Друзья, которые всегда со мной

А разве мало примеров, когда «плохой», «трудный», «неподдающийся» парень преображался, становился совершенно неузнаваемым после того, как заводил щенка или собаку!

В одном из стихотворений, оглашенном на конкурсе, имелись такие строки: «Перед жизнью и смертью все создания равны…»

Прекрасная философия. Автор понимал ценность живого.

Нам очень нужны собаки. Но еще нужнее люди, любящие животных, ибо из них вырастают хорошие товарищи.

Собаковод должен быть передовым человеком. Значит — учись!

Не заводите собак ради купли-продажи.

Друзей не продают и не отдают. Исключение одно — Родине можно. И это тоже благодетельно для подрастающего человека.

«Всякое бескорыстное стремление, напряжение сил душевных нравственно полезно человеку», — говорил наш писатель Аксаков.

…С давних пор люди используют животных в своих интересах. В войнах людей участвовали самые разные животные — звери, птицы и даже насекомые и змеи. Есть предание — как гуси Рим спасли. Во время нашествия гуннов на Капитолийском холме — центральной части Рима — заперлись осажденные римляне. Город был обложен, ночью враги хотели захватить его; но у римлян оказались гуси… обыкновенные гуси, их хотели убить и съесть, как всех гусей; но эти оказались поистине бессмертными, тысячелетия прошли, а их вспоминают до сих пор: когда враги стали взбираться по крепостной стене, гуси услышали первыми — гусь птица чуткая — и подняли тревогу. Нападение гуннов было отбито — Рим спасен.

Могучими танками древности были слоны. Боевые слоны имелись в армии Ганнибала, великого карфагенского полководца, который, как поется в песне, долго с Римом воевал; в Индии я видел специальные дороги, по которым выводили боевых слонов, — дороги элефантов. Дороги эти вымощены камнями, чтоб могли выдерживать большую тяжесть. Лишь совсем недавно, в позапрошлом веке, слоны исчезли из армий Индии и ее соседки Бирмы. Слон бил и топтал, на нем сидели метатели копий, лучники, поражавшие врагов острыми стрелами; потом на слона даже стали надевать латы, но это был уже закат слонового войска. Против огнестрельного оружия — ружья, пушки — не могла выстоять даже толстая слоновья кожа.

Голубь — мирный голубь! — тоже служил на войне. Он переносил по воздуху приказы и донесения; с помощью голубей, точнее — горячей пакли, прикрепленной к птицам, сжигались деревянные укрепления противника и даже целые города; голуби помогли выиграть немало сражений и отвратили много бед; известен случай, когда во время второй мировой войны благодаря паре голубей, случайно захваченной на подводную лодку, удалось спастись всему экипажу, терпевшему бедствие. Но это тоже в прошлом.

Ну, а добрый выносливый конь, сколько походов проделал он! Помните, как бурей, нагоняя страх и ужас на врагов, проносилась по полям сражений гражданской войны конница Буденного:

Мы красная кавалерия, и про нас Былинники речистые ведут рассказ…

Ныне сохранила военное значение только собака; даже лошадь — лошадь, по образному выражению, перевезшая на своей спине всю историю человечества! — вынуждена посторониться, уступить дорогу мотору. Да еще с некоторых пор все чаще поговаривают о том, что в морской войне применение может найти дельфин.

* * *

Подводит конкурс свой итог. И в этот день тебе могли бы Боксер, овчарка, колли, дог Сказать огромное спасибо! Теперь-то ясно всем вокруг, Что ты собакам — лучший друг!

Существует удивительная симпатия и взаимное тяготение, своего рода братство, между всеми, кто владеет собакой или хоть раз имел дело с ней. Сравниться в этом могут только конники, и то вряд ли, так как конников становится все меньше: лошадь не будешь держать в коммунальной квартире. Можно утверждать, что это — особая каста людей, поскольку когда-то еще Золя заметил, что любовь к животным — любовь совершенно особая.

Это братство, этих друзей подарили мне Джери и Снукки.

Все они люди увлекающиеся — этим и симпатичны мне: увлекающийся человек — интересный, беседа с ним обогащает. И все разделяют мнение: человек должен научиться понимать бессловесных — только тогда он имеет право называться большим братом (если животные — меньшие, младшие братья, хотя по науке они старшие братья, ибо сперва появилось животное, а уже потом — человек). Это насущно необходимо ему самому, ибо, лишь став близок к другим живым существам, он станет истинным рачителем Земли. Это помогает ему лучше понимать и других людей — стать братом всего живущего.

Я приехал в новый город Тольятти на Волге — и уже там есть друзья, готов стол и дом. Они забрасывают меня письмами с самыми разными вопросами, связанными с содержанием четвероногих. Не они ли, друзья знакомые и незнакомые, принудили и завершить историю «Моих друзей»?

Они пишут мне и из-за рубежа. Из Польши они шлют журнал «Пес», из Брюсселя, столицы Бельгии, и Вармбронна, что близ Штутгарта, в ФРГ, — альбомы с собачьими изображениями и книги Лоренца на английском и немецком языках. Письма идут из Чехословакии, Венгрии, Болгарии, Румынии… всюду друзья! Ведь всюду любят собак, а общая страсть способствует сближению.

Я сидел в Ленинградском доме Прессы, всматривался в разгоряченные, со сверкающими глазами, лица подростков и думал: эти мальчишки и девчонки пополнят многочисленное и любопытное племя собаколюбов и жизнелюбов… Хорошо!

И этих ребят с их конкурсом «подарили» мне Джери и Снукки.

Быть может, не все в книге изложено с абсолютной точностью, книга есть книга — не протокол, не акт, скрепленный подписями и печатью; и автор всегда имеет право на домысел — без домысла не рождается ни одного художественного произведения; однако же основные факты абсолютно достоверны.

Главное — общая картина, настроение, а они, позволю себе заявить, верны. Верны так же, как верно то, что существовали Джери и Снукки…

Уходят люди. Меняется время. Меняются требования, интересы, запросы. Многое забывается. Но не должны забываться мужество и самоотверженность, проявленные в защите Родины. Пусть всегда будут светлы и прочны человеческие чувства.

Я поделился воспоминаниями о друзьях-людях и бессловесных друзьях; но все, все, что бы мы ни взяли, без исключения, все имеет самое прямое отношение к человеку.

Скажут: эта книга о собаках. Да, может быть. А кто сделал собаку такой? Она отражает человеческие чувства.

СВЕТЛОЙ ПАМЯТИ СОБАКИ-ДРУГА. Такой эпиграф я мог бы предпослать своей книге. Пусть эти слова будут поставлены в конце.

…Кто-то тычется мне в ноги под столом. Это Блэкки-Блям. Ему стало скучно, и он пришел ко мне, как приходили некогда Джери и Снукки. Когда вырастут мои сыновья, они возьмут большую овчарку или дога, кого захотят. А пока при мне мой пудель. Он напоминает: «Я же тут, с тобой, я принял эстафету и передам ее дальше…»

Лапу, друг!