Другой дом

— Очень хорошо, что вы займетесь этим сами, — сказал доктор.

У него имелись и устные указания, которые она, уже одетая, выслушала со всем вниманием, сосредоточенностью и готовностью помочь. Передавая ей листок, доктор Рэймидж прибавил:

— Вы очень милы, сообразительны и услужливы.

— Она свое дело знает! — с чувством произнесла миссис Бивер. — Но, ради всего святого, что с Джулией?

— Скажу вам, когда буду это понимать, моя дорогая леди.

— С ней действительно что-то не так?

— Жду, когда станет ясно.

Мисс Армиджер тоже ждала, не спеша их покинуть. Услышав вопрос миссис Бивер, она остановилась, не дойдя до двери, и стояла, глядя своими пронзительными ясными глазами на доктора Рэймиджа.

Миссис Бивер также не сводила с него взгляда.

— Значит, вы еще не уходите?

— Ни в коем случае, хотя меня уже ждут в другом месте. Сначала мне нужно получить то средство, за которым вы идете, — сказал он Розе.

Она двинулась к двери, но снова остановилась.

— Мистер Брим все еще с ней?

— Именно так. Потому-то я здесь. Она настоятельно попросила оставить их наедине на пять минут.

— Значит, сиделка тоже не с ними? — спросила Роза.

— Сиделка воспользовалась случаем перекусить. Миссис Брим забрала себе в голову, что ей нужно сказать мужу что-то очень важное.

Миссис Бивер уселась поосновательнее, явно не собираясь в ближайшее время трогаться с места.

— И что же это может быть, скажите на милость?

— Она выставила меня из комнаты как раз затем, чтобы скрыть это от меня.

— Думаю, я знаю, в чем дело, — сказала их собеседница от двери.

— В чем же? — требовательно спросила миссис Бивер.

— О, я не скажу вам ни за что на свете!

И с этими словами Роза Армиджер удалилась.

IV

Оставшись наедине с хозяйкой Истмида, доктор Рэймидж чуть рассеянно посмотрел на свои часы.

— Наша юная подруга в чрезвычайно нервном состоянии.

Миссис Бивер бросила взгляд в том направлении, куда удалилась Роза.

— Вы говорите об этой девушке?

— Я говорю о дорогой миссис Тони.

— Это справедливо и для мисс Армиджер; она места себе не находит от беспокойства. А Джулия, если уж на то пошло, — продолжала миссис Бивер, — никогда не умела держать себя в руках.

— Вот именно. Ей нужно, чтобы ее держал в руках кто-то другой. Что ж, по счастью, у нее есть для этого Тони.

— Значит, он сам уже пришел в себя? А то на него нынче в очередной раз что-то нашло.

Доктор Рэймидж поколебался, прежде чем ответить.

— Я не совсем его понимаю. Кажется, у него в голове полсотни мыслей сразу.

Миссис Бивер пристально посмотрела на доктора.

— А когда с ним бывало иначе? Но я только сегодня утром получила от него записку, составленную в самом приподнятом настроении.

Маленькие глазки доктора Рэймиджа не выражали ничего, кроме того, что он считал нужным выразить.

— Ну, этого у него не отнять, что бы с ним ни случилось!

Миссис Бивер подскочила.

— Роберт Рэймидж, — строго спросила она, — что такое должно случиться с этим мальчиком?

Прежде чем он успел ответить, раздался внезапный звук, который, как ни странно, вполне мог быть сочтен своего рода ответом на заданный ею вопрос и заставил их обоих вздрогнуть. Неподалеку, в комнате миссис Брим, сработал один из тех хитроумных и громких электрических звонков, которые в глазах миссис Бивер служили ярким примером характерных для Баундса нововведений. Оба подождали мгновение, затем доктор тихо произнес:

— Зовут сиделку!

— Не вас?

Пока миссис Бивер говорила, звонок зазвенел снова.

— Зовут сиделку, — повторил доктор Рэймидж, но все же направился к двери, через которую ранее вошел в холл.

Он снова остановился, прислушиваясь, и в следующее мгновение дверь распахнулась, пропуская высокого привлекательного молодого человека, одетого с иголочки, но строго, как раз для посещения церкви, и с большой орхидеей в петлице.

— Вы звали сиделку? — сразу же спросил врач.

Молодой человек стоял, переводя взгляд с одного на другую.

— Она там. Все в порядке. Но, ах, мои дорогие!..

И он, словно смахивая какой-то неотвязчивый зримый образ, с силой провел рукой по лицу, неизменная жизнерадостность которого проглядывала даже сквозь смятение.

— Как сейчас Джулия? — спросила миссис Бивер.

— Говорит, ей стало намного легче от того, что мы поговорили.

— О чем вы говорили, Тони?

— Обо всем, что она напридумывала, и это немыслимо — это ужасно.

— Если бы я не знал, что она хочет именно этого, — заметил доктор, — я бы ей не позволил.

Миссис Бивер окинула внимательным взором своего коллегу по управлению банком.

— Вы расстроены, бедный мой мальчик — на вас что-то нашло, и нешуточное. Произошло что-то, причинившее вам боль.

Тони Брим пропустил это замечание мимо ушей; его внимание было приковано к другому посетителю. Тот стоял, взявшись одной рукой за дверь, ведущую из холла наружу, и безмятежно глядел на раскрытые часы, которые держал в другой.

— Рэймидж, — внезапно выпалил Тони, — вы что-то скрываете? Разве с ней не все в порядке?

Маленькое аккуратное лицо доброго доктора, казалось, само собой сделалось еще круглее.

— Вы хотите сказать, что дорогая леди убеждена, будто ее последний час близок?

— Совершенно убеждена, — ответил Тони. — Если она отослала вас и сиделку, если она заставила меня опуститься на колени у ее кровати и взять ее за руки, то что, по-вашему, я должен был подумать?

Доктор Рэймидж широко улыбнулся.

— Ну, конечно же, что она готовится погибнуть во цвете лет. Я такого навидался предостаточно! — сказал он, обращаясь к миссис Бивер.

— Раньше это было возможно, но не теперь, — резонно возразила та. — Была вероятность, что она погибнет, но теперь это уже позади.