Другая жизнь

Неожиданно Старшой приказал собрать весь старый отряд – ну тех, кто был в пределах досягаемости. В замке баронов Роххов есть замечательный зальчик с очагом в центре. Умели раньше делать. Наши его подновили. Кувалда сделал новую вытяжку. Теперь это было любимое место баронских пацанов. Тут и из своих маленьких арбалетов в стенку стреляли, и все остальные игры. Вот и теперь они спрятались в уголке. А Старшой рассадил всех, достал книгу, как в старые времена, и давай читать. Про какого-то барона, который поездил по дальним местам, приехал – и давай небылицы травить. Прикольно. Смешно.

– Старшой, ты чего это нам все читал? – не выдержал Тихий.

– Для расширения кругозора, чтобы понимали, как много баек вокруг. И надо понимать, где выдумка, где правда, а где и выдумка, которая может быть правдой.

– Не, я не про книжку… Нас-то чего собрал?

– Соскучился по вам. Давно все не собирались. Кого нет? Сержанта с Лисой. Еще?

– Рыбак отпуск взял, поехал домашних навестить. И Прут в карауле.

– В каком карауле?

– Так Братья приказали, чтобы возле твоей комнаты всегда кто-то из старых стоял.

– Хорошо. Это правильно. Спасибо.

– Не тяни, командир. Видим, хочешь что-то сказать.

– Спасибо, Тихий, умеешь подбодрить.

– Ну так.

– Я хотел вам сказать, что для нас все резко поменялось. И я понял, что не всем это по душе. Кто делает сейчас то, что он не очень хочет делать? Я хотел сказать: если что – не терпите, скажите. Вот.

Старшой встал, оперся руками о спинку стула и обвел нас взглядом. Мы молчали. Наконец тот же Тихий не выдержал. Вскочил.

– Конечно, еле терпим. Раньше ведь как? Спали на соломе, жрали что поймаем. То мечом пырнут, то стрелой. А теперь – тоска ведь… Солдаты при встрече честь отдают, ходим и спим как офицеры. Скоро в благородные почти запишемся. Жуть.

Народ начал ржать.

– Ты, Старшой, голову-то нашими заботами не забивай. Если мы тебе вдруг мешаем, так и скажи. Снова пойдем по дорогам пыль глотать. А если нужны, то знай, что нам рядом с тобой быть не зазорно, а наоборот даже. Ты нас из дерьма сколько раз вытаскивал? – Бойцы одобрительно зашумели. – Много. Из бродяг начальниками стали, у каждого в подчинении людей сколько… А кто этого не любит – ну как я, например – то я еще в силах у твоей двери постоять в карауле. Правильно я говорю, орлы?

«Орлы» закивали головами. Магон смеялся в голос.

– Так что, Старшой, ты хоть и граф теперь, но мы-то тебя знаем еще с того дня, когда ты Кабана подстрелил. Не обижай недоверием.

Старшой подошел к Тихому, обнял за плечи:

– Спасибо. А то я подумал – вдруг вы тут меня костерите почем зря?

– Конечно костерим. Но – любя.

2 квана 324 года. Утро. Контулук. Старшой

– Вот он.

– Где? Не вижу, Пилл.

– Вот – под большой елкой, ваша светлость.

– Не вижу. Елку вижу, камень здоровенный за ней во мху. Он за камнем?

– Это не камень, ваша светлость. Это он и есть.

– Хрень господня!

– Тише-тише, ваша светлость… он хоть и глуховатый, но все же не настолько. Так, а теперь – замерли.

Дракон очень медленно повернул голову в нашу сторону: все-таки что-то услышал. Маскировка у него – замечательная. Если не видеть открытых глаз, то просто невозможно выделить в этом буро-зеленом валуне очертания лап, крыльев и прочего. Ветер дул в нашу сторону, чудовище втянуло воздух, мы замерли. Медленно вернул голову в прежнее положение, опять превратившись в «камень».

Пилл аккуратно потянул меня за рукав. Отползли.

– А что летать его не заставим?.. – решил шепотом позубоскалить я.

– Только не здесь. Вечером, может быть, увидим, как они летают.

– Много их осталось?

Пилл помотал головой, отводя меня еще дальше.

– Раньше каждый егерь находил своего дракона, приходил изредка посмотреть, как дела. Ну, если по-честному – жив тот или сдох: шкура стоит… ну, вы знаете, ваша светлость. Этот – мой. Я знаю еще того, которого нашел отец. Дракона моего брата убили браконьеры. Они и брата подловили в засаде.

– Давно?

– Давно. Еще отец был жив. Мы их поймали. Сняли кожу с них и прибили поверх драконьей на ярмарке.

– Однако…

– Да, вот так. Я знаю еще троих, кто ходит к своим драконам. И все. Больше драконов нет. По крайней мере, в этой части Контулука. – Пилл опустил арбалет, который до этого держал болтом вверх. – Вот так, ваша светлость, – снова повторил он.

– А что они едят?

– Да в том-то и дело, что на людей и скотину драконы не нападают. Только если обидеть. Посредине Контулука – болото, тянется с севера до самого юга, все кишит разной мелкой живностью, вот там драконы и кормятся. Прыгают с кочки на кочку. Вот так.

– Тихо как здесь… – Я поежился от сырого тумана.

– Правильно, ваша светлость. Так драконов и находят: вокруг их логова всегда тише, чем вокруг. Уважают их. – Пилл рассмеялся. – Есть, правда, зверек, который живет рядом, не боится. Очень быстрый для дракона.

– Наверное, такого же цвета?

– Нет, наоборот, рыжий, как огонь. Мы смеемся, что егеря старые тоже рыжие. Говорят, что после смерти те, кто нашли своего дракона, возвращаются к нему в виде этих зверьков. А дракончики маленькие почти красными вылупляются. Я один раз видел. Потом заставу заново отстраивали. Мамаша решила нас проучить.

– Быстро бежали?

– Не то слово. Второй раз я так только от жены на свадьбе убегал.

Мы засмеялись. Деревья разошлись, и мы спустились к небольшому ручью.

– Отдыхаем. Только все равно – тихо. Тут и без драконов зубов хватает. – Пилл достал флягу, разлил по стаканчикам. – Ну, за вашего дракона, ваша светлость.

– Нет, этот – ваш, уважаемый Пилл. Спасибо, что показали. Я после смерти чайкой хочу стать.

– Так сырая рыба же невкусная… – Пилл налил по второй.

– Зато гребешки ничего. И можно быстро от моря до моря – раз…

– Это вы нашего контулукского орла не видели. Здесь их мало, больше на юге, в горах. Крыльями не шевелит, а весь день летает. Орлица в гнезде, а он летает.

– Везет же некоторым. Хотя некоторые «орлицы» такие, что хочешь не хочешь, а будешь весь день летать, лишь бы дома не показываться. – Я ополоснул лицо. Осеннее солнце грело как летом.

– Это точно, – улыбнулся Пилл.

– Ох, как хорошо… Счастливые вы, егеря.

Старый егерь промолчал. Хотел что-то возразить, но не стал. Понял, о чем я сказал.