Другие. Солдаты вечности

«Интересно, что я мог делать на Северном Урале?» – размышлял полковник, разводя новый костер. Следовало дождаться рассвета. Вряд ли взрывы кто-то мог слышать. Район малолюдный, селение и бивак разделяет высота. Так что остаться здесь Ждан не боялся. Он боялся, что кто-то может последовать за ним по лазу в подземелье. Вынув карту, он аккуратным символом пометил место его расположения.

«Или уже проникли? – подумал он с тревогой. – Если нет, тогда кто преследовал меня в лесу?»

Полковника преследовал его собственный страх. Но признаться в этом себе он не хотел. Особенно после случившегося получасом ранее.

«Их так и обнаружили тогда, на Северном Урале. И никто до сих пор не может дать ответ, что ж случилось на той горе. Теперь я знаю. Это я их убил. Но у меня не было другого выхода. Не было сейчас, значит, не было и тогда. Чего не случилось на уральской горе, должно было случиться на горе чеченской».

Он позволил себе поспать до рассвета. И только лучи солнца, выбравшись из-за горы, осветили поляну, он поднялся и еще раз осмотрелся.

– А ведь все так и было, черт возьми… И трупы разбросаны были на десятки метров от палатки, и повреждение внутренних органов без повреждений внешних… А дело чекисты засекретили, похерили и объявили группу погибшей от обморожения. Интересно, как все объяснят сейчас?..

Через полтора часа он выходил на дорогу, ведущую к Цой-Педе – одному из крупнейших средневековых некрополей на Кавказе, расположенных в Галанчожском районе.

Ждан знал только одно его название – Поселение Божества. Именно так и переводится Цой-Педе на русский. До Итум-Кале, Ждан помнил – сорок километров. Пустяк.

Он не знал еще одного названия Цой-Педе – Мертвый город.

Глава 19

Отдохнувшая группа покидала НИИ в спешном порядке. Как и следовало предполагать, после обрушения здания и паники, а вслед за этим и уведомления Москвы, к территории городка в Ведено стали стягиваться подразделения федеральных сил.

Очнувшись ото сна, Стольников выглянул из окна покоев генерала Зубова и увидел, что городок оцеплен войсками. Растолкав словно провалившихся в беспамятство бойцов, майор приказал брать оружие, снаряжение. Им следовало покинуть НИИ через тоннель до того, как спецназ войдет в здание. Группа майора Стольникова в Другой Чечне – это группа, выполняющая приказ генерала Зубова. А группа Стольникова, обнаруженная в НИИ, – это люди, подлежащие немедленному аресту. Разумеется, Ждан уже подал в Кремль информацию о предательстве Стольникова. Но кто сейчас Ждан и где он? Стольников понимал, что следует вернуться в Другую Чечню, чтобы отыскать полковника и вернуть свободу полковнику Бегашвили и верным ему солдатам и офицерам. На сегодняшний день Бегашвили, захваченный боевиками и содержащийся в тюрьме «Мираж», был свидетелем, чьи показания перевесят любые доклады Ждана. После гибели Зубова Саша понял – единственный способ выйти из НИИ и снова стать невидимкой – это спасти Бегашвили. Контакты исламистов в «Мираже», в НИИ со Жданом происходили на его глазах. Полковник Бегашвили и около пяти десятков подчиненных и оставшихся ему верными военнослужащих – свидетели предательства полковника Ждана. Без них показания Стольникова, окажись он сейчас в руках контрразведчиков и военной прокуратуры, – пшик.

– Уходим! Все в подвал, к «вокзалу»! Жулин, захвати багаж с документами!

Бумаги из сейфа и кабинета Ждана были вынесены и уложены в найденные там же инкассаторские мешки. Их было три – и если в каждом среди тысяч листов находился хотя бы один, открывающий глаза на истинные цели полковника Ждана – мешки стоило тащить.

Их спрятали в подвале. Ключников и Мамаев активно поработали пехотными лопатками и свалили мешки в яму, похожую на окоп для стрельбы с колена. Контейнер Стольников бросил на мешки. Забросали яму строительным мусором…

Закрыв за собой люк и подбежав к поезду последним, майор запрыгнул в вагон, и Пепелищев тронул состав с места.

