Друид Шаннары

— Нужно обыскать туннели под городом, — вдруг проговорил Темный Родич. Его тихий голос звучал словно издалека.

— Какие туннели? — устало спросил Карисман. Песельник совсем сник.

— Внизу, под городом, — ответил Уолкер. — Их там много. Я видел спуски.

Хорнер Диз покачал косматой головой:

— Ты забываешь, что там, внизу, — Гринт.

— Да. Где-то там. Но это просто огромный слепой червяк. Если мы будем осторожны, Гринт даже не заметит нас. А раз уж чудовище прячется в земле, может быть, там же прячется и Король Камня?

Морган кивнул:

— Почему бы нет? Возможно, они оба — червяки, ничего не видят и прячутся от света. Думаю, это неплохая идея.

— Да, — согласилась Оживляющая, ни на кого не глядя.

Пи Элл ничего не сказал. Остальные пробормотали, что согласны. Снова воцарилась тишина.

Этой ночью Оживляющая в первый раз уснула рядом с Морганом. Девушка подошла и прижалась к нему, словно боясь, что ее кто-то уведет прочь. Морган обнял ее, прислушиваясь к ее дыханию и всем телом ощущая, как пульсирует в ней жизнь. Девушка ничего не говорила, и горец уснул. Когда он проснулся, Оживляющей рядом не было.

На рассвете отряд покинул свое убежище и вошел в катакомбы.

Они спустились на первый ярус. Отсюда спиралью уходили вниз еще несколько лестниц. Туннели, выложенные из каменных глыб, скрывались в темноте. В катакомбах не было света, и Уолкер покрыл порошком Коглина каменный клин. Получилось нечто вроде факела. Смельчаки пошли вдоль проложенных когда-то посередине туннеля балок. На пути попадались невысокие, но довольно длинные помосты, еще какие-то лестницы и коридоры. Пахло плесенью, мелкие камешки поскрипывали под ногами. Спустя какое-то время путники наткнулись на огромную крытую повозку. Она лежала на боку, колеса были расколоты. Когда-то она, вероятно, скользила по металлическим балкам, влекомая вперед некой таинственной энергией, и перевозила людей из одной части города в другую. Путники остановились, осмотрели ее и пошли дальше.

Скоро они набрели на целый зал, заполненный подобными повозками. Возле валялись кучи мусора, искореженные останки железных скамеек. Иногда отряд поднимался наверх, в город, чтобы определить, где они находятся. Где-то далеко ревело чудовище, доносился гул океана.

Вот уже несколько часов смельчаки обследовали лабиринты и не обнаружили никаких следов Короля Камня. Наконец Пи Элл не выдержал.

— Это пустая трата времени, — объявил он. — На этом ярусе ничего нет. Нужно спускаться глубже.

Уолкер оглянулся на Оживляющую и кивнул. Морган заметил, как вытянулись лица Карисмана и Хорнера Диза, и подумал, что и он, наверное, выглядит не лучше.

Они спустились по спирали лестничного колодца в лабиринт огромных водосточных труб. Как и все здесь, они превратились в камень. Отряд шел по водостоку. Свет самодельного факела Уолкера серебряным пламенем горел во мраке, звук шагов гулко отдавался в тишине. В сотне ярдов от начала водостока зияла гигантская дыра, словно кто-то прорвал трубу, как бумагу.

Из черных глубин доносился грохот Гринта. Отряд быстро прошел через усеянное каменным крошевом отверстие и двинулся дальше.

Часа два смельчаки блуждали по подземному водостоку в тщетных поисках логова Короля Камня. Они петляли, пока окончательно не сбились с пути. Отсюда вверх вело не так много лестниц, по большей части они были приставными. Во время поисков отряд несколько раз натыкался на следы Гринта — огромные туннели с рваными краями, прорытые в земле снизу вверх, черные дыры, такие огромные, что могли бы поглотить целые дома. Вглядываясь в пропасть, Морган думал: «Наверное, он пробуравил все скалы полуострова. Удивительно, как это город еще не рухнул под землю».

Вскоре после полудня отряд остановился поесть и передохнуть. Путники отыскали ступеньки, ведущие наверх, к первому ярусу, и взобрались на заброшенный помост, где еще оставалось несколько пострадавших от времени каменных скамеек. Они уселись, установив на груде битого камня необыкновенный факел Уолкера так, чтобы свет его озарял всех шестерых, и молча смотрели во мрак.

Морган поел раньше других и перебрался туда, где тонкий луч света падал сквозь лестничный колодец, выводящий на улицы города. Юноша посмотрел вверх, вспоминая лучшие времена, и с грустью подумал о том, суждено ли ему повидать родные места еще раз. Карисман подошел и сел рядом с ним.

— Славно было бы снова увидеть солнышко, — задумчиво проговорил песельник и улыбнулся, встретив взгляд Моргана. — Хоть на минуточку. — И он запел:

Тьма для крота и для кота, для крыс и для мышей,

Но не для нас — для наших глаз свет солнышка милей.

Внимай совету: обойди край этот стороной,

Ступай туда, где жаркий зной — не холод ледяной.

Он печально усмехнулся:

— Вот ведь скверные вирши! Пожалуй, песен хуже мне не доводилось слагать.

— Откуда ты родом, Карисман? — спросил его Морган. — Я имею в виду, где ты жил до урдов и Отвесного Склона? Где твой дом?

Карисман покачал головой:

— Везде, где угодно. Я зову домом те места, куда меня заносит судьба, а бывал я во многих краях. Я странствую по свету, с тех пор как научился ходить.

— У тебя есть семья?

— Нет. По крайней мере, я о ней не знаю. — Карисман обхватил колени руками. — Если я погибну, никто и не вспомнит обо мне.

Морган внимательно посмотрел на него.

— Ты не погибнешь. Никто из нас не погибнет. Конечно, надо соблюдать осторожность. — Юноша чувствовал себя неловко под пристальным взглядом Карисмана. — А у меня есть семья. Отец и мать — там, в нагорьях. И двое младших братьев. Я уже много недель не видел их.

Красивое лицо Карисмана засияло:

— Я побывал в нагорьях несколько лет назад. Красивый край, холмы, пурпурные и серебристые на рассвете, почти алые — в лучах заходящего солнца. Тихо, воздух неподвижен, птицы перекликаются вдалеке. — Он слегка наклонился. — Я был бы счастлив там, если б остался.

Морган наблюдал за песельником. Тот молча смотрел в пространство, находясь во власти каких-то одному ему ведомых воспоминаний.

— Я собираюсь вернуться туда, как только мы покончим с этим делом, — проговорил горец. — Пойдешь со мной?

Карисман широко раскрыл глаза:

— Правда? Я был бы рад.

Морган кивнул:

— Решено. Только давай больше не говорить о смерти.

На мгновение оба замолчали, затем Карисман снова заговорил:

— Знаешь, если я когда и ощущал себя в семейном кругу, так это среди урдов. Хоть они и держали меня в плену, но заботились обо мне, любили. И я любил их, как родных. Так странно!