Другое человечество. Здесь кто-то побывал до нас...
Шрифт:
Карта, иллюстрирующая классическую теорию наличия единого центра развития человека из Африки (По «National geographic»)
Но была и другая точка зрения: Африка является колыбелью человечества. Ее придерживался и сам Ч. Дарвин, высказав это предположение в своей книге «Происхождение человека» (1871), и известный ученый Томас Хаксли в своем труде «Свидетельства о месте человека в природе» (1863). Метод, которым они пришли к этому выводу, немногим отличался от рассуждений Геккеля. И Дарвин, и Хаксли считали, что поскольку ближайшие «родственники» человека – шимпанзе и горилла – живут в Африке, значит, и сам человек должен был выйти именно из этих мест. Но самое главное, всем казалось, что место рождения человека должно быть только одно.
Хорошо просчитанное открытие
Некоторые открытия просчитаны заранее. Это значит, что первоначально высказывается предположение
Проследим этот парадокс на нескольких примерах. Первый непосредственно связан с находкой первого претендента на место «недостающего звена» – питекантропа.
Останки питекантропа, открытого Дюбуа на Яве в 1891–1893 г.: свод черепа, берцовая кость в двух проекциях и зубы
Самым активным и в ту пору одним из немногих убежденных последователей Дарвина в конце XIX в. становится Эрнст Геккель, который меньше чем через десять лет после выхода в свет дарвиновского «Происхождения видов» в 1868 г. публикует свою «Историю созидания», мысли которой были во многом навеяны дарвиновскими идеями. В своем труде он приходит к выводу о существовании переходного типа между обезьянами и человеком, давая ему имя Питекантроп, или Pithecanthropus alalus, – «Обезьяночеловек бессловесный». Геккель даже рисует предполагаемый облик питекантропа: он в равной степени должен обладать обезьяньими и человеческими чертами, иметь длинные руки, короткие ноги, быть прямоходящим, но все же еще передвигаться на полусогнутых ногах, иметь удлиненный покатый череп и мощные резцы.
Геккель идет еще дальше в своих рассуждениях: он теоретически высчитывает даже место возможного обитания питекантропа. Возможно, говорит он, это должны быть остатки древнейшего континента Лемурии, вытянувшегося от Мадагаскара и Индии через Индийский океан до Индонезии. Смелость и порой фантастичность идей Геккеля сочетаются в нем с трезвым и реалистичным суждением, например, он отдает себе отчет в том, что вряд ли стоит надеяться на возможность обнаружить останки питекантропа неповрежденными [181].
Итак, как видно, Геккель буквально предсказывает вид и форму будущего питекантропа. А в 1887 г. талантливый голландский анатом и лектор Амстердамского университета Эжен Дюбуа (1858–1940), увлеченный идеей найти «высчитанного» заранее питекантропа, вместе со своей женой и сыном отправляется в качестве военного хирурга на Яву. Ему кажется, что именно здесь и могут залегать останки недостающего звена, к тому же Ява соответствовала предсказанию Геккеля, поскольку могла являться частью исчезнувшей Лемурии. Энтузиазму Дюбуа можно только удивляться: в течение двух лет он убеждал власти Суматры разрешить ему проведение раскопок. Наконец разрешение было получено, и он нанимает группу местных рабочих для раскопок и просеивания земли на речных террасах. Такие террасы заметно облегчали раскопки, поскольку в тех местах, где воды реки отступили, можно было просеивать слой за слоем, эпоху за эпохой, не проводя сложных раскопок. Наконец в 1891 г. Дюбуа в Триниле обнаруживает две находки, которым было суждено на многие десятилетия приковать внимание ученых: часть свода черепа и зуб. Чуть позже рядом с ними была обнаружена берцовая кость, и именно по ней можно было сделать вывод, что найденное существо было прямоходящим. Поскольку раскопки велись не слишком упорядоченно и четкой методики не было разработано, место залегания находок не было ясно зафиксировано, что в дальнейшем несколько затруднило их идентификацию.
Первоначально Дюбуа относится к своей находке не очень амбициозно, он считает, что нашел свод черепа шимпанзе, однако, сопоставив с его обнаруженным неподалеку зубом и еще раз внимательно изучив кость, он делает вывод, что наконец найдено знаменитое «недостающее звено». В память о геккелевском предсказании Дюбуа называют свою находку Питекантропом – Pithecanthropus erectus, или «Человекообезьяна прямоходящая».
