Другая история

— Над домом висела Метка, — упрямо проговорила Молли. – Я слышала, что Тот-Кого-нельзя-называть убил моих братьев лично.

— Это что, повод для гордости? – усмехнулась Вальбурга.

— Нет, но…

— Так проще, не так ли? Проще свалить вину на Темного Лорда, только чтобы не чувствовать себя виноватой. По-твоему ему делать было нечего, только за твоими братьями гоняться?

— Я не понимаю, братья состояли в Ордене Феникса и это значит…

— Ничего это не значит. Весь этот Орден – это некая пикантность, такова была мода среди молодежи того времени: или ты носишь метку или состоишь в Ордене. Вот Сириус тоже там состоял и что? Двенадцать лет Азкабана за преступление, которого он не совершал, вот все, чего он добился, участвуя в этих посиделках.

— Вы неправы, — тихо проговорила Молли. – Орден борется против Лорда.

— Правда? И каким образом, не поведаешь? Я все равно никому ничего не смогу рассказать, потому что застряла в этой картине. Что такого сделал Орден тогда и что он сделал сейчас, чтобы Темный Лорд все бросил и начал гоняться за его членами?

— Мы… они…

— Ни-че-го. Ни они, ни вы не делаете ничего! Тех, кто действительно бросил вызов Темному Лорду на пальцах можно посчитать, и среди них, как-то так получилось, большинство почему-то носит Метку. Мои несчастные сыновья очень хорошее доказательство моих слов. Так что, не смотря на Метку, которую в принципе может повесить каждый, кто знает заклятье, Темный Лорд никакого отношения к смерти Прюэтов не имеет. Зачем ты так сделала? Кто тебя надоумил выскочить замуж, не разорвав перед этим помолвку? Ты могла приложить немного усилий и сделать так, чтобы Тео сам тебя бросил. Поверь, если женщина чего-то слишком сильно хочет, то она обречена на успех, необходимо всего лишь приложить некоторые усилия.

— Альбус всегда нас учил, чтобы действовали так, как нам подскажет сердце.

— И твое сердце с подачи Дамблдора приняло такое глупое решение?

— Миссис Блэк…

— Уйди, я не хочу с тобой разговаривать. Я тоже в юности действовала по зову сердца, как и все Блэки. За исключением, пожалуй, Беллатрикс. Я ни одного дня не пожалела, что связала свою жизнь с Орионом. Да, мы с сестрой пошли ва-банк и предпочли пикантный скандал, чтобы быть рядом с теми, с кем мы хотели быть, не дожидаясь того момента, когда нам подберут женихов. Я не хочу слушать оправдание глупой курицы, которая вместо того, чтобы подумать, решила, что действовать так, как советует ей один человек, единственно правильно.

— Молли, пойдем, я покажу тебе твою комнату, — Сириус вскочил и подбежал к красной от злости и унижения женщине.

— Я могу помочь по хозяйству, — миссис Уизли взглянула на крестного.

— Спасибо, не стоит. Кикимер вполне справляется со своими обязанностями.

— Миссис Уизли, — я вышел из темного коридорчика, где до сих пор стоял, прислонившись к стене, и оставался незамеченным. Она посмотрела на меня. – Скажите, пожалуйста, что произошло с мистером Уизли?

— На него напала змея, и раны все никак не заживают. Особенно одна на плече.

— Почему на плече? – я невольно нахмурился. Может быть, Артур успел заслониться от нападения?

— Самая глубокая, да и считай единственная рана – на плече. Все осложняется тем, что кровь никак не удается остановить. Он просто скоро умрет от кровотечения, — Молли всхлипнула и быстро начала подниматься по лестнице.

*

Меня отвлек от размышлений стук в дверь. Не успел я пригласить стучащегося войти, как дверь открылась, и на пороге оказались Рон и Джинни. Довольно бесцеремонно войдя в комнату, они сели и уставились на меня. Я же в свою очередь поднялся с постели, на которой я до этого момента валялся и сел в последнее свободное кресло.

— Гарри, — Джинни внимательно смотрела на меня, — как ты думаешь, папа выздоровеет?

