Другие Мы

– Может быть. – Кокетливо отведя взгляд, отвечаю я.

– Тогда я как-нибудь найду для тебя пять свободных минут, – игриво говорит он, толкая меня плечом.

– Всего пять? – Я вздергиваю брови, обращая на него удивленный и слегка сочувствующий взгляд.

– Это была шутка. – Улыбка быстро исчезает с его лица. – Вообще-то. И… такие, как ты, совсем не в моем вкусе.

– И слава богу. – отворачиваюсь я.

Мы проходим мимо билборда, на котором написано «Добро пожаловать в Брайт Фоллз», и мне становится спокойнее. Вот уже по краям дорог светят фонари, домов становится все больше, появляются магазины, под ногами шелестят все те же лепестки сакуры.

– Нужно спешить, – ускоряясь, замечает Дин, – нас, наверное, все потеряли. В лаборатории на ушах стоят. Как окажусь дома, первым делом позвоню отцу, чтобы всех успокоил.

– Вот мама удивится, когда я явлюсь домой. – Я бросаю взгляд на часы, установленные на башне у входа в парк. – Уже 23.20. Если ей не сообщили о нашей пропаже, она уже спокойно спит.

– Что-то я не видел здесь раньше этот магазин. – Походя, замечает Дин.

– Цветочный? – Я пожимаю плечами, взглянув на темную витрину. – Здесь, у парка, их столько, что голову сломаешь.

– Может быть. – Хмыкает он.

– Из окна спортивной тачки все выглядит по-другому. – Замечаю я.

– И эта пекарня… Разве тут не книжный был? – Притормаживает Дин.

– Хмм…

Мы вместе смотрим на витрину около минуты.

– Все ясно. – Заключаю я. – Это жамевю. Побочный эффект телепортации.

– Жаме…что?

– Как дежавю, только наоборот. – Объясняю я. – Когда люди вдруг перестают узнавать привычные места и, например, лица друзей. Скорее всего, это из-за большой нагрузки на мозг вовремя перемещения.

– Ладно, потом разберемся. – Соглашается Дин, и мы вновь пускаемся в путь. – Сейчас главное, быстрее оказаться дома.

– Угу, – едва поспевая за ним, бормочу я.

Меня больше интересует другая проблема: это неудачное перемещение вдруг так много изменило в наших отношениях. Для людей, которые за четыре года и фразой-то не перекинулись, это целый прорыв. Час непрерывного общения: неужели, после этого мы будем продолжать делать вид, что не знаем друг друга?

Хотя, с Дином Вильчеком ничему не удивишься.

– Будь на связи! – Бросает он мне, когда мы расходимся в стороны возле своих домов.

Я киваю и провожаю его взглядом. И только потом бреду к дому, погруженному в темноту. Поднимаю взгляд на окна: мама, видимо, уже спит. Придется ее разбудить.

Толкаю дверь – та не заперта, и я вхожу.

Прохожу через темную гостиную и, только оказавшись на кухне, включаю свет. Руки сами тянутся к холодильнику: после перемещения аппетит будь здоров.

Беру хлеб, ветчину, мягкий сыр, сооружаю себе бутерброд. Откусываю большой кусок, включаю телевизор в гостиной, возвращаюсь на кухню и наливаю себе шоколадного молока в стакан. Пью. Заодно обдумываю, как бы мягче преподнести маме с отчимом известие о том, что со мной произошло.

И тут мой взгляд падает на что-то странное за окном. Что это?

Качели?

Серьезно?!

Роберт установил качели в саду, пока меня не было?

Не может быть.

Я, ставлю стакан на стол, распахиваю заднюю дверь и замираю, уставившись на широкие качели с натянутым над ними тентом. С детства мечтала о такой: на ней удобно читать книгу в тени или отдыхать, слушая щебет птиц. Но… откуда средства? На какие деньги они приобрели эту махину?

И тут где-то в глубине дома вдруг раздается голос:

– Маа-ам?

Звонкий, девичий.

Я оборачиваюсь и слышу приближающиеся шаги.

– Мам, я пришла!

Вместе с шагами слышится скрежет когтей по полу, а затем лай.

– Мишка, ты чего? Тише, дружок.

Шаги приближаются, и меня затапливает волной необъяснимого чувства. Сердце пускается вскачь, по спине разбегаются мурашки, но тут кто-то сзади обхватывает меня и грубо зажимает рукой рот.

– Эй… мм! – Вздрагиваю от испуга я.

– Тише, – шепчет Дин, наклоняясь и показывая мне, что это он.

– Какого ч….

А затем он хватает меня крепко, прижимает к своей груди и вытаскивает через дверь наружу – в сад, словно тряпичную куклу.

– Эй! Мм-м!

– Не кричи! – Приказывает Дин, утаскивая меня за дерево.

Ставит на ноги и медленно убирает руку от моего рта.

– Ты что себе п… – Вскрикиваю я, но он снова с силой запечатывает мне рот ладонью.

– Смотри, – шепчет Дин, разворачивая меня к окну, залитому светом.

Я пытаюсь оттолкнуть его, но тут же обмякаю, увидев, кто входит в кухню.

Это же… Я?..

9

Дин

Мне приходится оттащить потерявшую сознание Люси за розовый куст, чтобы нас с ней не увидели. И я делаю это очень вовремя, потому что в следующее мгновение через распахнутую заднюю дверь в сад со звонким лаем выскакивает золотистый ретривер и несется прямо к нам.

– Мишка! – Звенит голос с кухни.

Это голос другой Люси.

И прежде, чем пес подбегает к нам, за окном мелькает ее силуэт.

– Гав! – Собака подпрыгивает почти вплотную, и мне приходится закрыть тело моей Люси собой.

Это происходит инстинктивно, ведь я пытаюсь защитить свою, потерявшую сознание, Люси от нападения, но пес, на удивление, вдруг замирает возле моих ног. Затем гавкает еще раз и принюхивается.

– Иди отсюда! Кыш! – Шепчу я.

Мне приходится пригнуть голову, чтобы меня не увидели с кухни.

– Гав! – Обнюхав ноги Люси, пес начинает вилять хвостом.

И в следующее мгновение уже тычет мне в бок своей здоровенной башкой.

– Иди! Прочь! – Рычу я.

Но это только сильнее раззадоривает его. Пес начинает вилять активнее, крутится вокруг меня юлой и даже пытается лизнуть в нос – как будто узнает.

– Мишка! – В саду зажигается свет.

Я пригибаю голову еще ниже, отталкиваю рукой пса. Но тот уже занялся Люси: своим липким языком обрабатывает ей подбородок, затем ухо, и уже через мгновение та начинает приходить в себя – морщится, открывает глаза и испуганно вздрагивает, увидев его.

Поняв, что Люси вот-вот закричит, я прикладываю ладонь к ее губам, и в следующее мгновение со стороны дома слышится окрик: