Другой мир

— Илья Викторович, что вы от меня хотите? — устало поинтересовался я у поручика. — Ситуация сложная, ваш друг находится на пороге смерти и всем это очевидно. Попытка его вытащить с того света окажется болезненной и не гарантирует спасение. Да, он будет испытывать жесточайшую боль и муки. Справится ли? Нет у меня ответа. Об этом Анне Олеговне честно поведал и еще предупредил, что она должна написать при свидетелях бумагу, что согласна на наше с господином Вертлугиным вмешательство в источник ее сына. Разумеется, при наступлении негативных последствий обязуется взять всю вину на себя и не предъявлять к нам претензий.

— Жестоко, — скрипнул зубами Сазонов.

— Зато честно, — пожал я плечами.

— Господин Воронов, вы уверены, что единственный шанс? — хмуро спросил поручик.

— Есть еще один и о нем поведал графине, но он не осуществим, — развел руками и добавил: — Простите.

— Вам незачем извиняться, — буркнула Мария. — Каждый делает свой выбор, и никто не вправе осуждать такого человека.

— Даже если он заведомо ложный? — вступила в разговор Натали.

Ей никто не ответил, Сазонов выбежал из гостиной, как подозреваю, на поиски графини. Вздохнув, я присел за стол и посмотрел на служанку:

— Принесите мне, пожалуйста, чашку кофе, — перевел взгляд на Мари и успокоил девушку, которая кипит от негодования: — Не нервничай, уверен Анну Олеговну дожмут. Кстати, ты Петра Завьялова хорошо знала?

— Одну минуту! — воскликнул горничная и поспешно направилась на кухню.

Ну, понимаю, у слуг есть повод для обсуждений и надежды. Успел уловить, что хозяйку и ее сына в доме любят.

— Однажды встречались, — ответила на мой вопрос Мария. — Даже потанцевала и тогда он намекал, что не следует мне со Стрельцовым связываться.

— А вы его не послушали, — утвердительно кивнула Натали. — Знаете, я тоже допустила немало ошибок. Самую большую не успела совершить, но благодаря ей познакомилась с господином Вороновым.

Мария словами баронессы заинтересовалась, уверен, пока не узнает — не успокоится. Зря Натали упомянула о нашем с ней знакомстве при непростых обстоятельствах. Однако, баронесса не собирается ничего скрывать и, возможно, в этом права. Не исключено, что когда-нибудь правда всплывет в самый неподходящий момент, а если это не окажется секретом, то и последствий не будет.

— Александр Иванович, простите, если еще не поздно, попробуйте помочь моему сыну! — с мольбой в глазах заявила графиня, быстрым шагом ворвавшись в гостиную.

Следом за ней появился хмурый господин Вертлугин и задумчивый поручик.

— Анна Олеговна, вы осознаете, что Петр может не пережить сегодняшнюю ночь, если приступлю к врачеванию? — спросил я.

В этот момент служанка внесла на подносе чашку с кофе. Руки у горничной задрожали и раздался звон фарфора об серебро. Илья Викторович взялся за руки девушки и что-то той шепнул. Бледная служанка сумела донести до стола поднос и даже не расплескала напиток.

— Да, я все понимаю, — кивнула хозяйка поместья.

— Тогда не будем откладывать, — спокойно ответил ей, большим глотком отпил из чашки треть и встал. — Вы подготовьте бумагу, о которой говорил, — попросил Анну Олеговну, смотря той в глаза, когда она согласно их прикрыла, то перевел взгляд на зельевара: — Валерий Семенович, прошу вас ассистировать. Мне потребуется несколько пустых посудин, кастрюля с кипятком, бинты и скальпель. Желательно еще йод или зеленка.

Никто не стал ничего уточнять, я же подошел к зельевару и дал тому кое-какие инструкции, в том числе попросил о бодрящем зелье.

Все же есть отличия от моего прежнего мира, в том, как у меня происходит восстановление источника. Только выпил варево Вертлугина, которое имеет не такую и большую концентрацию, по сравнению с теми, что приходилось в больших количествах глотать, как поток силы в организм хлынул. Даже голова закружилась! Скорее всего к этому не привык мой источник, да и он еще находится в стадии формирования и расширения. Мои методики работают или каким-то образом восстанавливаются прежние навыки. С магией это возможно, что не скажешь о физическом состоянии. А мышцы не менее важны, чтобы не упасть без сил или не потерять контроль в нужный момент.

— Да, еще один нюанс, — объявил, когда мы вчетвером, графиня, Сазонов, зельевар и я, собрались в комнате непонимающего, что происходит Петра. — Пока мы не позовем, то заходить сюда ни в ком случае нельзя. Малейшее отвлечение и исход операции окажется плачевным.

— Понял, встану костьми, но никого не пропущу, — ответил Илья Викторович.

— А меня забыть спросили? — хрипло произнес раненый.

— Вы не в том состоянии, чтобы адекватно реагировать, — покачал я головой. — Простите, Петр Денисович, но мы с вами побеседуем потом, когда проблемы останутся позади.

— Вы так уверены? — с трудом произнес умирающий.

— Разумеется, — хладнокровно ответил я и послал на него заклинание сна.

В комнате мы остались втроем, если считать больного. Вертлугин все же поинтересовался, почему я так Петру ответил.

— Подсознание, он должен верить и бороться, уже ведь руки опустил и источнику перестал давать команды к сопротивлению, — пояснил я. — Ладно, медлить и в самом деле нельзя, приступим.

Разжал губы больного и влил в него из пробирки несколько капель зелья восстановления, смешанного с бодрящим эликсиром. Зельевар, когда я его настойки смешивал пытался возразить, что так нельзя, но слушать его не стал. Подумаешь, никто тут так не поступал! Мне лучше знать, как воздействовать в таких случаях на темную магию.

Нам с Валерием Семеновичем пришлось Петра полностью раздеть. Темные кляксы по всему телу распространились.

— Его предстоит в какой-то момент перевернуть на живот, проследите, чтобы мог дышать, — предупредил своего ассистента и стал наносить руны на больного. Выжигание силы; восстановление магии; универсальное противоядие; очищение от заразы; воздействие и подчинение и самую главную — светлую руну, призванную уничтожить проклятие и темную магию. Хватит ли у меня сил? Не могу ответить, надеюсь на пару склянок с бодрящим зельем и собственное восстановление. Зельевар такому подходу противился, спорил, что больше одной порции его варева принимать никак нельзя за такой короткий промежуток. Мол, максимум следует подождать часов восемь.

— У нас нет столько времени, — ответил ему.

Первым делом вскрыл плохо затянувшуюся рану, оставленную шашкой.

— Черт! — ругнулся, осознав, что клинок вошел глубже, чем рассчитывал.

Делать нечего, удаляю зараженную и уже разлагающуюся плоть, предварительно наслав обезболивание на этот участок тела. В какой-то момент понял, что Вертлугин на грани срыва и обморока.

— Валерий Семенович, к окну подойдите и продышитесь, ваша помощь пока не требуется, — дал указание зельевару и добавил: — Еще не хватало с вами возиться, если, как кисейная барышня, без чувств упадете!