Друзья и враги Анатолия Русакова(изд.1965)

— И ты согласился? — спросил Анатолий.

Боб промолчал и опустил голову.

— Да как же ты не понял, что имеешь дело с ворами и грабителями? Ведь тебе не пять лет. Ты согласился быть наводчиком. Ты, конечно, понимал, что бабушка потом расскажет домашним о вашем «визите». Тебя начала бы разыскивать милиция. Значит, ты и в дальнейшем думал прятаться, не возвращаться домой? А знаешь ли ты, что бабушку наверняка бы твои «дружки» задушили?

Боб мертвенно побледнел, ошалело взглянул на Анатолия, его разбитые губы мелко дрожали.

— А напали бы на след убийц, они бы тогда и тебя прикончили, чтобы убрать свидетеля. Вот теперь и расскажи, как ты с этими «дружками» познакомился? Кто они? Как фамилия тех, у кого вы хотели «одолжить» мотор, и где они живут, где ты жил эти дни. Расскажешь?

— Расскажу! Все началось с Пашки…

Дверь распахнулась, ворвалась Троицкая. Упав на колени, она обняла сына и принялась исступленно целовать его лицо, шею, плечи.

— Милый мой, хороший! Ну, я погорячилась. Прости свою мамочку. Больше этого не будет. И ты обещай. Ты ведь тоже погорячился. Я знаю, ты хороший!

Анатолий резко поднялся и отошел в сторонку.

— Ну и дура, ну и дура! — зло шептал он.

Потом Агния Львовна обняла Лику, расцеловала.

— Я приехала за детьми, не мучайте их, — обратилась она к дежурному.

Тот взглянул на Анатолия и чуть усмехнулся.

— Как только Боб скажет, из какой квартиры они собирались взять мотор, так и поедет домой, — предупредил Анатолий.

— Боб хотел у кого-то взять? Этого не может быть! — воскликнула Троицкая. — Вы не так его поняли.

— Продолжай, Боб, — сказал Анатолий, не глядя на Троицкую.

А я уже все сказал! — В голосе Боба снова появилась нагловатая уверенность.

Минут двадцать Анатолий, Лика и дежурный пробовали убедить его. Боб начал грубить Анатолию.

— Не ваше дело! Я знаю, почему вы явились! — Он скосил глаза на Лику.

— Ах, ты так? — Анатолий замахнулся; еще мгновение, и Боб получил бы увесистую затрещину.

— Все скажу! — взвизгнул Боб.

— Вы не смеете бить! — кричала Троицкая. — Вы нашли моих детей, я вам бесконечно благодарна, но наказывать вы не имеете права, мы сами разберемся. Ведь он еще дитя. — И, посмотрев с нежностью на сына, она добавила: — От него еще молочком пахнет…

— Водкой пахнет! — сердито сказал Анатолий. — Сам признался.

— Ну, кто не без греха, — отозвалась Агния Львовна. — Он не будет. Ты ведь больше не будешь, Бобик?

— Не буду, — буркнул Боб.

Анатолий безнадежно махнул рукой. Вскоре протокол был подписан.

Троицкая увела Боба. Лика тихо сказала Анатолию:

— Звоните мне. И… не сердитесь.

Анатолий покраснел, но радость омрачало сознание своего бессилия. Даже в таких благоприятных условиях не удалось переломить Боба. Пока поле битвы осталось за ворами. Видно, еще придется повозиться. А все Агния Львовна! Конечно, малолетних допрашивают при родителях, но надо, чтобы они помогали, а не мешали.

Оставшись с дежурным, Анатолий спросил:

— А как будет с ворами?

— Задержим для оперативной проверки. Мальчишка все напортил, настаивает, что не знает их. А за незаконное хранение оружия привлечем к уголовной ответственности. Эх, права наши насчет задержания подозрительных и хулиганов слабоваты! А нас ругают — милиция, мол, бездействует…

— Ну, а паренек?

— Вы о Троицком? Конечно, он наводчик. Ведь оба мы видели, что врет. А как вывести его на чистую воду?

Опять ворвалась Троицкая:

— Как я могла забыть, что вы на нашей машине!

— А я и сам забыл, — хмуро отозвался Анатолий.—

Вот ключ.

— Голубчик, у меня руки дрожат. Не удержу руль.

Последнюю услугу…

— Хорошо, поедемте, — вздохнув, согласился Анатолий.

— Гражданка Троицкая, за сыном получше присматривайте, — посоветовал дежурный.

— Да, да, — отозвалась Агния Львовна.

Вряд ли она слышала, о чем он ей говорит.

6

На обратном пути Анатолий вел машину молча. Лика, с переднего сиденья обернувшись назад, с лихорадочной поспешностью, гневно пересказывала Агнии Львовне события. Та забилась в угол кабины, прижав к себе Боба.

Когда подъехали к дому, Агния Львовна попросила Анатолия зайти: Павел Авксентьевич должен поблагодарить его, иначе он будет нервничать.

Вся семья собралась в столовой. Павел Авксентьевич заключил Анатолия в объятия и несколько раз горячо поцеловал. Анатолий сердито передал ключи, документы машины и стал прощаться. И все же ему пришлось выпить бокал шампанского, закусить пастилой.

Он начал было говорить о Бобе, но Павел Авксентьевич прервал его на первой же фразе:

— Ни слова! Все понятно. Поверите ли, минуты нет свободной, чтобы заняться воспитанием сына. Да и Агния где-то в чем-то недоглядела.

— Привод в милицию… — снова начал Анатолий. И опять Павел Авксентьевич перебил его:

— Все понятно! Сам займусь, пусть это вас больше не беспокоит.

— А может быть, все же стоит сейчас поговорить? — И Анатолий молча подал ключ от «Победы», сказав: — Дубликат.

— Что ж, какой мальчишка не мечтает прокатиться на отцовской машине? Не будем омрачать минуту радости мелочами.

Ясно было, что домашний суд над Бобом, когда этот блудный сын вернулся на радость маме и папе, не удастся. Анатолий тихо спросил, не считает ли Павел Авксентьевич, что безнаказанность и всепрощение развращают нестойкие характеры.

Тот мгновенно согласился, сделав гримасу, будто проглотил что-то горькое, и обещал, как только появится «окно» во времени, поговорить с Бобом. Судя по снисходительному тону, это был лишь жест вежливости. Надо же чем-то отблагодарить Анатолия…