Дубликат

Рука непроизвольно потянулась к кобуре маузера. Щелкнула отскочившая крышка, большой палец потянул предохранитель. Правда, курок опять не стал взводить. Мало ли. После этого рука опустилась к поясу и ощупала «макаров». Вновь щелчок, на этот раз кнопка стопорного ремешка. И снова оружие с предохранителя. Дальше не нужно, патрон в патроннике, и, случись необходимость, можно будет стрелять самовзводом. Наконец СВТ повернул вбок и слегка потянул на себя затвор, убеждаясь, что патрон в патроннике.

Бред. Что он вообще тут вытворяет? Что это еще за масло масляное и непонятные манипуляции с перестраховкой? Да-а, это его конкретно колбасит.

– Сиделец, заводи и давай по следам под деревья.

Валковский даже подпрыгнул от неожиданности, когда услышал в ухе голос Семеныча. Нервно сглотнул и непроизвольно осмотрелся по сторонам, не наблюдает ли кто за тем, как он тут рефлексирует. Глупость, конечно. Но это кому как. Например, ему сейчас где-то и стыдно перед самим собой, но и глупостью он это никак не считает. Ну, или не хочет в этом сознаться.

Как ни странно, но под сенью деревьев оказалось куда просторнее, чем ожидал увидеть Владимир. Во всяком случае, «Урал» хотя и впритирку, но кое-как мог ехать. И подлеска практически не было. А снаружи казалось, что здесь одни сплошные заросли. Но вот в чем он точно не ошибся, так это в царящем здесь сумраке. Это особенно ощущалось после яркого утреннего солнца.

Остановиться пришлось практически сразу. Всего лишь метрах в двадцати от опушки спокойно стоял УАЗ защитного цвета, в простонародье именуемый либо «буханкой», либо «таблеткой». В первом случае из-за внешнего сходства с булкой хлеба, а во втором – ввиду широкого использования этой модели на станциях «Скорой помощи». Причем далеко не только в сельской местности. Задние двери открыты, являя взору пустой салон с поднятыми скамейками.

Увидев Семеныча, который, закинув светку за спину, волок по земле тело, Владимир поспешил выскочить из кабины, предварительно деактивировав весь свой короткоствол. Ну точно, Виктор. Вся одежда пропиталась кровью настолько, что на редкой траве оставалась кровавая дорожка.

– Помоги, – кивнув на тело, попросил Рогов.

Владимир взял за ноги, Семеныч под мышки, после чего довольно легко заскочил в салон. Оставлять его снаружи нельзя. Вообще удивительно, как до него еще никто не добрался.

– Пуля в живот. Либо стрелок хреновый, либо машину подбросило на неровности. Потом добили ножом в сердце, – вздохнув, посетовал охотник, а затем продолжил: – На пассажирском сиденье крови нет. Значит, девку убивать не стали.

– А чего же его не бросили там? Зачем было тащить сюда? Да еще и в крови, наверное, изгваздались. Опять же, если машину все одно бросать, то почему там не распотрошили? Перегрузить уазик – дело пяти минут. Тут много не наберешь.

– Потому что Андреевский рядом, и вертушка с группой немедленного реагирования будет здесь очень скоро, – окинув Валковского угрюмым взглядом, все же решил пояснить Рогов. – Начни уходить по степи, обнаружат враз. Через горы путей для машин вообще только три. Так что чем больше фора по времени, тем дальше можно уйти. Вот и получается, что ни машину, ни тело они там бросить не могли. Машина сама по себе заметна, тело очень скоро привлечет падальщиков. А здесь… Если бы я конкретно не искал Виктора, в лучшем случае обнаружили бы завтра, в худшем – вообще через несколько дней. За сутки же можно уйти достаточно далеко.

– А почему машину-то бросили? Для этих мест ведь довольно дорогое имущество, – продолжал недоумевать Валковский.

– Дорогое, не без того. Вот только покупать паленую машину и уж тем более с кровавой отметкой – это не к добру. Можно и головой ответить. Поэтому лихие предпочитают машины бросать, разве только снимают все, что приглянется. К примеру, радиостанцию, как здесь.

