Другая школа. Откуда берутся нормальные люди
Шрифт:
Экономика на кухне
Навязшее в зубах и донельзя исковерканное понятие толерантности в финской школе носит такой же прикладной характер: три часа в неделю у семиклассников проходят уроки экономики. Практические занятия проводятся… на кухне. Дети готовят вместе еду, а затем вместе ее едят. Я замечаю девочку в хиджабе, которая бок о бок с финнами готовит какое-то блюдо. Знакомство с другими культурами через еду и традиции сервировки блюд – часть обучения через явления. «Восприятие международных элементов – один из процессов обучения, на котором мы делаем упор, – говорит Лина. – Детям нужно понимать и уважать, что не всё в мире одинаково. Выезжая за пределы страны, они увидят, насколько отличается мир». Единственный вопрос, который у меня остается: как всё это связано с экономикой? Оказывается, в рамках раздела у школьников есть один
Урок в финской школе. Экономика на кухне
Совместное обучение – важная часть «изучения явлений»: в процессе занятий один ребенок может обучать другого. «Вспомните старомодный класс – учитель перед детьми, сидящими в ряд. Нам бы хотелось видеть, как дети сотрудничают в группах. Мы называем этот метод коллаборативным обучением, – рассказывает Лина. – Эта возможность поделиться знаниями с другими отлично ложится в концепцию обучения на основе феноменов. Так мы создаем больше связей в уме».
Впрочем, часть увиденных мной занятий всё еще проходит в той самой «старомодной» манере. «В прошлом есть много хорошего, и мы не хотим это просто так отбрасывать, – объясняет Лина. – Школа, которую мы хотим видеть, – это комбинация нового и старого. Если какие-то приемы из прошлого работают – не нужно от них избавляться просто из принципа. Поменяйте их так, чтобы было лучше ученикам. Но не лучше системе образования, не лучше школе как институту. Потому что школа – это дети. По крайней мере, я это вижу именно так».
В перерыве между занятиями я чувствую себя Болтуном Кинтом в «Обычных подозреваемых»: сижу в учительской, внимательно изучая стены и запоминая информацию. Старая истина: всё складывается из мелочей. Вот на стенке результаты преподавательского коллоквиума по психологическому самочувствию каждого из учеников. Вот список детей, у которых диабет, – с фотографиями и рекомендациями по питанию. А вот фотография девочки, у которой аллергия на укусы пчел, и подробная инструкция, что делать в случае анафилактического шока (лекарство для нее всегда есть в учительской). «Это муниципальная, не частная школа», – напоминаю я самому себе.
В тот день я увижу еще много уроков. Изучающие солнечную систему второклассники будут создавать планеты из яичных упаковок и красок. Темой раздела окажется вращение Земли и влияние этого явления на смену сезонов и на всех живых существ. Группы детей создавали свои модели (каждая группа – свою планету), а потом рассказывали классу о собственных открытиях. В каждой группе ученики распределялись по ролям: один – лидер, второй – писатель, фиксирующий процесс. Третий отвечает за все материалы. А четвертый следит, чтобы всё было сделано вовремя. В качестве другого раздела дети изучают, как безопасно делиться своей информацией в Интернете – своеобразный онлайн-этикет. К слову, у школьников есть своя интернет-платформа, где к их блогам есть доступ только у одноклассников и родителей. Считайте это тренировкой перед осознанным вступлением во взрослый мир «Фейсбука».
Зачем нам нужны школы как институты?
На мой взгляд, нам всё еще нужно собирать детей вместе, потому что они должны учиться друг у друга
Когда нет никаких рамок
Напоследок настоящим ударом под дых для меня станет урок труда – вернее, как здесь это называют, «мастерство». Такие занятия начинаются с восьмого класса: они факультативны, но отбоя от желающих заниматься нет. Хватит нескольких минут, чтобы понять причину популярности этих уроков: трудно удержаться от зависти, когда видишь, что у этих школьников нет абсолютно никаких рамок того, что они могут создать. Огромный сварочный и лакокрасочный цех, набор инструментов во всю стенку, 3D-принтеры – размаху позавидовала бы IKEA.
