Дуэль нейрохирургов. Как открывали тайны мозга и почему смерть одного короля смогла перевернуть науку

Этот Элиот не мог даже выбрать место, где пообедать. Перед выбором ресторана ему приходилось взвешивать цены, меню, атмосферу, близость к дому и качество обслуживания, а потом посещать каждое место, чтобы оценить количество посетителей. И даже после всего этого он не мог принять решение. Фактически независимо от решения Элиот продолжал ходить по кругу, колеблясь, теряя время и не приходя к определенному выводу.

Представьте каждый ничтожный выбор в вашей жизни – какой галстук надеть (в полоску или однотонный? Хм-ммм); какую закуску выбрать (салат или копченую рыбу? Хм-ммм); какую радиостанцию послушать (классический джаз или кантри-рок? Хм-ммм) – и все это подвергается напряженному и бесплодному анализу.

На профессиональном фронте дела обстояли не лучше. Хотя прежний Элиот отличался пунктуальностью, теперь он мог проводить целые часы за бритьем или мытьем волос, так как просто не беспокоился о том, чтобы приехать вовремя или приехать вообще. На работе от него тоже было мало толку. Хотя его математические навыки сохранились, он не мог управлять своим временем и отвлекался на бессмысленные задачи.

К примеру, он мог целое утро решать, как нужно рассортировать какие-то документы. По цвету? По дате? По отделам? В алфавитном порядке? Хм-ммм. Часы проходили в бесцельной сортировке, но Элиот не обращал внимания на время, которое он тратил, и на сердитые взгляды своего босса. Неспособность видеть общую картину – это результат повреждения мозга, из-за которого жертва часто не в состоянии сделать следующий шаг для завершения поставленной задачи.

И наконец, личная жизнь Элиота пошла под откос. После неизбежного увольнения он переходил с одной работы на другую, один сезон работал на складе, а в следующем готовил налоговые вычеты. Все эти подряды были кратковременными. Некий сомнительный тип убедил его вложить свои сбережения на черный день в строительную схему. Когда капиталы сгорели, Элиот только пожал плечами. Он также изменял своей жене, а после развода женился на проститутке, союз с которой продолжался лишь полгода.

Странным образом память Элиота, его язык и моторные навыки сохранились полностью, а его IQ оставался на уровне 120. Он мог подробно обсуждать новости экономики и внутренние дела, а также зарубежные события в Польше и Латинской Америке.

Что еще удивительнее, он мог прекрасно рассуждать на отвлеченные темы. Когда его знакомили с гипотетическими сценариями жизненных обстоятельств людей и просили определить, какой выбор будет удачным или, наоборот, приведет к краху, Элиот мог предсказать, например, что женитьба на проститутке будет не лучшей идеей. Тем не менее он никогда не старался держаться подальше от таких оплошностей в собственной жизни. Почему? Потому что несчастья не беспокоили его: он не переживал об этом.

Невролог Антонио Дамасио подробно писал об Элиоте. Хотя это сложный случай, Дамасио полагает, что отсутствие эмоциональных расстройств у Элиота дает ключ к пониманию его личности. В мозге нормального человека существуют прочные нейронные связи между эмоциональными лимбическими контурами и рациональными префронтальными зонами, и мы обычно рассматриваем эту связь как отношения между начальником и подчиненным, где рациональный мозг смягчает наши эмоции и подавляет сильные импульсы. Но, по словам Дамасио, этим дело не ограничивается. Эмоции также помогают рациональному мозгу и позволяют ему принимать в расчет прошлые переживания при выборе решений на основе того, какими были итоги предыдущих решений.

Иногда эти эмоциональные метки даже сопровождаются «интуитивным чувством», обеспечивающим обратную связь между мудростью нашего тела и разумом. В целом, полагает Дамасио, в этом заключается эволюционное предназначение эмоций: они подталкивают нас к «хорошим» решениям, которые ассоциируются с позитивными чувствами, и удерживают нас от «плохих», вызывающих беспокойство.

