Другой Шинигами

— Фью, — выдохнул Киске, вдыхая местный воздух на полные легкие. — Тут совсем недавно была очень мощная битва.

— Согласен, — кивнул я ему в ответ. — Я ощущаю Яхве, Куросаки и других прямо там.

Пальцем указал на дворец Короля, а сам направился к первому телу, которое лежало в луже своей крови. Это был Тенджиро, и в его теле все еще теплилась совсем немного жизни. Чуть-чуть… маленькая искорка, которая не сравниться по размеру даже с песчинкой. Но все же… теплится. Что это значит? Что я смогу его вылечить и вернуть к жизни. Пора бы уже использовать мою одну технику.

— Хикари чируйо! — высвободил я немного силы, направляя ее на Тенджиро. Около него из чистейшего света сформировалась фигура ангела. Она сложила руки в жесте молитвы. Очень медленно раны шинигами начали закрываться, а в его теле стала разжигаться жизнь. Казалось, что она растет, но… как только все двигалось к тому, что он должен был очнуться, его Сон Души просто лопнул.

— Мда… — протянул я, наблюдая за тем, как жизнь просто исчезла из тела Королевского Стражника. — Какого черта только что случилось?

— Что там, Хитоши? — спросил Урахара, который уже вытащил несколько приборов и делал какие-то замеры.

— У Тенджиро лопнул Сон Души, — сказал я ему. — И это очень странно.

— Действительно, — нахмурился бывший капитан Двенадцатого Отряда. — Я бы хотел изучить этот феномен, но у нас нет времени. Скоро все начнется.

Я кивнул и оставил тело Тенджиро лежать на полу. Теперь он точно никогда не вернется к жизни. Следующим я заметил Оэцу, который тоже уже умер. Выглядел он так, словно его расстреляли несколько десятков раз. Жизни в его теле уже давно не было. Неприятна эта ситуация, очень неприятная.

Следом я обнаружил Кирио, которая была в такой же ситуации, как и Тенджиро. Не став сразу же ее лечить, я засел за изучение ее Сона Души. Мне было бы очень полезно получить поддержку Королевских Стражников, даже если они проиграли свои бои. Если я верну их в жизнь, то этот проигрыш сделает их только сильнее.

И так… её Сон Души не повреждён. Но на нём стоит какая-то странная отметка в виде символа квинси. Не знаю, что это такое, но могу предположить, что именно он убьёт её, как только я попытаюсь провести лечение. Значит… нужно избавиться от этого символа.

— Киске, — позвал его я. — Смотри сюда. Видишь?

Он начал рассматривать через свой прибор место, на которое я указывал. Он немного нахмурился, а затем начал делать какие-то манипуляции. Его лицо ещё немного напряглось, став больше похожим на какую-то каменную маску.

— Мне кажется, что этот символ уничтожит её Сон, как только её жизни ничего не будет угрожать, — проговорил я ему.

— Это так, — согласился со мной Урахара. — Я даже знаю, как можно от этого избавиться.

— Есть путь? — поинтересовался у него.

— Да, — кивнул тот. — Я могу провести операцию по удалению этой печати, но взамен нужно будет дать костыли, чтобы она со временем не умерла.

— Что за костыли? — поинтересовался я у него.

— Связь с Соном Души другого шинигами, — спокойно сказал Урахара. — Даже если бы я хотел, то провести такую операцию на себе я не смог бы. Но… на ком-то другом…

Намек был совсем не прозрачным. Он намекал на то, что он может провести операцию для неё, и тогда мой Сон станет тем костылем. Если честно, то я был бы очень даже не против такого… но если есть какие-то последствия, то придётся отказаться от этого и оставить всё на волю случая и на удачу.

— Какие последствия этого для меня? — поинтересовался я у него.

— Тут-то ничего интересного, — пожал Урахара. — Ты не потеряешь в силе, не станешь слабее, не потеряешь силы шинигами. Но… когда я буду проводить операцию, ты испытаешь боль, которую ещё никогда до этого не испытывал. В будущем это может позитивно повлиять на твой рост, позволяя развиваться быстрее. Хотя куда тебе уж быстрее…

— Цена вопроса — боль? — решил еще раз подтвердить его слова.

— Да, — кивнул Киске.

— Хорошо, — кивнул ему. — Что тогда с Сенджумару?

Мы направились с ним к королевской стражнице, которая лежала изрубленная на куски. У неё ситуация была такая же, как и у Кирио и Тенджиро — такая же печать на Сон Души.

— Похоже, что с ней нужно будет проводить ту же самую процедуру, — сказал Урахара. — Это возможно?

— Да, — кивнул тот. — Но снова говорю… Ты испытаешь боль, которую еще никогда не испытывал. Подумай, хочешь ли ты пойти на такой шаг.

— Сколько времени займёт операция? — задал ему вопрос.

— Минуту на каждого, — ответил тот почти сразу. — Но для тебя… это может растянуться на чуть больше.

— Тогда за дело, — выдохнул я, принимая решение. Если бы эти две стражницы были бесполезными, то я бы не стал ничего делать, но… они могут оказать мне помощь в сражении с Яхве, так что я просто не могу игнорировать их. Кирио может приготовить вкусную еду, а Сенджумару починить одежду. Это может быть полезным действием…

— Хорошо, — согласился Урахара. — Бенихиме, пожалуйста, помоги мне в этом.

Его занпакто вспыхнул красным светом. Затем он коснулся им Кирио, которая лежала на полу. Действия, которые предпринимал дух его занпакто, были феноменальными. Я никогда бы не подумал, что операцию на такой вещи, как Сон Души, можно провести настолько фантастически.

Часть Сона Души с печатью была выброшена в сторону. Дальше дело было за мной. Прикрыв глаза, я стал ожидать боли. Она начала появляться постепенно и медленно нарастать. В голове появились первые сомнения. Так… возможно, я делаю ошибку? Возможно… их стоило просто оставить там и не тратить время? Сейчас же… отказаться я уже не могу, а значит, нужно терпеть.

Если эти мои действия окажутся ошибочными, то мне придется заплатить за это не только своей жизнью, но и жизнью дорогих мне людей. Но… что-то внутри подсказывает мне, что это правильное действие… что я так и должен поступать, если хочу победить. Странно…

Боль продолжала расти, и в какой-то момент мне даже думать ни о чем не удавалось. Настолько страшной была боль, которую я ощущал. Она пронзала меня по всем конечностям, каждая ткань, каждая клетка… все это болело. Все это давало сигналы агонии, которые я никак не мог прекратить. Пережидая боль, я пытался медитировать на свой клинок, но получалось определенно плохо.