Друзья друзей

– Нет, с тех пор, как ты всех терпил забрал.

– Значит, все же были издевательства? – скривился в усмешке Рябов. – Ты только что подтвердил.

– Не веди себя как мелкий.

– Мы с тобой одного возраста.

Сержант Бенедиктов продолжал смотреть на подопечных Рябова с безразличием. Было сложно понять по его виду, узнал он их или нет. Хотя какое ему дело? Скоро новый призыв, а с ним и новое мясо. Вряд ли сержант к тому времени дембельнется.

Продолжая смотреть на наматывающего круги Корнеева, Рябов только сейчас заметил, что все остальные уже сошли с дистанции и сидят на лавках под навесом, приходя в себя. И Пастух вдруг понял, почему Совун вертит головой по сторонам. Он не искал срезки. Он искал вдохновение. Новые источники мотивации, которые дали бы повод продолжать бег. Салату, Заповиту и Росе хватало бы простой команды. Совун же искал движущую силу внутри себя. Рябов наблюдал за ним почти завороженно, слушая Васильченко вполуха.

– Как там твое дело о воровстве стволов? – спросил Васильченко.

Рябов мысленно выругался.

– Оно тебе надо? – огрызнулся он.

Подполковник даже немного отодвинулся от такой реакции.

– Я просто спросил, – попытался он оправдаться.

– Я передал дело Дементьеву.

– Понял. Вопрос закрыт.

Долго Васильченко не молчал.

– Тебя тут называют все так же? Пастух?

– Да, – ответил Рябов, не глядя на товарища.

– Хреновая кликуха какая-то. Похожа на «Петух».

Рябов испытал сильное желание дать Васильченко по роже. Интересно, на чью сторону тогда станет сержант? Будет защищать своего командира или атаковавшего его старшего по званию? Интересный был бы эксперимент.

Повернувшись к Васильченко, Рябов глянул на него испытующе.

– Чего? – не понял тот.

– Давай соревнование проведем, – предложил Пастух. – Твой боец против моего.

– Испытание? Это как? Подраться, что ли?

– Можно и подраться. Или предложи свой вариант.

– Почему бы и нет, – вымолвил Васильченко. – Насилия не надо. Пусть лучше автомат соберут, на скорость. С завязанными глазами.

– Охотно. – Рябов встал. – Только мы тут боеприпасов пока не держим.

– А зачем они нужны?

– Ну, вдруг твой болван про это не знает.

Стоящий смирно Бенедиктов даже не моргнул.

– Совун! – громко позвал Пастух. – Два автомата сюда и стол! Ребят тоже позови.

Всего через три минуты перед обоими офицерами стоял стол с разложенной тряпкой. Салат принес два АК-74, которые Рябов начал разбирать лично.

– Ого у тебя антиквариат, – покачал головой Васильченко. – Как же вы этим воюете?

– Мы люди мирные. Господа, прошу закрыть чем-нибудь глаза.

Для Бенедиктова нашли бандану, которую тот спокойно повязал на глаза. Корнеев попросту нацепил задом наперед свою черную маску, которую до того носил в виде шапочки.

– Три, два, один… – сказал Пастух, тут же неожиданно подошел к столу и, пользуясь тем, что участники его не видят, забрал оба пенала с принадлежностями. – Начали!

Движения у обоих были почти синхронными. Ни один из них не сделал ошибки. Но Бенедиктов все же действовал чуть быстрее. Свой автомат он собрал раньше на три секунды.

– Есть! – восхищенно проговорил Васильченко, потирая руки так, словно выиграл утомительное сражение. – Наша победа!

– Не совсем, – покачал головой Рябов. – Снимайте маски, ребята.

Он положил пеналы обратно на стол.

– Совун, почему ты на две секунды прекратил сборку? – спросил он.

– Пенала не было, – ответил Виктор. – Я потратил время, чтобы понять, что он пропал.

– Сержант Бенедиктов! Ты заметил, что пенала нет?

Солдат покачал головой.

– Никак нет, – ответил он. – Я собрал автомат из того, что осталось. Но оружие полностью готово к бою.

– Евгений, – обратился Рябов к другу. – Ты никак не прокомментируешь тот факт, что твой боец собрал автомат, не заметив, что одной детали нет?

– Да какая разница? – спросил подполковник с возмущением. – Пенал не нужен, чтобы стрелять.

– Для боя – не нужен, – кивнул Пастух. – Только речь не шла про бой. Может, твой человек собирал автомат, чтобы двигать с ним в восточные горы. Или штурмовать Техас. Долго ли его оружие прослужит без ухода, смазки, ершика с протиркой, вспомогательных инструментов? В Техасе-то мы запчастей не найдем.

– Хватит придираться уже. И масленку мы в разгрузках храним.

– А если бы не хватало затворной рамы? – продолжал Рябов. – Или, предположим, я бы пружину поменял?

– Но ты не поменял же! – взорвался Васильченко.

– Твой солдат забил болт на все это, – объяснил Пастух. – Его задачей было собрать автомат, а не конструктор. Я внимательно следил за его сборкой. Он вообще не напрягался по поводу того, что чего-то не хватает. Встретив отклонение от нормы, он просто пропустил этот шаг и двинул дальше, не глядя на логику и осмысленность своих действий. Извини, но я не могу принять победу твоего сержанта.

– Твой тоже не собрал!

– Мой заметил, что пенала нет. В этом была суть испытания. Ты же не считал, будто я всерьез стану считать лучшим солдатом того, кто вслепую проделает механические действия на мгновение раньше? Солдату дана голова, чтобы думать. Все остальное – лишь фон.

Васильченко с ненавистью взглянул на Корнеева и тут же изменился в лице. Было видно, что теперь он вспомнил рядового.

– Отойдем, – предложил он Пастуху.

Рябов повернулся к своим.

– Всем расходиться, – велел он. – Я позже подойду.

Схватив полковника за пуговицу, Васильченко отвел его в сторону.

– Давай так, генеральный директор, – процедил он. – Я догадываюсь, что тут у тебя происходит и зачем тебе солдаты с инициативой. Вы тут шпионов готовите?

– Не надо ко мне во множественном числе, Женя.

– Не надо так не надо. Я знаю, какое испытание предстоит твоим бойцам. Если не сейчас, то потом.

– О чем ты? – спросил Пастух немного жестко.

– Я про то самое, друг. Испытание допросом.

– У нас такого нет по программе, – сурово ответил Рябов. – И не факт, что будет.

– Ты знаешь, что будет. Не надо меня оскорблять. Ты и так выставил меня болваном перед своими щеглами. Делай своим испытание. Я готов выступить «следаком».

– Перестань.

– Отказываешь? – спросил Васильченко. – Ты не хочешь проверять своих передо мной? Ждешь, пока тебе сверху другого «следака» навяжут?

Рябов напряженно думал. Большого выбора не оставалось. Васильченко, чтоб ему пусто было, догадался если не обо всем, то о многом, чтобы понимать, через какие процедуры придется пройти обитателям «Буревестника».