И в этот момент поезд тряхнуло, и эхо прокатилось под сводами перрона.

– Что за черт?! – вскричал Жулин, которого взрыв застал в тот момент, когда прапорщик завязывал шнурок на ботинке.

Стольников слышал этот взрыв. Так звучит в замкнутом пространстве разорвавшаяся тротиловая шашка.

«Они все-таки решили войти в Обычную Чечню», – подумал он, выкрикивая команды.

– Кто это? – спросил Ключников.

– Чехи!

– Чехи?! – вскричал Жулин. – Откуда здесь могут взяться чехи?!

– Из «Миража», глупец! – рявкнул Саша. – Неужели не понимаешь? Те, кому удалось ускользнуть после боя, вернулись в тюрьму, и тот, с кем Ждан работал в «Мираже», отдал приказ обеспечить коридор в Обычную Чечню! Похоже, терпение ваххабитов кончилось! Стало ясно, что Ждан их предал, и они приняли решение выйти из Другой Чечни, пока еще не поздно! И это очень плохо, Жулин! Это очень плохо! Если так, то в тоннеле сейчас около четырехсот бандитов!..

Было странно видеть, как перрон длиною в полкилометра занимают въезжающие на него с ревом квадроциклы. По платформе левого посадочного перрона двигались, спеша друг за другом, два «УАЗа». Это появление могло означать только одно: прибывшие из «Миража» силы пробили вход в тоннель, вошли в него и приблизились к НИИ.

Но оборона института не входила в планы Стольникова. Увиденное в окно позволяло судить однозначно: вышедших из тюрьмы ваххабитов встретят армейские подразделения силой до двух батальонов. Он понимал, что произойдет. Встретив сопротивление, боевики превратят НИИ в крепость и станут удерживать институт до тех пор, пока не будет убит последний из боевиков. Неизвестно, какие потери понесут федеральные силы. Майор знал одно – как только станет ясно, что на территории теперь уже мирной Чечни хозяйничает подразделение боевиков численностью до полутора батальонов, Кремль отдаст приказ сровнять НИИ с землей. И чем быстрее это произойдет, тем чище и понятней будет выглядеть Москва в период вступления в Европейский союз.

Но пусть будет, что будет, думал Стольников. Его задача – полковник Бегашвили и Ждан. Где искать первого, Саша знал. Где же находится организатор всей этой свары – он не имел понятия.

– Нам нужно прорваться в Другую Чечню! – прокричал он, видя, как перрон заполняется боевиками.

– То туда, то обратно! – взревел Мамаев. – Дурдом!

Когда из ближайшего к нему «УАЗа» высунулась рука, сердце его дрогнуло, и руки машинально подняли автомат. На крыше автомобиля распластался Ключников. Как он оказался на машине чехов, Стольников не понимал. Видимо, пока майор соображал, что делать, его бойцы приступили к решению задач тактических.

– Держись, Ключ!..

Саша представлял, каково ему там, и малейшее движение в салоне прижало бы палец майора к спусковому крючку. Он не знал, что хотел сделать сидевший за спиной водителя внедорожника человек. Возможно, он хотел справиться у Ключникова, который час. Но скорее всего он хотел его прикончить. А потому Саша завел его затылок в прицел и нажал на спуск. Через мгновение бандит повис на двери.

Случилось так, что появление в поле его зрения «УАЗа» совпало с появлением еще одной машины. Казавшийся ярко-зеленым при искусственном освещении «уазик» с характерным рыком двигался по перрону, наполняя воздух гарью.

Дважды выстрелив в крышу под собой, Ключников заставил водителя упасть на руль грудью. На «вокзале» раздался бесконечный сигнал. А Ключников, спрыгнув, укрылся за машиной – по нему уже открыли огонь из следующей машины.

Стольников и Жулин вскинули автоматы одновременно. Но очереди получились рваными, поспешными. Разбив над «УАЗом» бетонную стену, они не причинили вреда тем, кто сидел в машине.

Мамаев, закинув «М16» за спину, бросился на «УАЗ» как пантера. В мгновение забравшись на его крышу, он выхватил из кобуры «Гюрзу» и стал всаживать пулю за пулей.