— Я не знаю, — наверное, нужно было говорить, что конечно выздоровеет. Что не нужно волноваться и все будет хорошо, но я не мог. Артур действительно мог изойти кровью, если все то, о чем говорила Молли – правда. Я просто не имел права вселять в них ложную надежду, пусть лучше потихоньку готовятся к неизбежному.

— Почему вообще так произошло? – Рон сжал кулаки. На него произошедшее с отцом повлияло как-то положительно. Он выглядел более собранным что ли?

— Директор Дамблдор сказал мне, что ваш отец выполнял какое-то задание, во время которого и был ранен. Это просто чудо, что его нашли вовремя и сейчас есть шанс его спасти.

— Нам не говорят, что произошло. Мама считает, что мы слишком маленькие, но, Гарри, какая разница сколько нам лет? Разве мы не вправе узнать, почему умирает наш отец? – Джинни всхлипнула. – Когда приедет Гермиона?

— Почему ты спросила? – я слегка насторожился.

— Да только слепой не видит, как вы друг на друга смотрите. Она просто светится вся, когда ты рядом, такая красивая становится, — сквозь слезы улыбнулась девушка. – Мне просто тяжело сейчас одной. Вы парни, мама все равно ничего не скажет. Мне не с кем даже поговорить.

Я сочувственно посмотрел на нее. Я не могу представить, как ей сейчас приходится, я сам никогда не был в подобной ситуации. Понятно, что Джинни нужна подруга, чтобы посплетничать, просто поговорить. Ну не к Вальбурге же ее посылать.

— Она приедет сразу после Рождества. Отпразднует с родителями и приедет.

Джинни кивнула и снова захлюпала носом.

— Это будет самое грустное Рождество. Мама места себе не находит, почти все время в больнице проводит. Нас с собой не берет. Скорее всего, и Рождество она в палате встречать будет с папой вместе, а мы вот здесь.

— Джинни, прекрати, — немного прикрикнул Рон на сестру. – Не тебе одной плохо. Билл тоже в больнице каждый день и Фред с Джорджем сразу после работы туда бегут. Даже этот козел Перси постоянно в больницу мотается, а Чарли не может приехать, у них какой-то аврал приключился, так сов уже загонял. Всем нам плохо, так давайте сядем кружком и выть начнем. Все равно ничего нельзя сделать, только ждать.

Я с удивлением смотрел на Рона. Ничего себе, а парень действительно повзрослел в эту неделю, с тех самых пор, когда стало известно, что его отец борется со смертью.

— Это самое паршивое, когда ничего не можешь сделать, — прошептала Джинни, — как же я ненавижу ждать.

— Гарри, — Рон был серьезен, даже как-то слишком серьезен. – Перед тем, как мы сюда переехали, со мной разговаривал директор. Он долго и нудно что-то рассказывал, про любовь, про дружбу, я половины не понял, я в то время только об отце думал. Так вот, под конец своей речи директор прямо-таки настаивал на том, чтобы я с тобой помирился.

— Но, Рон, мы же не ссорились.

— Я пытался ему это объяснить, но он меня все время перебивал и продолжал свою речь толкать. Я пытался, правда. Я говорил, что просто нам стали нравиться разные вещи, что у нас осталось не так уж много общего, что тебе интереснее проводить время с Гермионой, Невиллом и Малфоем, и недавно присоединившейся к вашей компании Лавгуд, но он как будто не слышал.

— Зачем ты мне это говоришь?

— Я понимаю, что это только совпадение, но для чего-то директор хочет, чтобы я постоянно находился рядом с тобой, и он… Я его боюсь, понимаешь, он ведь для того, чтобы нас сблизить, ранение моего отца использовал.

— Давай сделаем следующим образом, Рон, — я, нахмурившись, барабанил пальцами по подлокотнику. Я понимаю, зачем директору нужно, чтобы все было как раньше. Старшие Уизли состоят в Ордене, младший находится рядом со мной, очень много вариантов для манипулирования, только вот ничего у вас, директор, не выйдет. – Давай сделаем вид, что все нормально, что за эти каникулы мы сблизились, практически как раньше. Чтобы все это закрепить, я выпрошу у твоей мамы разрешение навестить вашего отца. В больницу сходим вместе. В школе тебе придется потерпеть какое-то время Невилла, Драко и Луну, но это не смертельно, потерпишь.