выстроена. Я, уйдя из спорта, понимала, что нужно двигаться дальше, добиваться успехов в каких-то других жизненных сферах… А что, было бы лучше, если бы я потерялась и все бы меня жалели: «Ах, бедная Алина»? У нас сильных людей не любят, это правда. Вокруг сильного человека сразу появляются завистники. Но я не обращаю на них внимания. Раньше меня всегда просили как олимпийскую чемпионку: «Алина, вы же встречаетесь с мэрами, губернаторами. Помогите…»

— И вы помогали?

— Я могла обратиться с просьбой. Иногда. В случае победы. Но я не могла помогать так, как сейчас — в ранге депутата Государственной думы. У меня это действительно получается, и мне это нравится. Знаете, почему я любила художественную гимнастику? Потому что у меня это хорошо получалось. Я помню себя маленькой — я мечтала стать чемпионкой мира. Представляете? В Узбекистане, в Ташкенте… Какая там чемпионка! Но дети не думают о том, как именно реализовать мечту, а просто мечтают. Вот и сейчас, после большого спорта, я просто сделала первый шаг, не задумываясь о трудностях. Это — главное.

— Если представить, что кто-то могущественный собрал всю молодежь и сказал: «Вот, Алина, бери и делай с ними все что хочешь», что бы вы сделали?

— Это очень правильная идея. У нас множество разных министерств, департаментов, движений. А вот объединить бы их все под руководством одного человека!

— Предположим, вы и есть этот человек. Что вы сделаете?

— Начала бы я с трудоустройства. Я говорила с мамой на эту тему, и она сказала: «Раньше после института человеку давали два года поработать по специальности в регионах. Сейчас этого нет, а хорошо бы вернуть». Было бы правильно, если б организация или фирма, взявшие на работу вчерашнего выпускника, получали от государства льготы, например налоговые. Хороший был бы стимул! А то ведь отучился человек в институте — и что дальше?

Я только что окончила Университет физической культуры имени Лесгафта и, когда получала диплом, встретилась с другими выпускницами, которые тоже занимались художественной гимнастикой. Спрашиваю: «Чем будете заниматься?» Отвечают: «Хотели бы школу открыть, да залов нет». А в регионах очень ждут этих специалистов: спорткомплексы есть — кадров нет.

Затем — образование. У нас до сих пор нет закона о молодежи. Хотя можно было бы принять рамочный закон: определить в нем, что такое молодежь, каков ее возраст. А все льготы прописать в уже существующих законах: в Жилищном кодексе, в Трудовом, в других.