Другой сценарий

— Там, Коля, от погранцов мы уйдем. Главное, чтоб они за помощью к нам в часть не обратились. Эти нас возьмут.

— А могут обратиться?

— Бывало. Пока я служил, один раз обращались. Студентики хотели свалить, и в потеряшек играть вздумали. Но они переборщили. Везде засветились, а потом пропали. Ну, выделили отделение и отловили. За семь часов нашли.

Жизнь в Союзе сейчас настолько унылая, что народ уже пустился во все тяжкие. Воровство — эпическое. Даже в «Правде» периодически рассказывают про миллионные хищения. Это еще задолго до узбекских и прочих дел. Всеобъемлющий дефицит бесит население уже всерьез. Так что свалить на ближайшие лет восемь — вполне здраво.

Вот об этом всем мы и разговаривали почти до часу ночи.

— Не ссы, Сурков. Так продолжаться не может. Года через три потихоньку начнется. А лет через пять — шесть можно будет вернуться.

— Да хули мне ссать? Я только не понимаю, чем мы там будем заниматься?

— Спокойно, я все продумал. Стриптиз-шоу «Стринги её мечты». Прожектор рассекает темноту, и освещает тебя, стоящего на подиуме, возле шеста, в клубах дыма. На тебе только стринги — это такие плавки, закрывающие только член. Ты гибко поворачиваешься к публике жопой. И начинаешь завораживающе грациозно шевелить голыми ягодицами. Левой — правой, левой — правой… Весь зал, заполненный женщинами, страстно стонет… А?!

— А что в это время делаешь ты?

— Я в это время помогаю женщинам, что не в силах сдержаться.

— Ну уж нет! Ты будешь русским ракетчиком — мастром пахопашного боя. Во время моего выступления, будешь ходить по залу, и членом открывать дамам бутылки! Сборы и посещаемость будут запредельные! И никак иначе!

В общем, спать я ушел сильно заполночь. И совершенно безжалостно разбудил Суркова в восемь утра. Это только кажется, что дел нет. А присмотришься, конца-края не видно.

Он пришел на кухню без сознания и не открыв глаза.

— Дух, я хочу омлет, самый крепкий кофе, и сигарету.

— Правда? А я хочу ракетный ранец, прекрасную блондинку, и восемь кубиков пресса! А то всего четыре, и те какие-то неправильные.

Как назло, испортилась погода. Я вспомнил, что июль будет дождливый. И наши планы вкусно отдохнуть под угрозой. Поделился с ним опасениями. Сурков заявил, что ничего не знает. Разврат состоится при любой погоде! И не пытайся соскочить!

Но кусочек неба, в окне кухни, выходящей в питерский колодец-двор, не внушал оптимизма.

В общем, вот тебе, Серега, ключи. Я поехал в институт. А потом сгоняю на Ржевку.

Глава 21

С момента вселения Суркова в квартиру, время приобрело объем и наполнилось.

Кроме важнейших дел, типа разврата, и употребления алкоголя, в компании сомнительных парней и девушек, было много всякой ерунды.

Сурков нашел нам работу. «Подвешенный» — так называется сейчас в Питере этот тип трудовых отношений. Имеется в виду, что ты только числишься работником. Но, работает и получает зарплату другой человек. При кажущейся простоте, дело тонкое. Достаточно сказать, что в некоторых случаях «подвешенный» еще и доплачивает. Но это не про нас. Мы с Сурковым устроились сторожами на базу Ленмосттреста, что на Глухоозерском шоссе.

Основной работник, со смешным именем Густав — студент ЛИИВТа. Оборудовал в сторожке для себя жилье. Покинуть его он не согласился бы и под угрозой расстрела.

Не только студенты, но и творческая публика сейчас с удовольствием работает на такого рода работе. Цой, вроде бы кочегарит на «Камчатке», что на Охте. Рекшан — жэковский кочегар в Ораниенбауме. Гаркуша подрабатывает ночным ремонтом путей в метро. То самое поколение дворников и сторожей. Быть мелкими и бессмысленными клерками, желания нет. Но закон о тунеядстве вполне применяется. И народ идет на ухищрения.