Впрочем, сразу же возникло много вопросов. Дело в том, что во-первых, свод черепа был найден месяц спустя после находки зуба, и их связь между собой была неочевидной, однако Дюбуа в дальнейшем отбрасывает все сомнения. Во-вторых, после первых находок еще в течение нескольких лет Дюбуа вместе со своими рабочими перелопатил более 10 тыс. кубометров земли, но больше ни одной окаменелости так и не нашел. В-третьих, на обнаруженной берцовой кости в ее верхней трети был явно заметен странный костный нарост. Позже это позволило предположить, что существо могло страдать от какой-то болезни и многие изменения, например, малый объем
мозга, были связаны с этим недугом.Но Дюбуа настроен очень решительно – переходное звено наконец обнаружено! В 1894 г. он публикует материалы о своих находках, представляя ее именно как недостающее звено между обезьяной и человеком. На следующий год он возвращается в Европу, занимает пост профессора геологии в Университете Амстердама и уже с этой высокой кафедры настаивает на эпохальном открытии.
Невольно задумываешься, насколько все просто казалось в ту пору! Многим представлялось, что достаточно найти одного-двух представителей некоего переходного звена, обладавших в равной степени и чертами обезьяны, и чертами человека, и заранее предсказанное Дарвином и Геккелем открытие можно считать доказанным. И, конечно же, как и всегда в науке, очень многое зависело от энтузиазма и личной веры искателя в свое открытие.
В 1895 г. Международный конгресс по зоологии в Лейдене отмечает находки Дюбуа как выдающиеся достижения, однако однозначного признания в качестве переходного типа питекантроп не получает. Да, безусловно, найдено что-то чрезвычайно важное, но может ли идти речь о «недостающем звене» – вопрос спорный. Дюбуа раздосадован и встревожен – дело в том, что основным противником его детища выступил президент конгресса, выдающийся анатом, физиолог и основатель современной патанатомии Рудольф Вирхов (1821–1902). Он считал, что Дюбуа обнаружил просто вымершую обезьяну. Часть других членов конгресса считает, что перед ними – либо останки человека, либо – переходного типа, но к однозначному мнению никто не приходит. Научное сообщество крайне скептически встречает открытия Дюбуа. Ему начинают указывать на массу несуразностей в открытых им останках, например, на то, что в результате неудачной склейки свода черепа из нескольких фрагментов могло получиться, что объем мозга «стал больше» и ископаемая обезьяна за счет такого «большого мозга» перешла в разряд «предка человека». Ему же говорят о том, что череп, зуб и берцовая кость вообще принадлежат к разным видам и не могут быть связаны между собой, ему указывают на неточное описание места обнаружения находок, часть которых действительно извлекал из земли не он, а нанятые им яванцы-землекопы. В конце концов Дюбуа замыкается, мало общается со своими коллегами и до 1923 г. вообще изымает свои находки из научного оборота.
Поражает Дюбуа и позиция самого Геккеля, который присутствует на лейденском конгрессе. Крестный отец питекантропа склоняется к тому, что, возможно, Дюбуа обнаружил именно «недостающее звено», однако крайняя скудность находок не позволяет реконструировать этого гоминида. Таким образом, и Геккель не высказал однозначно положительного мнения, хотя оплатил полномасштабную реконструкцию питекантропа, которая и сегодня стоит в Лейденском музее естественной истории. Сама эта статуя довольно примечательна: у нее практически человеческое тело с «обезьяним» лицом. В руке питекантроп сжимает нечто, похожее на каменный нож, хотя рядом с находками костей никаких орудий не было обнаружено. Как видно, многое в реконструкции как этого гоминида, так и ряда других оказывалось обусловлено все теми же предположениями, а не реальными фактами. В случае с реконструкцией питекантропа ему, по сути, приписывался идеальный образ человекообезьяны, хотя такой облик из обнаруженных костей не следовал.
Первая реконструкция черепа питекантропа, сделанная Дюбуа. Здесь питекантроп сочетает человеческие черты (высокие скулы) и обезьяньи черты – выдвинутая вперед челюсть
Итак, открытие предсказали, нашли некое существо, названное питекантропом (позже он вошел в науку под названием Homo erectus – Человек прямоходящий), и… в испуге отказались признавать его однозначно предком человека. Уже значительно позже яванский питекантроп займет свое место на эволюционном древе развития человека, и ни один школьный учебник не обойдется без рассказа о нем. На первый взгляд можно только удивляться косности и инертности научного сообщества того времени, отказавшегося видеть в нескольких разрозненных фрагментах образ предка человека! Но поразительным образом смысл в такой крайней осторожности все же был – как оказывается сегодня, скорее всего, питекантроп был не предком человека, но просто одним из исторических предшественников, одним из древнейших видов человечества на земле. Но об этом – немного позже.
Как мы представляем наше развитие?
Как же сегодня представляется путь развития эволюции от самых примитивных форм к Человеку разумному? Сделаем несколько зарубок на древе миллионолетней истории, следуя последним открытиям в этой области. Для этого воспользуемся одной из классических схем, изложенных в уважаемом журнале «Discover» (№ 9, 2003), очень широко распространенной в научном мире [Great Mystery of Human evolution Discover, 34–44]. Эта схема базируется, по сути, на двух постулатах: во-первых, эволюционное развитие человека идет из Африки; во-вторых, наличие преемственности прогрессивных форм от более примитивных.