Другие Семь дней

– Это я и сам догадываюсь, не дурнее паровоза, – съязвил Лешка. – Какому… – он проглотил матерное слово, правда, целиком от ругани не избавившись, – … дятлу, пришло в голову изображать из себя дятла?! Буры уже лет тридцать, как есть! А петля? Это же пенька, мать ее!

– Причем, новенькая, – согласился Егор. – На ней мухи ни разу того, чик-чик, не делали.

– И заколотили его уже после снегопада! Это как понимать? Реконструкторы от исторического альпинизма? «Толчки» на Памир подались? Горных эльфов отыгрывают, блин! – начал заводится Лешка. Было у него с «толкиенистами» связано что-то нехорошее…

– Может у них трубки кончились? – выдвинул версию подошедший Санек. – А буры оставлять – ребят жаба задавила.

– Он же не в дырку от бура вбит! – хмыкнул, сомневаясь, Егор. – Напрямую в лед загнали. Да и за каким хреном тащить сюда «морковку»? Она же тяжеленная!

– И? – вопросительно посмотрел на командира Лешка. – Резюм будет?

– Не будет ни резюме, ни конструктива, – ответил Егор. – Будет перекур с разбором. И спуск. Последний пойдет с этого крюка. Трубку сэкономим.

Он отошел к рюкзакам, дождался, когда все рассядутся, и начал:

– Итак. Двадцать первого июня мы подошли к перевалу, который назвали «Загадка». До нас перевал никто не ходил, поскольку он на границе Китая и Киргизии, и только таким упертым раздолбаям как мы хватило терпения оформить все документы на пересечение границы и втолковать китайским погранцам, что эти бумажки не лажа. До перевала оставалось полчаса хода, и виден он был отлично. Никаких технических сложностей не наблюдалось. Так?

Остальные молча кивнули. Егор продолжил:

– В ночь на двадцать второе резко портится погода. Леха выходил из палатки, «эльфов погонять», в два ночи, было тихо. Я просыпался в четыре – уже мело.

– Ну, это не странность, – вставил Санёк, – с погодой всяко бывает. Горы.

– Согласен. Просто отмечаю. К утру двадцать третьего погода стала. И на перевале появилась абсолютно отвесная и идеально гладкая стена перемороженного льда, высотой около двадцати метров, идущая по всему гребню. Откуда взялась стенка, и причины ее характеристик мы объяснить не можем. С другой стороны перевала обнаружилась совершенно естественная картина спуска. Если не считать верхний срез стены.

– Угу, – вставил Лешка, – как будто ножом отрезали.

– Таким маленьким ножиком, размером с Останкинскую телебашню, – усмехнулся Влад, – и режущим перемороженный лед, как тортик.

– Кстати, – продолжил Егор, – перемороженным лед был только на самой стене. Под ней и на перевале – совершенно нормальный. И верх стены мне тоже показался обычным. Но крутить бур в последние полметра поленился, – он сделал паузу. – Дальше. Спуск с «Загадки» и подъем сюда принес вторую неожиданность. Относительные высоты ледников и вершин не соответствуют карте. Расхождения небольшие, но по очертаниям ледников заметно здорово. В тоже время, хребты и ущелья вяжутся однозначно: мы идем именно там, где планировали. Изменился только ледовый покров.

– Бред, – пробурчал Лешка, – но факт.

– Дальше, – не обратил внимания на реплику Егор. – Вчера вечером мы вышли на место ночлега другой группы. В принципе, обычная площадка. Но! Очень много мусора. Впечатление такое, что люди не только не уносят хлам с собой, но даже сжигать его ленятся. Серьезные люди так не делают, а обалдуи сюда не ходят.

– Еще одна странность, – вставил Санек. – Сам мусор. Упаковочная бумага, консервные банки. Ни полиэтилена, ни упаковок от всяких сникерсов и сублиматов.

Все задумались, вспоминая возможно упущенные наблюдения.

– Верно, – сказал, наконец, Егор. – Что ж ты раньше молчал?

– Сам только сейчас сообразил, – развел руками Санек. – Чувствовал какую-то неправильность, но какую – только въехал.

– Ладно. Учтем. А сейчас мы обнаружили, что перила на спуске крепились на доисторическую «морковку» и пеньковую петлю. Вроде всё. Или что-то забыл?

– На подъеме они обходили все крутые участки, – сказал Лешка. – Даже если это было категорически невыгодно. Только яснее не стало. Допустим, впереди группа остолопов, сдвинувшаяся на историческом снаряжении и жратве. Повторяют подвиги предков. Ледники тоже реконструкторы нарастили? Или за одни сутки нападало и уплотнилось двадцать метров? Да нас бы зарыло без следа. Глубже, чем Бодрова в Кармадоне.

– Подожди, – вскинулся Егор, – как ты сказал?

– Нас бы зарыло…

– Нет, раньше. Нарастили?

– Ну да.

– А если наоборот? Не нарастили. Стаяли. Нет, бред получается…

Егор покрутил в голове кончик ускользающей мысли. Не поймал, сплюнул в снег:

– В общем, всем информация к размышлению. А теперь, в ускоренном темпе линяем вниз. На ночевке эти ребята опережали нас на сутки. Если они везде долбят «морковки», то мы их к вечеру стабильно догоним. И что-нибудь узнаем.

– Точно! – засмеялся Лешка, – Влад применит свои профессиональные качества…

Спускались быстро, с удивлением посматривая на оставленные предшественниками крючья. После первой веревки нашли еще одно место ночевки. Не то, чтобы необычное, тем более мусор, если он был – выдуло. Остались только две консервные банки. И на этих этикеток не наблюдалось. То ли изначально не было, то ли ободрали.

– Эх, – сказал Егор, – а ведь папа когда-то объяснял, как читать маркировку. Жаль, не помню ни черта что к чему.

– Неудивительно, – отозвался Лешка. – Кому это надо сейчас? Смотри, опять «морковка»!

– Да и хрен с ней!

Бесконечно удивляться невозможно. Да и бессмысленно. Если люди забили один крюк, то почему не забить второй? И третий. А также пятый, седьмой… В небольшой мульдочке, чтобы выбраться из которой, требовалось подняться на пятиметровую ледовую стенку, повторилась ситуация, уже виденная на подъеме. Шедшие впереди, не полезли в лоб, а взяли вбок, используя микрополочки в самых пологих местах. Да, так получалось чуть легче. Но намного дольше. И страховку нормальную первому не организуешь!

– Всё страньше и страньше, – сказал Лешка Егору. – Они там ступени рубили.

– Да и черт с ними, – повторил командир присказку, становящуюся привычной. – Догоним – разберемся. Еще час выиграли. Как минимум.

Он ошибался. Выиграли не час. Выбежав из-за очередного поворота к следующему крутому участку, наткнулись на уходящую вниз веревку и двух человек, сидящих возле ее крепления.

– А вот и… – начал Лешка и замолчал.

– Привет, ребята, – с трудом выдавил из себя Егор, рассматривая брезентовые штормовки, пояса Абалакова, отриконенные ботинки, очки-консервы, деревянные ледорубы, пеньковую веревку, кованые десятизубые кошки, и протчая, и протчая, и протчая… – а где вы взяли всё это старье?