Другая Грань. Часть 2. Дети Вейтары

— Максим, а давай его отпустим? Он же тоже жить хочет, пусть живёт. Мы же «травяных» отпускали.

Максимка пожал худыми коричневыми плечами.

— Давай отпустим. Жалко, что ли?

— Мам, мы сейчас.

— Кажется, чтобы увести тебя с пляжа, мне понадобится бульдозер? — вздохнула мама. Но вздохнула так, что было понятно: она не сердится.

— Ага, — обрадовано согласился Серёжка. — И ещё буксирный трос.

И зашагал к воде. Максимка и Иришка — за ним.

Дойдя до границы моря и суши, мальчишка посадил краба на мокрый песок. Морской житель несколько секунд сидел неподвижно, словно не мог поверить в чудесное спасение, а потом заторопился в родную стихию. Набежавшая волна слизнула его с берега и потащила на глубину. Максимка вздохнул.

— Жалко? — спросил Серёжка. Он чувствовал себя немного виноватым. Всё-таки Максимка первый заметил краба, а получилось так, что Серёжка решил и за себя, и за него. Нечестно получилось. Но ведь Серёжка совсем не хотел обидеть друга.

— Немного, — честно ответил Максим.

— Ну, и взял бы его себе.

— Не…Он варёный хрупкий становится. А хрупкие игрушки я быстро ломаю. Получится — ни себе, ни людям. Лучше пусть живёт.

Серёжка улыбнулся, чувствуя, как возвращается хорошее настроение. Всё закончилось просто отлично: и краба поймал, и с Максимкой не поссорился, и мама не сердится. Только жаль, что завтра они уезжают из Крыма.

Луций Констанций отложил свиток и откинулся на спинку кресла. До посвященных ладильским календам игр оставалось чуть более двух суток, а приходилось тратить время на какую-то ерунду. Платить по счетам, конечно, нужно, но почему эта бестолочь Марке не мог найти другого дня, чтобы подкинуть ему проблему с городским братством оружейников. Сперва запустил конфликт до безобразного состояния, а теперь вот переложил всю ответственность на ланисту.

Луций бросил раздраженный взгляд на клепсидру — время близилось к полудню. Кровь из носу, но после обеда надо будет устроить генеральную проверку всем гладиаторам, которых школа Ксантия выставляет на послезавтрашние игры. С местом проблемы нет, у школы имелась своя арена прямо на территории. Размеры и вместительность, конечно, проводить нормальные представления не позволяли, но для тренировок — то, что надо. А вот время уходило, как вода из дырявой кружки. Сегодня — крайний срок, завтра, если что не так, уже ничего не исправишь.

Ланиста вздохнул и снова подвинул к себе бумаги, но в этот момент в дверь постучались.

— Кто ещё там? — недовольно откликнулся Луций.

— Это я, благородный господин, — в комнату вошёл Лорр, секретарь, слуга из младших граждан.

— Очень кстати. Нужно быстрее составить бумагу в эшевенство с жалобой на качество работы братства оружейников. Платить этим лентяям полной мерой за плохую работу я не намерен.

— Прошу прощения, господин, но ты обещал посмотреть на товар, который хотел бы тебе продать мой брат Меро.

— Меро? Что-то такое было…

Лорр действительно о чём-то подобном просил накануне вечером, когда Луций был уже усталым да ещё и изрядно пьяным. Помнится, секретарь ещё говорил, что товар будет несколько своеобразен. Ланисту это не заинтересовало, но Луцию проще всего было со всем согласиться, что он и сделал.

— Товар уже во дворе.

Ланиста тяжело вздохнул. С одной стороны, прерывать изучение документов было некстати. А с другой, ланиста мог заняться своим делом. Повод самый что ни на есть достойный. Только вот испытывал Констанций серьёзные опасения, что предлагаемые рабы окажутся неподходящим. Своеобразный товар хорош в иных местах, а гладиатором может стать далеко не всякий. Это в других школах берут, кого попало, точнее, кого стараются сбагрить с рук раздраженные хозяева. А вот у Ксантия всегда был жесткий отбор — основа отличного качества принадлежащих ей бойцов.

Ожидания Луция Констанция не обманули. Товар, который предлагал посмотреть Лорр, и вправду был "несколько своеобразный". Пожалуй даже, это ещё мягко сказано.

Здоровенный ящер, достойный, чтобы его чучело было установлено перед храмом Аэлиса, как символ ужаса, царящего в его царстве, и рядом с ним — маленький костлявый мальчишка в нелепых коротких штанишках.

Ланиста поморщился. Он никогда не был высокого мнения о Меро, но и глупцом того не считал. Неужели ошибался?

— Благородный Луций! Я счастлив, что ты смог уделить мне время и взглянуть на мой недостойный товар.

Это был сам продавец, которого Констанций, по профессиональной привычке принявшийся изучать предлагаемых невольников, сразу и не заметил.

— Рад видеть тебя живым и здоровым, Меро. Но не могу сказать, что рад видеть то, что ты мне предлагаешь купить.

— Что же тебе в них не нравится, благородный?

— А что мне может в них понравится? Ящер, не спорю, вполне способен украсить церемонию ритуального забития нечек даже на открытии Фестиваля Аэлиса. Но разве ты не знал, что гладиаторские школы не имеют никакого отношения к тварям, отбираемым для забития? Их не нужно чему-либо учить. Они выходят на Арену лишь один раз: чтобы расстаться с жизнью. Обратись к владельцу Арены, благородному Квианту, думаю, он не откажется у тебя купить эту зверюгу.

Меро ухмыльнулся.

— Благородный Луций, я ведь родился в этом городе и отлично знаю, кто здесь чем занимается. Разумеется, я могу предложить ящера и благородному хозяину Арены: его и вправду не грех красиво убить для ублажения богов и радости почтенных горожан. Но мой Шипучка — искусный боец, он мог бы принести большую пользу тебе и твоей школе в роли гладиатора.

— Сколько же ты хочешь за него?

— Три больших сотни ауреусов.

— Не слишком ли много?

— Клянусь палицей Ренса, он того стоит.

— Хм… Ты говоришь, он боец? И каким же оружием сражается эта туша? — недоверчиво переспросил ланиста.

— Лучше всего — клинком. Но неплох и с топором или палкой.

— Вот как? Меро, ты знаешь правила испытания?

— Какие правила? — изумился наёмник.

— Если во время испытаний твоя собственность пострадает, то я не буду обязан уплатить тебе даже лорика. И не стану платить.

— А если пострадает твоя собственность, то я буду должен что-то платить?

— Конечно, нет.

Меро широко улыбнулся, обнажив чуть пожелтевшие, но крепкие и здоровые зубы.

— Тогда в чём подвох, благородный Луций? Мы в равных условиях.

— В моей школе собраны лучшие воины-нечки Толиники и окрестностей! Лучшие из лучших.

— Именно поэтому я предлагаю своих бойцов тебе, а не другим ланистам.

— Ладно, — махнул рукой Луций. — Ты всегда был упрямцем. И, надо признать, часто имел на это основания. Посмотрим как на этот раз. Атрэ, маленький бездельник!

— Да, мой господин, — чернокожий подросток выскочил на зов хозяина как ошпаренный.