Другой вагон

– Если коротко: не завожусь, не хочу интима.

– И я не завожусь. После таких откровений. – Мужчина сделал вид, что сосредоточен на движении, впереди опасный перекресток – повод продумать ответ. Но чёрт поддал вожжа. Он взял кисть женщины, перенёс, положил на гульфик, легонько придержал. – Даже так?

– Решительно: нет. Вам действительно хочется?

Женщина рассмеялась искренним дразнящим смехом. Какая она, к чёрту, асексуалка? Он прервал смех серьёзным заявлением:

– Мужчины не бывают асексуалами. Только…

– Импотентами? – Женщина откровенно наслаждалась разговором.

– Ну-у, если атрофия органа пошла. А у женщин вообще не бывает асексуальности. Только разочарование или спячка. Когда не нашли к ней подход. Некоторым длинный бикфордов шнур нужен. Любая загорится. Мы, мужики,…

– Мне и так хорошо.

– Может быть лучше.

– С вами? – Не дала договорить. Втянулась в процесс.

– С моим другом. Я не так хорош. – Мужчина упорно рассматривал что-то в зеркале заднего вида. Женщина вернула руку себе.

Мужчина резко скосил глаза на неё. Женщина встретила приветливым, с искорками, взглядом. Мужчина крепче сжал руль. Женщина о чём-то мило болтала. Натянутость и приличествующие статусу малознакомых людей условности исчезли. Они стали одноклассниками – свои люди, хотя не кровные родственники.

Стали мужчина и женщина общаться. Общались часто, сложились ритуалы совместного времяпровождения. Кроме якобы асексуальности, мужчина замечал реальные странности женщины. Боялась цифр, некоторых слов.

– До Нового года осталось всего ничего.

– Не говори так.

– А как? – Удивился мужчина. Не матерился же, в конце концов, просто констатировал факт.

– Неделя и Новый год. – Женщина предложила свой вариант.

– Бензин кончается, надо залить. – Звучала, допустим, обычная реплика. – Успеем. Полтора километра до заправки, проскочим.

Женщина отворачивалась к окну.

– Что не так?

– Ничего. Не говори «кончается», в уме держи.

Сближение неумолимо приближалось. Мужчину такая перспектива не пугала, он ждал с нетерпением: когда. Женщина держала дистанцию, пока однажды не позвонила и попросила приехать к ней:

– Я в больнице. Ключи передам, привезёшь кое-что из дома?

– Конечно. Только не дуться, если баночки перепутаю.

Про баночки он придумал, чтобы переварить «я в больнице». Сердце заколотилось: увозили экстренно. Настолько ей было дурно, что не могла собраться. Где подруги? Женщина его «услышала».

– Подруга в командировке, у второй полиция мужа забрала. Приедешь?

Он помчался к ней при первой возможности, собрав больничную передачку: апельсины – классика жанра, килограммовая коробка мороженного из натуральных сливок, её любимый деликатес, минералку без газа, пила только такую. В отделение его не пустили. Женщина через мед сотрудницу передала ключи, список с подробной инструкцией, где что лежит. Мужчина справился заданием оперативно, привёз вещи быстро.

Десять дней, которые женщина находилась в изоляции, они общались по телефону. Мужчина раздобыл нужные контакты, чтобы переговорить с медиками воочию, потому что женщина уходила от вопросов по здоровью. Что-то скрывала.

Зав отделением, дородная женщина, больше похожая на домохозяйку, чем на главу сложного подразделения, ввела в курс дела. У экзотки ПИЧ – первичный иммунный дефицит. Болеет всем и вся. Сердце не выдержало, провела репетицию остановки. Доктор велела ему, он представился гражданским мужем, следить за собственным здоровьем, не приносить в дом вирусы, грибки. «Если подхватили вирус, на время отселяйтесь в гостиницу, чтоб её не заразить. У неё нет защитных барьеров», – удивила она его советом. По телу разлился мандраж, которому мужчина не дал проявиться внешне.

«Сколько?» – страшный вопрос, на который он не знал ответа, но задал при выписке из больницы.

– Сколько… осталось? – Спросил он напрямик лечащего врача.

– Никто не знает. То, дожила до этих лет, её заслуга. Балансирует на тонкой струне. Сердце едва справляется. Она всё про себя понимает. От коронации отказалась. Я поддержал.

– «Коронация?»

– Коронарографию наши пациенты называют «коронацией». Извините, сленг. В её случае действительно ни к чему. Лишняя нагрузка. Небезопасная, достаточно вредная маленькая операция.

– Может, если осторожненько, по ниточке дальше пройдёт? – Его как сильного мужчину, а он считал себя сильным во всех измерениях, задело, что есть рядом человек, жизнь которого на волоске. Элементарное человеческое сочувствие.

– Давайте надеяться. Она понятливая, с такими приятно работать. От неё контроль МНО, регулярно ЭКГ, УЗИ. Таблетки не пропускать. Не перенапрягаться. От вас – не оставлять одну. Пока, с её слов, приступы не заканчивались обмороками. Если пойдут, плохо. Очень плохо.

–В обмороке почти была, – вспомнил он, как с ней познакомился.

– Тем более, не оставляйте одну…

Мужчина вопросительно взглянул на молодого доктора, что тот знает о жизни? Не жена, не подруга. Как быть рядом? Доктор был настойчив. Его не интересовало семейное устройство пациентов

– … по возможности.

Как исполнить «не оставлять одну»? Мужчина принял решение отвести её к себе, чтоб хотя бы первое время не оставлять одну, по крайней мере, сегодня. Неизвестно, что за обстановка у неё дома. Он адски уставал на работе в эти дни, ему бы для начала выспаться, потом разруливать ситуацию с экзоткой. Смеркалось. А завтра… видно будет.

Они доехали до его квартиры, выгрузились. Человек в больнице обрастает вещами. Кто-то мерзнет, ему доставляют одеяло. Кто не может уснуть не на личной подушке. Смена белья. Гигиенические принадлежности. Книги. Тара. Термос. Бутылёчки женщин: для рук, лица, глаз, – каждая отдельная. Экзотка обошлась колючим больничным одеялом и их же расколошмаченной подушкой. Но всё равно вещей набралось на два баула.

Вошли. Мужчина в ванную переодеваться, мыться, стереть дневное наносное. Вышел из ванной и обомлел: на столе гора румяных гренок, сыр, сгущенка в пиале. Заварной чайник укутан.

– Я нашла только яйца и хлеб, – объяснялась женщина, в то время как мужчина схватил двумя пальцами горячую гренку, отправил в рот. По телу разлилось тепло и симпатия к женщине.

Общение за гренками и чаем было долгим. Мужчина, наконец, встал, прошёл на диван, лег и уснул. Просыпается среди ночи, видит, он накрыт большим махровым полотенцем из ванной. На полу на груде курток спит женщина. Непорядок.

Он разложил диван, выкопал из его недр одеяло, простыню, накрыл ею ложе. Подошёл к женщине, не зная, будить или не будить. Она «услышала», проснулась.