– А если кто-то просто купил? – опять вернулся к интересовавшему его вопросу Валковский.

– А в этих краях наперед нужно думать, у кого и что покупаешь. Зря думаешь, тут наладили учет всему транспорту. Так вот, если с авто у бандитов никаких напрягов, то лишнюю единицу им тащить не с руки. И потом, я предполагаю, каким путем они пойдут. Если я прав, то на буханке там делать нечего. Уходить же они будут однозначно. Трофей им богатый достался, хоть и компактный.

– А что у Виктора в машине было? – наконец решил поинтересоваться Владимир.

– Его отец в Рыбачьем держит довольно серьезный магазин. Так что Витя не только за училкой приезжал. Оружие, боеприпасы, снаряжение, одежда, обувь, электроника однозначно должна была быть. Они раз в две недели ездят в Андреевский за товаром. В общем, теперь бандюки на пару лет вперед снабжены боеприпасами, вещевкой и энергией. Да еще и девку заполучили. Нет, однозначно в свою берлогу потянут, на лежку, месяцев эдак на несколько.

– Это если их в банде двое-трое. А если больше, то добычи, может, и маловато будет.

– Сомнительно. Тут ведь в упыри в основном попадают по дурости да по трусости. Зальет какой бомжара глазки да прирежет такого же бедолагу. А законы тут – проще не придумаешь, и суд особо не рассусоливает. Если первым начал и уж тем более если по пьянке, то виселица однозначно. Вот так пырнет, а потом бегом куда глаза глядят. Встретит такого же дебила, вот тебе и банда, блин горелый! Ладно, давай собираться в путь-дорожку, – деловито распорядился Семеныч, как видно, даже не помышлявший о том, что Валковский может отказаться.

– В смысле собираться? – не отказываясь, но все же не понимая, о чем речь, удивился Владимир.

– В смысле на машине нам их не догнать, слишком большая фора, а у них земля под ногами горит. Сейчас пройдем напрямки с километр, и если я прав, то найдем их следы. Тогда получается, они к Среднему перевалу рванули. Это чуть дальше, чем через Северный, но зато и от Андреевского в стороне. Есть еще Южный, но им пользоваться смысла нет никакого, потому что он уже недалеко от моря, проще по степи пройти, у подножия гор.

– А мы их, значит, пешком догоним? – усомнился Владимир.

– Слушай, сиделец, тут горы, и расстояния не в километрах измеряются, а в переходах. Так вот, через часов шесть хода мы будем в нужном месте, а им на машине отсюда не меньше восьми пилить. Места-то там проезжие, но дорог нет, да и петли закладывать придется серьезные. Форы у нас немного, всего час. Так что придется поворачиваться.

– Слушай, я как-то по горам не очень. Может, вызовем группу? Ну, вернемся на дорогу, кто-то будет же ехать, не у всех же с радиостанциями проблемы. Да даже если нам придется ехать до самого Андреевского, то группа на вертолете доберется туда куда быстрее, чем мы своим ходом, и перехватят их с гарантией.

– Володя, ты что, струхнул, что ли? – вскинул бровь Семеныч.

– Из-за пары-тройки бывших бомжей? Не смеши, – возмутился Валковский, – просто не понимаю, отчего нужно что-то делать через задницу.

– А я тебе объясню. Я с Витькиным отцом с самого его приезда дружу. Когда бываю в Рыбачьем, мы любим вечерами посидеть с чашкой чая и разыграть партию в шахматы. А Витька, пацан вот этот, которому загнали пулю в живот, а потом, как порося, ножичком, нам чаек тот заваривал. Жены же у Петра нет. Два года назад волколак задрал. Мы потом вместе его выследили и кончили. Ну и как я буду Петру в глаза глядеть? Плевать, что пацан сам рванул, меня не дождавшись. Мой это недосмотр, понимаешь? И их я никому не отдам, – как-то спокойно и оттого особенно пугающе пояснил Рогов.