Но у нас другой интерес. Нам, в случае вопросов, нужно показать реальный заработок. Так что мы потратили пару дней на оформление, слоняясь по тресту, что сейчас недалеко от метро Чернышевская. Огромное, запущенное здание, до третьего этажа — солидное и респектабельное. А выше — с загаженными сортирами, заплеванными лестницами, и облупившейся краской. Это вселяло надежду, что до нас никому нет дела. Хотя, второй, директорский этаж мне понравился. Он не только ухожен и опрятен. Но и с настенной агитацией. Там я выяснил, что мы с Сурковым теперь работаем в организации, в том числе отвечающей за развод мостов. Что лично меня наполняло гордостью. Я так и говорил девицам, с которыми мы знакомились, что я — главный по разводу мостов в городе.

Мотаясь между базой и трестом, мы все прокляли. Погода стала типично питерской, то есть ветер и дождь, переходящие в дождь и ветер. И я решил что пора.

— Сурков. Намеки излишни, едем, купим тачку.

— К чему это? На Роллс-Ройс нам не хватит, а все остальное ниже моего достоинства.

— Значит Запорожец. Горбатый.

— Точно! С ручным управлением! Буду развивать гибкость пальцев!

— Горб ты будешь отращивать.

Как бы то ни было, но мы приобрели авто. Оранжевые Жигули, ВАЗ-21011. Приехали в Автово, где недалеко от путепровода располагается авторынок. Походили поприценивались и осмотрелись. Я надолго завис возле Mercedes 170V кабриолет. Тридцать седьмого года выпуска. Такая вещь! За него просили всего девять тысяч рублей. Насколько я понял — все родное, хоть и сильно юзанное.

С сожалением отказался. Нам нужно что-то максимально банальное. На следующий день нашли то, что я хотел. Жигули от владельца. Пробег сорок пять тысяч. Четыре года. Владелец, мужик лет сорока, боялся что мы бандиты, и боялся, что мы в последний момент откажемся. Удивился, когда я попросил отдать мне машину по гендоверенности и сразу же сделать доверенность на Суркова. Но при цене как за новую, то есть шесть семьсот, решил не углубляться.

Потом мы несколько дней ждали очереди у нотариуса. И, наконец, я получил ключи и документы. Сурков немедленно взял тачку, и усвистал.

Его маме дали, наконец, квартиру. И он поехал перевозить семью.

Но я рано обрадовался тишине, ибо на пороге нарисовался Иво. Пока вы, Душина, там сапоги стаптывали, жизнь изменилась! Короче, идем на дискотеку «Невские звезды», на Бабушкина. Я и забыл про это модное место.

Мы поехали на Лесную и отыскали Олечку Рычкову, и её однокурсницу Риту. И отдались модной музыке. Кстати, группа Queen, после выхода дурацкой «Богемской рапсодии» объявленная мегамонстром, сейчас большой популярностью не пользуется. Просто настоящие титаны или распались, или ушли на дно. И, в их отсутствие, любители рока перебиваются квинами. Но рулит сейчас — новая волна, со всеми этими электронными финтифлюшками.

Тут объявился Сурков и не один, а с Леной, женой капитана в походе. И мы пошли в ЛДМ на группу «Секрет». Наша одноклассница, подрабатывает во дворце молодежи, и протащила нас в первый ряд. «Секрет» — наши ровесники, и видеть их молодыми мне было интересно. Играли они, впрочем — ужасно. Но зал это совершенно не интересовало.

Потом в бесконечной дождливой череде дней, случилось солнце. Тут уж Сурков пришел в крайнее возбуждение, и потребовал морских прогулок и вообще побыть дома. И в субботу мы отплыли от пирса на дюралевом Прогрессе. Западный ветер не только разогнал дождевые тучи. Он поднял в заливе волну, метра полтора-два. Три девушки счастливо верещали, хохотали и повизгивали. Иво с Сурковым ржали и показывали на меня пальцем. На скорости километров двадцать лодка подпрыгивает и с оглушительным грохотом лупит об волну, вздымая тучи сверкающих брызг. Все, кроме меня, были в восторге. А мне, ни с того ни с сего, сбледнулось и затошнилось. Я тихо радовался, что пятнадцать километров до островов плыть нельзя. Граница на замке, и приближаться — ни-ни.