Дуэль Верховных Главнокомандующих. Сталин против Гитлера
Шрифт:
В этот день И. В. Сталину становится известно об оставлении Минска и Слонима. В результате неудачных боевых действий в Белоруссии в руки немцев попало 319 тысяч пленных красноармейцев и большое количество вооружения. Войска противника, наступающие от Гродно на юг и из района Бельска на северо-восток, соединились в районе Крынки (на реке Свислочь).
И. В. Сталин принимает решение об отстранении генерала Д. Г. Павлова и его начальника штаба от занимаемой должности. Новым командующим Западным фронтом назначается генерала А. И. Еременко, начальником штаба – генерал Г. К. Маландин. Также принимается решение и направляется
И. В. Сталин приказал в очередной раз напомнить советскому народу о его долге перед Отечеством. НКГБ, НКВД и Прокуратура СССР издали совместный приказ «О порядке привлечения к ответственности изменников Родины и членов их семей». Военнослужащий, оказавшийся в плену, рассматривался как изменник – человек, преднамеренно совершивший преступление. Под подозрение попадали военные и гражданские лица, побывавшие даже непродолжительное время за линией фронта.
НКВД начало массовые аресты в тех районах Прибалтики и Восточной Польши, которые еще контролировались советскими войсками и на которые надвигались немцы. «Враги народа» расстреливались во дворах Таллинской, Ровенской и Львовской тюрем. В тюрьме города Тарту расстреляли 192 человека, а их тела сбросили в колодец. Заключенные также были убиты при эвакуации тюрем в Минске, Смоленске, Киеве, Харькове, Запорожье, Днепропетровске, Орле, Умани.
Советское Информбюро старалось всячески смягчить складывающуюся обстановку. В тот день из его уст советский народ услышал:
«В течение 28 июня наши войска, отходящие на новые позиции, вели бои с большими потерями для противника. На Минском направлении наши войска продолжают успешную борьбу с танками противника, противодействуя их продвижению на восток. Здесь уничтожено около 300 немецких танков. В районе Львова и на Луцком направлении идут напряженные бои, в ходе которых наши войска наносят значительное поражение противнику. На остальных участках фронта наши войска прочно удерживают государственную границу».
29 июня(восьмой день войны)
В 4 часа 20 минут после артиллерийской подготовки и удара 120 бомбардировщиков на Мурманском направлении перешел в наступление немецкий горно-стрелковый корпус «Норвегия». Из Венгрии сообщили, что карпатский корпус сможет начать наступление 2 июля. Италия представила сведения о составе своего корпуса, предназначенного для действий в России, численностью в 40 тысяч человек. Из Мадрида сообщили, что Испания намерена направить в Россию один легион численностью в 15 тысяч.
В полосе группы армий «Север» осуществляется поспешная эвакуация советских организаций и предприятий в сторону Ленинграда. На левом фланге группы армий «Север» передовой отряд 1-го армейского корпуса ворвался в Ригу, захватив железнодорожные мосты в полной сохранности. Немецкими войсками захвачены все имеющиеся переправы на Северной Двине. Защитники Лиепаи оставили последние позиции и отошли в южном направлении.
На фронте группы армий «Центр» Гудериан развил наступление двумя танковыми дивизиями на Бобруйск, стремясь овладеть мостами через Днепр у Рогачева и Могилева.
На фронте группы армий «Юг» развернулось сражение в районе южнее Дубно. Советские войска начали отход
в районе Львова.В то же время Ф. Гальдер докладывал фюреру: «Сведения с фронта подтверждают, что русские всюду сражаются до последнего человека. Лишь местами сдаются в плен, в первую очередь там, где в войсках большой процент монгольских народностей (перед фронтом 6-й и 9-й армий). Бросается в глаза, что при захвате артиллерийских батарей и т. п. в плен сдаются лишь немногие. Часть русских сражается, пока их не убьют, другие бегут, сбрасывая с себя форменное обмундирование, и пытаются выйти из окружения под видом крестьян…».
В этот день в Кремле по-прежнему из-за отсутствия связи находились в полном неведении об истинном положении дел на фронтах. Не выдержав, И. В. Сталин вместе с членами Политбюро прибыл в Наркомат обороны и задал вопросы о том, где находится командование Западного фронта и когда с ним будет установлена связь.
Г.К. Жуков не мог дать исчерпывающие ответы на эти вопросы. Позже А. И. Микоян писал, что И. В. Сталин только тогда, видимо, понял весь трагизм положения и всю серьезность просчетов Наркомата обороны и Генерального штаба. Он взорвался:
– Что это за Генеральный штаб и его начальник, который не знает кем командует! – Г.К. Жуков разрыдался и вышел. Через 10 минут В. М. Молотов привел успокоившегося начальника Генерального штаба обратно. Было решено отправить на Западный фронт представителей Генерального штаба.
«Сталин был подавлен и мрачен, – писал Микоян. – Когда мы вышли из наркомата, он сказал: «Ленин нам оставил великое наследство, мы, его наследники, – все это просрали». После этого И. В. Сталин уехал на Ближнюю дачу, и связь с ним прервалась».
Николай Николаевич Воронов, в то время начальник Главного управления ПВО страны, заместитель наркома обороны, повествуя о последних днях июня 1941 года, отмечает, что «Сталин был в подавленном состоянии, нервный и неуравновешенный… По моему мнению, он неправильно представлял масштабы начавшейся войны, те силы и средства, которые действительно смогли бы остановить наступающего противника на широчайшем фронте от моря до моря… В то время в Ставку поступало много донесений с фронтов с явно завышенными данными о потерях противника. Может быть, это и вводило Сталина в заблуждение».
Писатель И. Ф. Стаднюк пишет:
«Не дождавшись очередного доклада наркома обороны Тимошенко и начальника Генерального штаба Жукова об оперативной обстановке, Сталин с рядом членов Политбюро внезапно появился в Наркомате обороны.
Это был самый опасный момент во взаимоотношениях государственной власти и высшего командования Вооруженных Сил СССР, была грань, за которой мог последовать взрыв с самыми тяжелыми последствиями. Я подробно расспросил Молотова о том, как все происходило…
Ссора закончилась тем, что Жуков и Тимошенко предложили Сталину и членам Политбюро покинуть кабинет и не мешать им изучать обстановку и принимать решения.
По пути во внутренний двор Наркомата обороны, где дожидались машины, Берия что-то возбужденно нашептывал Сталину. Молотову показалось, что он запугивал Сталина грозившим ночью военным переворотом. Эта догадка особенно усилилась, когда Молотов увидел, что машина Берии умчалась в сторону Лубянки, а Сталин, ни с кем не попрощавшись, уехал к себе на Кунцевскую дачу».