Вот одна из групп создает солнечную систему:
Перед уроком длинноволосый
восьмиклассник показывает мне сделанную им электрогитару – с дизайном, который разработал он сам. «Это факультативный курс, поэтому я не собираюсь говорить им, что сделать. Я хочу, чтобы у них была свобода, – рассказывает мне учитель Пааво Пелтомаа. – Я прошу их сделать какие-то обязательные вещи только первые два года. Какие? Дверной звонок, радио, аудиоколонки, настенные часы…» Пааво показывает мне усилители звука с разным дизайном, которые создавали школьники. Дети могут делать что-то в одиночку, а могут объединяться – если проект большой и интересен кому-то еще из одноклассников. При мне одна из девочек с азартом занималась сваркой огромного педального веломобиля – из тех, что ездят по городским паркам. Задача учителя – обеспечить возможность и безопасность процесса. А еще ненавязчиво разряжать атмосферу. «Я бы повесил такую вещь дома, – говорит Пааво, любуясь очередными дизайнерскими настенными часами. – Когда автор этих часов придет ко мне их забирать, я скажу: «Прости, они где-то потерялись». Я бы не удивился, если бы кто-то выложил за эти часы круглую сумму на аукционе».Это – лишь десять процентов пространства и оборудования
«Мы могли бы заканчивать свои проекты раньше, просто мы ленивые, – объясняет мне другой школьник во время экскурсии, которую сам же решил мне провести. – Я вот закончил колонку, но мне не понравился дизайн – так что я его переделал. Это маленький проект, на один-два месяца». Так я и провожу остаток вечера в финской школе – за обсуждением достоинств и осмысленности обучения. С четырнадцатилетними ребятами.
Домашняя работа 2.0
«Хотел бы я, чтобы у меня в детстве была такая школа», – вздыхаю я, выходя из очередного кабинета. «Да… Я тоже», – говорит мне ее директор Лина. Даже домашние задания (которые, вопреки популярным слухам, в Финляндии все-таки есть) отличаются от того, к чему мы привыкли. И дело не только в том, что школьники могут выбрать день, когда их сделать. «Весь вопрос: почему им дается работа и какая именно, – объясняет Лина. – Это может быть интервью. Или помощь маме по работе на кухне: скажем, вынести мусор. Успех измеряется тем, насколько ребенок помог маме. На уроках истории школьникам задают узнать, как жили их бабушки в пятидесятые, какой в то время была школа. Им нужно сравнить и оценить, как изменилась система образования, как учеба помогла семье создать что-то большее. Или это может быть два-три простых математических примера, просто чтобы поддерживать практику. Ничего больше. Если вы спросите школьников, они скажут: я делаю домашнюю работу максимум 20 минут. Или иногда даже так: если я делаю работу, то на это уходит не больше двадцати минут».
В этом еще один, совсем простой, но невероятно важный секрет финской школы. Прямо сейчас всё больше родителей в мире обвиняют школу в том, что за подготовкой к экзаменам и кучей домашних заданий дети лишаются главного – своего детства. «У детей есть возможность учиться за пределами школы, – говорит Лина. – Эта учеба – их социальная жизнь и семья. Я как директор хочу, чтобы дети проводили время с родителями. Мама и папа – это не просто люди, которые приводят детей в школу, они участвуют в их жизнях. Вполне достаточно хотя бы спросить, как прошел твой день в школе. Покажи свой интерес, но не встревай. Сейчас их очередь учиться, не твоя».
По результатам международной программы по оценке качества обучения PISA финские школы остаются в первой пятерке сильнейших. Но за этими результатами в Ressu никто не гонится и никто им не следует. С оценок и соблюдения школьной программы всю систему развернули в сторону самого ученика и его собственного познания мира – решение, которое лично у меня вызывает настоящее восхищение. «Технологии меняются, но школьная система осталась фактически неизменной с шестнадцатого века, – говорит Лина. – И мы должны постоянно бросать этому вызов. Зачем нам нужны школы как институты? На мой взгляд, нам всё еще нужно собирать детей вместе, потому что они должны учиться друг у друга. Это правило коммуникации – ты не можешь научиться чему-то только при общении с людьми старше тебя на тридцать лет. Сейчас мы смотрим в будущее: будут ли в нем дети всё еще ходить в здание, которое называется школой? Или школа просто останется понятием, некой платформой, в которую ты можешь выходить из любого места с помощью очков виртуальной реальности?»