Опухоль Элиота разрушила важные связи между его префронтальными долями и лимбическим центром, поэтому диалоги между логикой и эмоциями в стиле Сократа прекратились навсегда. Его бытовая способность выбирать была обречена, поскольку выбор между пестрой тканью и шотландкой или между буфетом в стиле прованс и китайской этажеркой мало зависит от рациональных доводов. На самом деле это эмоция – «Как я буду себя чувствовать?» – подталкивает нас к выбору А и отвращает от выбора Б. Оставшись без эмоций, фронтальные доли Элиота просто не могли принимать важные решения. Логика не может заставить нас сделать выбор.

Отсутствие диалога также обрекало его на неудачи в личной жизни. Травма, полученная Элиотом, не изменила его основные побуждения и аппетиты, будь то биологические (например, секс) или приобретенные (например, деньги). Эти побуждения, скорее всего, были нормальными, не более сильными или извращенными, чем у остальных людей. Просто у большинства людей префронтальная кора сдерживает эти побуждения и направляет их социально приемлемым образом; это одна из самых важных функций фронтальных долей мозга. Без такого влияния спонтанные импульсы и побуждения Элиота (хочу секса) всегда одерживали верх, сковывая его разум и вынуждая принимать решения по типу «здесь и сейчас», какие может принимать животное.

Хуже того, отсутствие взаимодействия между префронтальной корой и лимбической системой гарантировало, что он не мог оставлять на своих решениях эмоциональные метки «хорошее» или «плохое», чтобы избегать сходных ошибок в будущем.

Обратите внимание, что работа Дамасио (41) переворачивает традиционное представление о рассудке, который противоположен эмоциям. Эмоции, безусловно, могут затуманивать рассудок. Опять-таки абстрактный рассудок вполне может обходиться без эмоций: при рассмотрении гипотетических сценариев в лаборатории Элиот мог предвидеть катастрофические последствия определенных решений. Но следующий шаг ставил его в тупик.

Для большинства из нас следующий шаг кажется настолько очевидным, что глупо даже говорить о нем: избегай решений, которые могут погубить тебя, идиот! Но даже после изложения всех негативных последствий Элиот обычно усмехался и признавал, что в настоящей жизни он «по-прежнему не знает, что делать». Это как будто противоречит здравому смыслу. Но как мы узнали из дискуссии о страхе, вполне возможно, что эмоции создают здравый смысл. Когда ни одно из возможных решений не было отмечено как пугающее или привлекательное, Элиот приходил в замешательство.

Таким образом, хотя рассудок без эмоций может показаться идеалом в абстрактном смысле, на практике – в жизни Элиота – он кажется воплощением безрассудства. Это одна из самых труднопостижимых истин в неврологии: независимо от того, как нам хочется верить в обратное, наш рациональный и логичный мозг не всегда стоит у руля. Мы нарекли себя Homo sapiens, человеком разумным, но, возможно, термин Homo limbus был бы более уместным.

* * *

Случай Элиота подводит нас к другому вопросу, имеющему глубокое этическое значение, – к вопросу о том, насколько мы способны отвечать за наши поступки. Травма мозга может вывести на поверхность темные и первобытные импульсы, и Элиоту было особенно трудно делать выбор между правильным и неправильным перед лицом непосредственного искушения.

Но представьте, что вместо неразумных инвестиций или разрушенного брака Элиот растратил бы чужие деньги или убил свою жену. Вся наша юридическая система основана на предпосылке, что люди, которые понимают разницу между правильным и неправильным, несут ответственность за свои действия. Но с точки зрения неврологии юристы часто сталкиваются с неоднозначными делами, когда человек видит разницу между правильным и неправильным и даже понимает необходимость поступать правильно, но просто не может этого сделать.

Один случай был связан с учителем из Виргинии. Хотя этот человек имел склонность к порнографии, он вел обеспеченную и счастливую жизнь примерно до сорока лет, когда стал приставать с недвусмысленными предложениями к работницам массажных салонов. Хуже того, он стал собирать коллекцию порнографических роликов с участием несовершеннолетних девочек и, хотя и пытался противостоять своим желаниям, вскоре обратился к своей восьмилетней приемной дочери с предложением заняться сексом. Она все рассказала его жене, которая обнаружила детское порно на его компьютере.