Дружба
Шрифт:
Доктор и два подхалима от нас никуда не отходили. Я начала мысленную сделку с Русланом по типу, ты мне — нормальные роды, а я тебе — крутой мобильник в первый класс. И знаете, стратегия работала. По крайне мере, когда пришло время орать от боли, мне сказали, что я — самая спокойная пациентка в истории роддома. Ха! Да у нас просто в семье проблем нет! Паньков подбадривал меня, используя замысловатые наборы уменьшительно-ласкательных. Я хваталась за него, висела на шее и руках. Пыталась продырявить ногтями водолазку. Лицо мужа тем временем изображало именно ту картину, которую мне хотелось видеть —
— Ты все делаешь хорошо.
Ну, куда я без него, Господи?
Через энное количество времени и периодические потери сознания на свет появился мой Руслан. Мелкого плюхнули мне на живот и пока все вокруг суетились, я пыталась понять дышит моя ляля или нет. Дышит.
С этой обнадеживающей мыслью организм решил взять паузу и я вырубилась. Оказалось, что очень во время. Пока я лежала в отключке силы зла сделали своё дело и залатали меня во всех нужных местах. Руслана уже одели, измерили и взвесили. Паньков как раз наблюдал, как мелкий спит, когда я разлепила глаза.
— 5200, 68 см.
Добрыня Никитич отдыхает.
Муж сел рядом и поцеловал меня в лоб:
— Ты как?
— У меня видок наверное чутка отталкивающий, — попыталась отшутиться.
Паньков снова поцеловал меня в лицо, будто ничего не слышал.
— Эй, эй, — засмеялась — У меня все болит. Во сколько родился-то?
— В пять часов и двадцать три минуты. Ночи.
Я нахмурилась:
— Второго сентября?
— Да.
Мы переглянулись.
Когда крепыш проснулся, передо мной поставили задачу его покормить. Заполучив продолжателя рода, я довольно нахохлилась. Самореализация все-таки. Между мной и чмокающим потомком воцарилось полное спокойствие и понимание. А Паньков снова полез целоваться.
Не знаю, эгоизм это или нет, но вспоминая речи уже рожавших одногруппниц так и хотелось спросить — каким образом можно не чувствовать боль, всего лишь смотря на новорожденного? Фантастика какая-то. Болело буквально всё. И действительно, я даже заснула, забыв досмотреть акт кормления.
Выписали нас через пять дней. Уже на выходе из роддома я заприметила вишневый субару и кучку знакомых лиц.
— Нет, ну вы только посмотрите! — крикнула маман — Мой внук!
— Племянник! — потянулась ручками Оксана.
Пока женщины визжали от восторга и сюсюкались с ничего не понимающим Русланом, Аристарх с Сергеем обменялись рукопожатиями с новоиспеченным папашей.
— Настя, — знакомый голос сбоку — Поздравляю с карапузом!
Дмитрий в штатском нагрянул так внезапно, что вся наша кучка временно потеряла дар речи.
— Не, ну вы вообще, — бывший натурщик поправил кепку на голове — У меня тут подруга разрешилась, а я значит где-то пропадать должен? Вы посмотрите, какой большой пацан!
Оксана толкнула загулявшего локтем в бок:
— Смотри, какие глаза серые!
— Цвет может измениться, — сказала я — В течении трех лет.
— Да? А мне кажется, тут все решено. У вас с Даном серые. Ты говорила, что и у твоего отца были серые. Сама понимаешь, какие проценты.
Так-то оно так…
— И посмотри, даже форма бровей как у Данчика! А ноготки? Длинные! Хищный мальчишка!
Дмитрий
посканировал моего парня ещё немного:— Бог с ними с бровями. На уши посмотрите.
Никто не успел. Паньков подлетел и отхватил сверток себе:
— Насмотрелись? — и замаршировал к машине.
Дома все было как-то странно. Квартира видоизменилась. В спальне появилась та самая белая кроватка из натуральных пород дерева, которую фрилансер посчитал прелестной. В углу ютилось кресло-качалка для кормления. Коридор и гостиная купались в цветах. На столах стояли коробки с детскими ненужностями.
Паньков тут же заэксплуатировал пеленальный столик, раздел искупал, одел и уложил Руслана. Причем сделано это было с максимальной точностью и аккуратностью. Паньков не выражал недовольства, беря малыша на руки. Я следила за всеми действиями в качестве наглядного пособия. Вроде ничего сложного.
Постояв над кроваткой и удостоверившись, что потомок заснул, мы перекочевали на кухню, где Оксана уже наколдовывала чай. У меня был отдельный торт «для кормящих» без аллергенов — счастье есть! Пока Дмитрий рассказывал где пропадал, Паньков раз десять сбегал в спальню проверить сына.
— Ну, оставляем вас, так сказать, со спокойной душой, — провещал Дмитрий, надевая кепку — Я первый убегаю. Чур, за мной не следить.
Когда ушли родители и Аристрах с Оксаной, я пошла в душ. Через полчаса Паньков застал меня разбирающей коробки с подарками:
— Настя. Ты что делаешь? — растерялся — Иди отдыхай.
— Не привыкла тратить время зря.
— Настя, — выхватил у меня презент — Я пока дома буду работать. Так что отдыхай и корми. Остальное я сам.
И вытолкал меня в спальню.
Глава 37
Первую ночь Руслан спокойно проспал в своей кроватке, но уже на следующей день порадовал нас партией из малобюджетной оперы. Пришлось взять богатыря к себе на кровать. В итоге — не спали сами, боясь придавить. У меня ужасно болел копчик и ныла грудь, но я делала вид, что все в порядке, так как свято уверовала, что так мучаются все.
После недели недосыпов было решено задействовать какую-нибудь методику самосохранения. Под покровом ночи Паньков хватал лялю и садился в кресло качалку, в то время как я пускала слюни в подушку. Утром мы менялись, но совсем скоро тактика перестала работать — уж больно неспокойно муж спал, поднимаясь от каждого шороха.
В конце месяца Паньков завозился с документами и у меня было время почитать, что делать с ноющей грудью. Исправно прикладывая компрессы, я совсем не ожидала, что в один прекрасный день товарищ может забыть ключи и вернуться обратно.
Отчитав меня за то, что ничего не сказала, он сам сделал мне профессиональный массаж и помог расцедить грудь. Ртом. Я прибывала в некотором шоке от подобного метода, но когда узрела обсуждение возможной профилактики застоев молока на форуме, все подозрения в извращенности фрилансерской натуры отпали. На следующий день мне был вручен капустный лист «авось поможет», но муж исправно прикладывался к груди, едва замечая, как я морщусь или ухожу в себя. И ведь даже не сплевывал!
— Молоко любимой женщины, — приговаривал.